Оказалось, что клуб, в который Чарльз привел новых друзей, — сам по себе аллюзия. Это была снятая в аренду около двух десятков лет назад квартира, с той поры превратившаяся в клуб для ограниченной группы лиц из Оксфорда, к которой принадлежал и Чарльз.

— Бейкер-стрит, 221Б? — спросил Джон с оттенком недоверия. — Ты это серьезно, Чарльз?

— Абсолютно, — ответил Чарльз. — Оксфорд оплатил присвоение такого названия, а иметь место вроде этого очень удобно, когда приезжаешь по делам в Лондон.

Он открыл дверь и пригласил друзей в переднюю. Квартира состояла из двух отдельных кабинетов и общей просторной гостиной со смежными выходами, как предположил Джон, в соседние квартиры подобного же назначения. Комната была пестро меблирована, два широких окна выходили на улицу, где горел одинокий газовый фонарь и сгущался мрак ночи и грозы. В камине, за которым присматривал не замеченный гостями лакей, ревел огонь, и это значительно улучшило друзьям настроение, особенно когда они подошли поближе, и от влажной одежды повалил пар.

— Гораздо лучше, — сказал Джек.

Джек удобно устроился с массивном кресле эпохи Эдуарда VII[15]. Джон предпочел расположиться ближе к камину, где лучше можно было согреться и просушить одежду, а Чарльз с непринужденностью, взращенной хорошо знакомой обстановкой, открыл поставец с винами в дальнем конце комнаты и занялся напитками.

— Я отпустил лакея на сегодня, — объяснил он. — Не ожидал, что кто-то еще появится здесь в такую ночь. И если уж говорить начистоту, то после нашего приключения с инспектором Клаузом мне дорого уединение.

— Я хочу поступить, как ты, Джон, и тоже пойти воевать, — сказал Джек. — Надеялся пропустить пару семестров, но, похоже, у ректора другие планы.

— Ты молод, — сказал Чарльз. — Возможно, время и жизненный опыт обуздают тягу к приключениям.

— Сегодня было своего рода приключение, а? — продолжал Джек. — Только представьте: тебя по ошибке приняли за студента покойного профессора…

Сердитый взгляд, брошенный Чарльзом, оказался недостаточно быстр, чтобы заставить юношу замолчать прежде, чем гримаса боли исказила лицо Джона.

— Боже… Послушай, Джон, мне очень жаль, — промямлил Джек. — Я не подумал.

— Все в порядке, — ответил Джон, уставившись в огонь. — Если бы профессор был сейчас здесь, ему бы это показалось забавным.

— Не стоит забывать о приличиях, — напомнил Джеку Чарльз. — Особенно раз начал учиться в… Джек! Ты меня слушаешь?

Молодой человек покачал головой, встал с кресла и пересек комнату.

— Снаружи очень странный человек, — сказал он. — Несколько минут он стоял через дорогу, прямо под фонарем, потом перешел улицу и еще несколько минут стоял на углу, а теперь он прямо за окном…

Все дружно обернулись и встретили удивленный взгляд странного видения: коротышка, по всей видимости, одетый в лохмотья и несуразно высокую остроконечную шляпу. Он и в самом деле прижимался к окну, так что нос расплющился о стекло, а его усы, по форме напоминавшие руль велосипеда, намокли и обвисли.

Оборванец внезапно исчез, и почти сразу же раздался громкий стук в дверь.

— … а теперь стоит за дверью, — закончил Джек.

— Черт возьми, — воскликнул Чарльз. — Это закрытый клуб. Мы же не можем пускать каждого бродягу, у которого ума не хватает сидеть дома в такую ночь.

— Да будет, Чарльз, — сказал Джон, поднимаясь, чтобы открыть дверь. — Если бы не ты, Джек и я оказались бы сейчас в подобной ситуации, а ведь мы только познакомились.

— Это другое, — фыркнул Чарльз, — вы из Оксфорда.

— Я пока еще не приступил к занятиям, — уточнил Джек.

— Формальность, — ответил Чарльз.

