Вук покачался на каблуках, побродил взглядом по вычурному декору зала, потом спросил то, что давно мучило его:

- Отчего это всё? Чем мы больны? Вирус?

Школьник отрицательно покачал головой.

- Вряд ли, коллега. Меня и Клотье исследовали вдоль и поперёк две независимые лаборатории. Частные, незаинтересованные лаборатории. Одна наша, другая в Штатах. Воздействия вируса заметны той или иной ткани человека. У нас брали образцы всего, что только можно, нас просвечивали на электронных микроскопах. Резюме - инородных, РНК- и ДНК-содержащих биологических объектов в наших телах не обнаружены. С точки зрения официальной медицины мы здоровы... Были здоровы. Клотье не повезло... У коллег Черезова и Ермишина на то есть своя, оригинальная точка зрения, каковую я не поддерживаю, но мнения коллег занятны. Да, занятны.

Вук повернулся к Игорю. Тот с усмешкой пожал плечами, светлые глаза его вспыхнули.

- На самом деле, отнюдь не претендую на оригинальность, - сказал он. - Убеждение моё простое, как труд ассенизатора. Всё, что мы испытываем - фантомные боли, вызванные действием пересборки. Матрица сборки несовершенна. Где-то мы допустили оплошность в одну молекулу, и эта погрешность аукается расстройством болевых рецепторов. Помнится, первые опыты со сборкой давали неожиданные и довольно разнообразные побочные эффекты: слепоту, нарушение чувства равновесия, депрессию. Почему бы головной боли также не быть подобным эффектом?

- Не годится, - возразил Вук. - После сборки прошло три месяца, пока мы летели, а затем ещё некоторое время на Тенере - башка была чиста. Заболело после встречи с жабой.

- С жабой! - вскричал Марк. - Настоящей жабой?

- Я так окрестил её. Забавная зверушка. Вам она не встречалась?

- Вы счастливчик, Янко, - с плохо скрываемой завистью ответил Школьник, - ей богу, счастливчик. Мы с Зелинским полпланеты обшарили, встретили только одну козявку с палец величиной, а вы - жабу!

- Не то что бы она жаба, - скромно добил Вук, - существо было размером с маленькую собаку.

Марк застонал.

- И у меня, и у Тимофеева проблемы начались после встречи с представителем Тенерийской фауны, - жёстко отчеканил Вук. - Сборка тут ни при чём. Мы подцепили заразу от животного.

- Я ждал этого возражения, - спокойно произнёс Игорь. - Почти все из нас встретили какое-то животное. И в этом "почти" - весь фокус. Ни Ермишин, ни Виссер никого не встречали, а Горохов, напротив, притащил на станцию целую колонию червяков. Однако у Ермишина лишь слегка побаливает, а у Виссера и вовсе спокойно. И Горохов - Горохов, который держал животных в руках, - совершенно свободно обходится без алкоголя. В то же время, насколько мне известно, Клотье никого не встретил, но болел, как и Ник Липполд, который кого-то видел. Ник очень сильно страдает от последствий после Тенеры... Фил, кого там Ник встретил?

- Он назвал это скачущим камнем. Я не видел это, - буркнул Филипп.

- Видишь, нет вообще никакой корреляции. Твоё предположение ошибочно, дружище, - закончил Черезов. - Как говорили древние, после того, не значит вследствие того.

Вук озадаченно глянул на Филиппа:

- А ты? Ты-то что скажешь?

- То и скажу, что оба вы ерунду городите. Ни жаба твоя, ни сборка не могли повлиять, и не повлияли, потому что причина глубже. И ни один прибор на Земле не найдёт эти мифические вирусы. Их нет. Вирусами являются гравитоны...

Вук, не сдержавшись, растянул губы в ухмылке. Гравитонам вынесли окончательный обвинительный приговор и сослали в ссылку забвения более полувека назад. Попытки устранить в теории ультрафиолетовую расходимость и сингулярность не увенчались успехом, за что на гравитонах современная физика давно поставила крест. Откуда он откопал эти допотопные идеи? Ещё бы флюиды и флогистоны вспомнил.

- Ну, не гравитоны! - задиристо проговорил Ермишин, заметив реакцию пилота. - Ну, какие-нибудь другие частицы, о которых мы пока не знаем. На Тенере гравитация неравномерна и разнонаправлена, это общеизвестный факт. Мы много раз пересекали там линии изменения гравитации и, как магниты, притянули к себе часть частиц. Попали в хвост гравитационного ветра.

