Несмотря на то, что выход во фланг степняки начали раньше нас, на исходные позиции мы пришли первыми. Вот так-то - сильнейшей армию Империи делает не только (а может быть даже не столько) всеобщая одоспешенность, сколько выучка и еще раз выучка. Не успей мы выйти на позицию, мы и сами в неудобном положении оказались бы и фланг основных сил под удар подставили. А теперь ничего, господа степняки, пободаемся.

  Лучники выстроились перед тяжами, я снова нахожусь в рядах своей родной роты. Несколько непривычно стоять в открытую. В первом бою мы прятались за пехотными "черепахами", в прошлом у нас были большие осадные щиты, а сейчас нету ничего. Перед нами только чистое поле, по которому к нам приближается враг.

  В отличие от второго эшелона, степной резерв не стал атаковать с ходу - остановился вне досягаемости нашего огня, сформировал правильное построение, вывел вперед лучников, и только потом двинулся на нас. Тем не менее, некоторая нервозность и спешка все-таки чувствовалась. Время-то против них играет - в этот момент наши основные силы вовсю кромсают их основные силы. Ирония судьбы - нам опять нужно лишь сдержать и задержать.

  Расстояние еще приличное, но враг уже в зоне огня, можно начинать.

  - Лучники! Стрела!

  Достаю стрелу, накладываю.

  - Целься по стрелкам! Залп!

  Под многоголосое шелестение туча стрел уходит ввысь.

  Команды раздаются всё быстрее и быстрее, командиры разгоняют легкачей, стараясь выжать максимальную скорострельность.

  В воздухе находятся уже несколько залпов, когда первые стрелы падают на противника. Из-за расстояния точность хромает, стрелы сильно рассеиваются, степные лучники падают реже, чем хотелось бы.

   С той стороны слышны крики каких-то команд и весь строй вражеских стрелков переходит на бег. В то время как их пехота продолжает идти шагом, лучники резко рвут дистанцию, подбегают к нам метров на 50 и открывают беглый огонь.

  Несколько залпов, выпущенных нами до этого рывка, уходят в молоко. По бегущим целям стрелять тоже не очень удобно, скорострельность падает, но как только противник останавливается, мы снова наращиваем темп.

  Вокруг иногда раздаются вскрики - вражеская стрельба тоже приносит результаты. Но отвлекаться на раненых нельзя, это снизит плотность огня. Надо стрелять. Чем больше стрел выпустим мы, тем меньше прилетит к нам. Приходится одним раненым - тем, что полегче, помогать другим раненым - тем, что потяжелее. Те, кто может передвигаться, опираясь друг на друга, ковыляют в тыл.

  В отличие от степняков, мы продолжаем стрелять залпами. И, как мне кажется, это оказывает больший психологический эффект, чем их беглый огонь. У нас народ падает единично, как бы размазано по времени. А у степняков несколько секунд пусто, никаких жертв, а потом рраз - секунда и вокруг тебя валится куча народу, снова тишина, рраз - еще одна куча трупов, новые крики и стоны.

  Даже без всякой магии видно, что некоторых это обескураживает. Они оглядываются по сторонам, дергаются, снижают темп стрельбы.

  Несмотря на то, что сначала вражеских лучников было ощутимо больше, чем нас, но, когда степные тяжи подходят вплотную к ним, уже видно, что по очкам мы однозначно ведём. А на участке нашего батальона так счет просто разгромный - их оставшиеся в живых стрелки разворачиваются и просто убегают.

  Мы переносим огонь на подходящие пехотные коробки.

  Справа от меня полыхнули молнии. Раздались крики, кого-то всё-таки задело. Вражеские маги отвечают. Прямо перед нами молния натыкается на невидимую преграду, разлетается светящимися отростками в разные стороны.

  Что-то припозднились маги, раньше, на участке основных сил, с большей дистанции огонь открывали.

  Летающими камешками полюбоваться не приходится - психокинетиков на нашем фланге нет, все в центре заняты.

  Вражеская пехота плотно укрылась щитами, большая часть падающих стрел не приносит им никакого вреда. Но, чем меньше дистанция, тем больше стрел попадают не в сами щиты, а в бреши между ними, ибо мы уже стараемся стрелять именно туда. То тут, то там в их строю появляются промежутки, когда кто-либо падает на землю. Но они довольно оперативно заполняются соседними пехотинцами, вражеский строй снова приобретает угрожающую монолитность.