Джон открыл дверь, и самый странный коротышка, которого им когда-либо доводилось видеть, вошел и отряхнулся, как дворняжка, разбрызгивая воду по всей передней.

Если изрезать на кусочки иллюстрированное издание сказок Братьев Гримм, а затем сложить кусочки в произвольном порядке, получится портрет коротышки. Сюртук и брюки в равной степени напоминали и «Старого султана», и «Румпельштилцхена», и «Ганс мой ёж»[16]; туфли представляли собой какой-то несбывшийся порыв сотен сказок о сапожниках. Шляпа была жестоким сочетанием «Короля с золотой горы» и «Маленького савана»[17]. Глаза незнакомца сверкали, но волосы и усы намокли под дождем, и выглядел он так, словно выдержал схватку с каким-то животным. Единственной упорядоченной деталью его внешности был большой сверток, завернутый в промасленную ткань, который коротышка крепко держал под мышкой.

— Кошмарная ночь, — произнес мужчина. С него все еще капала вода. — Просто кошмарная. Тридцать три несчастья. Если б знал, что так выйдет, сказал бы бабуле, чтоб не рожала моего отца, — избежал бы неприятностей.

— Что ж, раз вы немного обсохли, вам придется уйти, — сказал ему Чарльз, незаметно пряча бутылку хорошего бренди за винами попроще. — Это закрытый клуб. Зачем вы за нами следили?

— Вопрос за вопрос? — спросил мужчина. — Я отвечаю на ваш, а вы на мой?

— Это вполне честно, — заметил Джек.

— Хорошо, — согласился Чарльз.

— Прекрасно, — откликнулся странный посетитель. — Я следил за вами, чтобы убедиться, что другие не следят.

— Что это за ответ? — фыркнул Чарльз. — Это не настоящий ответ.

— Да брось, играй честно, — сказал Джон и повернулся к коротышке. — Ваша очередь. Каков ваш вопрос?

— Благодарю джентльмена, — с полупоклоном произнес мужчина. — И вот мой вопрос: кто из вас Джон? И известно ли вам, что профессор Сигурдссон мертв?

После непродолжительного ошеломленного молчания к Джону вернулось самообладание.

— Это я, — сказал он, протягивая руку.

Коротышка схватил ее и энергично затряс.

— Наконец-то, наконец-то! — восклицал он. — Счастлив познакомиться, Джон, мой дорогой, дорогой мальчик. И места лучше не подберешь, чем здесь, в воссозданном доме сэра Артура[18], а? Грандиозно, грандиозно! Да…

Джек и Чарльз обменялись скептическими взглядами, и Джек покрутил пальцем у виска.

Коротышка продолжал трещать, ничуть не смутившись:

— Полагаю, ты сможешь забрать ее отсюда, да? — спросил он, протягивая сверток в сторону Джона. — Ты знаешь, что надо делать. Профессор должен был тебя подготовить.

Джон свертка не принял.

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите. Мы только что вернулись из дома профессора, и до сегодняшнего дня я не знал о его смерти.

— Понимаю. Ну что ж, если твои ученики помогут мне развернуть «Географику», мы сможем перейти прямо к делу.

— Помощники? — воскликнул Чарльз. — Я не… ой, прости, Джек, — мы не его помощники и не ученики, — фыркнул он. — Я редактор в…

— Да, уверен, что так и есть, и притом хороший, — перебил коротышка. — Но это означает лишь… Джон, ответь, ты единственный… то есть, был единственным студентом профессора? Другие у него были?

— Только не во время войны, — покачал головой Джон. — Нам приходилось тщательно готовиться заранее, чтобы просто повидаться. Не думаю, что у него нашлось бы время на обширную переписку и частное обучение еще кого-нибудь.

— Интересно, — протянул Чарльз. — Как вам удалось прийти к такому необычному соглашению?

— Трудно сказать, — ответил Джон. — Ему на глаза попалось несколько написанных мной историй — пустяки, честное слово, — и они ему понравились. Он узнал, что после возвращения из Франции я расквартирован в Грейт Хейвуд, приехал навестить меня и предложил стать моим наставником.

На это коротышка ничего не ответил, просто кивнул, по-прежнему глядя на Джона.