- Даже если и попали, - сказал Вук, - как это может вызывать головную боль?

- Вестибулярный аппарат. Он отвечает за положение тела в пространстве в соответствии с линией притяжения. И он даёт сбой, когда гравитация отсутствует или меняет направление или постоянно скачет из-за воздействия посторонних частиц. Он не может подстроиться, отсюда и боль. Алкоголь отключает его, поэтому нам становится легче.

- А те, кто не болеет...

- Тем повезло проскочить между гравитонами. Именно им повезло, а не тебе с твоей жабой.

Вук задумчиво посмотрел на Филиппа - космонавта с лицом миссионера-пуританина, впервые ступившего в рясе на берег диких голых аборигенов. Будь гравитоны в почёте, теория его казалась бы вполне стройной.

- Короче, ребята, ни черта вы не знаете, - сказал Вук. - Пойду-ка я отсюда. Спасибо за рецепт.

- Главное - регулярность, - на прощанье наставительно произнёс Школьник, пожимая руку. - И не превышайте, коллега, рекомендованные объёмы. Да, у меня небольшая просьба. Думаю, вам не составит труда сравнить своё состояние с нынешним, когда пройдёт примерно неделя. Мне, знаете ли, очень любопытно, верны ли мои изыскания по части дозы.

- Заглядывай, - добавил Игорь. - Не варись в собственном соку. Хотя бы выговоришься, если что. Здесь тебе всегда рады. Нам бы ещё Липполда вытянуть и Тимофеева. Переживаю за них.

- Бывай, - Юрка хлопнул Вука по плечу. - И в самом деле, заглядывай.

Зелинский проигнорировал уход гостя - как заметил Янко, при всей своей оплывшей ленивой позе он был занят сверлением спины Школьника тяжёлым мрачным взором. Филипп и Даан дежурно улыбнулись, неприятно царапнув видимым равнодушием. Однако, некоторое время спустя, когда Янко в раздумьях изучал уличный киоск заказов, сзади его тихонько окликнул Виссер.

- Я не хотел при них, - сказал голландец. Да, кажется, родом он был из Нидерландов. - Пойдём, посидим где-нибудь без этих нравоучительных лекций.

Вук легко согласился. Заказав на вечер белого сухого вина ровно в том количестве, что рассчитал дотошный Школьник, а к вину дорогущего, но живого осетра, он послушно двинул за Виссером, движим, скорее, любопытством, чем желанием пообщаться. Посиделки с Гороховым на берегу океана, облизывающего прибоем уютный остров Сильбато, подарили Вуку бесценные сведения о Горовице. Сведения, добытые по одной лёгкой оговорке об овцах, о которой, возможно, и сам Юрка не догадался. Кто знает, что сообщит - вольно или невольно - этот добродушный здоровяк с полными румяными щеками, ещё один представитель нордической подрасы наряду с Янко и Черезовым. Ростом Виссер был столь же высок, столь же светловолос и широкоплеч, разве что щёки его отличались завидной полнотой.

Даан, в отличие от Горохова или Ермишина, с космонавтикой завязал окончательно. Юрка что-то испытывал на космодроме, Филипп ездил по миру с познавательными лекциями, а Виссер с головой ушёл в живопись.

- Это Игорёк мне подсказал, - доверительно признался Виссер, потягивая девичий коктейль с характерным названием "Его глаза". Коктейль переливался кислотной голубизной и лишь слегка был сдобрен алкоголем. Вук втянул через трубочку крохотный глоток и скривился - сплошной сахар, сплошная карамель.

- Что подсказал?

- Начать писать. У меня и в самом деле получалось неплохо, но я стеснялся. Думал, ну что за занятие для мужика - кисточкой малевать. А Игорёк убедил, что не зазорно.

Янко посматривал за новостями культуры - выставки космонавта Виссера во всех странах шли с громким успехом. Виссер писал фантастические закаты, полярные сияния и леса диковинных растений на далёких планетах в затерянных уголках галактики. Полотна его, небесталанные, являли зрителю ту картину, что сам зритель давно мысленно нарисовал себе ещё до успехов большой космонавтики. Картины удовлетворяли ожиданиям, а потому не могли не пользоваться спросом. На самом деле, ни на Тенере, ни на Амикайе пейзажей, выписанных на Виссеровских холстах, отродясь не наблюдалось. Сказочка, яркая радостная сказочка, - так определил когда-то Вук жанр картин его коллеги.