  До степной фаланги осталось метров тридцать, и лучники начали оттягиваться в тыл. Я немного задержался, уж больно хорошие условия - дистанция небольшая, дыры между вражескими щитами из-за их круглости большие - промахнуться сложно. Каждый выстрел находит свою цель. Уклоняясь от летящих в меня копий, выпулил последние стрелы, развернулся и со всех ног побежал в почти закрывшийся промежуток между пехотными коробками.

  В тылу лучников уже ждали телеги с пучками стрел. Скрывшись за тяжами, мы сразу же побежали к ним и принялись набивать опустевшие колчаны. Пополняя боезапас, я стял спиной к переднему краю, но это не мешало мне видеть всё, что там происходит.

  - Копье на плечо! Залп!

  Множество степняков падает, однако строй держится значительно ровнее, чем это было в первом эшелоне. Их ответный копейный залп действительно похож на залп. Начинает складываться ощущение, что народ здесь более обучен. Они что тут, римскую тактику применить решили - самые опытные держатся в третьей линии и вступают в бой последними? Если так, то несладко нашему флангу придется.

  С криками и звоном железа тяжи сходятся в рукопашной.

  Я до отказа набил стрелами колчаны, зажал еще несколько в левой руке, держащей лук, направился к построению стрелков, которое формировалось за спиной нашей фаланги.

  - Вахмистр! Арей!

  Оглянулся в поисках зовущего. Капитан, буквально в паре десятков метров от меня, махал рукой.

  Подбежал, вытянулся.

  - Слушаю, господин капитан!

  - Берите всех лучников батальона, здесь им все равно делать пока нечего, и бегом вон туда, - он указал рукой на левый край нашего построения.

  Я поглядел туда и сразу всё понял. Вражеские стрелки выбежали в поле значительно левее сомкнувшихся фаланг и принялись поливать наших тяжей фланговый огнем. Наш легкий взвод, находившийся на самом краю, принял бой, но ему категорически не хватало людей.

  - Поняли о чем я?

  - Так точно! - рявкнул я и побежал выполнять приказ.

  Собрав остатки батальонных стрельбунов (немногим больше трети от штатной численности осталось), мы бегом выдвинулись на край нашей фаланги и с ходу вступили в перестрелку.

  Прибывшее подкрепление сразу качнуло весы в нашу сторону - наше превосходство в скорострельности, а теперь еще и в числе, не оставляли степнякам шанса. Менее чем через четверть часа мы вынудили вражеских лучников уйти за их фалангу, и сами принялись сбоку обстреливать степную пехоту.

  Это тут же принесло результаты, до этого противник начал было теснить край нашего построения, но сейчас имперские тяжи выровняли строй.

  И только я подумал, что позиция у нас очень даже неплохая, как показалась вражеская конница. Слава Богу, не вся. Несколько сотен обходили с тыла степное войско, явно намереваясь ударить по нам. Эх, спасибо, Боже, что дал мне такую замечательную сенсорику, простыми глазами я бы этот маневр еще не скоро заметил.

  - Кавалерия! - что было силы заорал я. - Отходим! Бегом! Бегом!

  Командиры взводов покрутили головами, никакой кавалерии не увидели, но обсуждать приказ во время боя никому в здравом уме не придет в голову. Несколько озадаченно поглядывая на меня, они погнали солдат обратно за спины наших тяжей. Однако, когда спустя несколько минут, вынырнув из складки местности, вражеские всадники показались в поле зрения, непонимания в их взглядах уже не было. Было нечто другое.

  Если бы мы заметили подходящих всадников только сейчас, то лучников в батальоне скорей всего просто осталось бы. Но мы уже выстраивались фронтом налево позади нашей фаланги, на случай если вражеская кавалерия вздумает обогнуть дерущихся тяжей и ударить-таки по нам. Для них это будет неудобно, всадникам прямая линия нужна, чтобы разогнаться, а тут, грубо говоря, за угол заворачивать придется. Да и наша кавалерия недалеко отсюда стоит, если степняки увязнут, то она через несколько минут уже здесь будет. Но кто его знает, что этим уродам в голову придет.