Строительное дело первоначально входило точно так же в круг домашних работ крестьянина, – и продолжает входить поныне, поскольку сохраняется полунатуральное крестьянское хозяйство. Дальнейшее развитие ведет к тому, что строительные рабочие превращаются в специалистов-ремесленников, которые работают по заказу потребителей. В деревнях и в небольших городах такая организация строительной промышленности значительно развита и в настоящее время; ремесленник сохраняет обыкновенно связь с землей и работает на весьма узкий круг мелких потребителей. С развитием капитализма сохранение этого строя промышленности становится невозможным. Рост торговли, фабрик, городов, железных дорог предъявляет спрос на совершенно иные постройки, непохожие ни по своей архитектуре, ни по своей величине на старинные здания патриархальной эпохи. Новые постройки требуют очень разнообразных и дорогих материалов, требуют кооперации масс рабочих самых разнообразных специальностей, требуют продолжительного времени для своего завершения; размещение этих новых построек совершенно не сообразуется с традиционным размещением населения: они возводятся в больших городах или пригородах, среди незаселенных мест, по линиям строящихся жел. дор. и т. п. Местный ремесленник превращается в отхожего рабочего, которого нанимает предприниматель-подрядчик, постепенно втирающийся между потребителем и производителем и превращающийся в настоящего капиталиста. Скачкообразное развитие капиталистического хозяйства, смена продолжительных плохих годов периодами «строительной горячки» (подобно переживаемой ныне, в 1898 г.) дает громадный толчок расширению и углублению капиталистических отношений в строительном деле.

Такова, по данным русской экономической литературы, пореформенная эволюция рассматриваемой промышленности[634]. Особенно рельефно выражается эта эволюция в территориальном разделении труда, в образовании отдельных обширных районов, в которых рабочее население специализируется на том или ином виде строительных работ[635]. Подобная специализация районов предполагает уже образование крупных рынков на строительные работы, а в связи с этим образование капиталистических отношений. Приведем для иллюстрации данные об одном из таких районов. Покровский уезд Владимирской губернии издавна славится плотниками, которые уже в начале столетия составляли более половины всего населения. После реформы плотничество продолжает усиливаться[636]. «В плотницком районе элементом, аналогичным мастеркам и фабрикантам, являются подрядчики», которые обыкновенно выходят из наиболее ловких членов плотничьей артели. «Нередки случаи, когда подрядчик в 10 лет наживает 50–60 тыс. рублей и более чистой прибыли. Некоторые подрядчики имеют по 300–500 плотников и сделались уже настоящими капиталистами… Недаром говорят здешние крестьяне, что «нет выгоднее торговли плотниками»«[637]. Трудно рельефнее охарактеризовать самую суть современной организации промысла! «Плотничество наложило глубокий отпечаток на весь склад здешней крестьянской жизни… Крестьянин-плотник мало-помалу отвыкает от земледелия, а впоследствии и совсем бросает его». Жизнь в столицах наложила на плотника отпечаток культурности: он живет несравненно чище окрестных крестьян и резко выделяется своей «интеллигентностью», «сравнительно высокой степенью умственного развития»[638].

Все число строительных рабочих в Европейской России должно быть весьма значительно, судя по имеющимся отрывочным данным. В Калужской губ. строительных рабочих считалось в 1896 г. 39 860, и местных и отхожих. В Ярославской губ. в 1894/95 г. – по официальным данным – 20 170 чел. отхожих. В Костромской губ. – около 39¹/₂ тыс. отхожих. В 9-ти уездах Вятской губ. (из 11) – около 30¹/₂ тыс. отхожих (в 80-х годах). В 4-х уездах Тверской губ. (из 12) – 15 585, и местных и отхожих. В Горбатовском уезде Нижегородской губ. – 2221, и местных и отхожих. Из Рязанской губ., по официальным данным 1875–1876 гг., выходило в год не менее 20-ти тыс. одних плотников. В Орловском уезде Орловской губ. – 2 тыс. строительных рабочих. В 3-х уездах Полтавской губ. (из 15)' – 1440. В Николаевском у. Самарской губ. – 1339[639]. Судя по этим цифрам, число строительных рабочих в Европейской России должно составлять не менее 1 миллиона человек[640]. Эту цифру надо скорее признать минимальною, ибо все источники свидетельствуют, что число строительных рабочих быстро возрастает в пореформенную эпоху[641]. Строительные рабочие представляют из себя образующийся промышленный пролетариат, связи которого с землей, – очень слабые уже в настоящее время[642], – с каждым годом ослабевают все более и более. По своему положению строительные рабочие резко отличаются от лесных рабочих, приближаясь более к фабричным. Работают они в крупных городских и промышленных центрах, которые, как мы видели, значительно поднимают их культурный уровень. Если падающая лесная промышленность характеризует малоразвитые формы капитализма, мирящегося еще с патриархальным строем жизни, то развивающаяся строительная промышленность характеризует высшую стадию капитализма, ведет к образованию нового класса промышленных рабочих и знаменует глубокое разложение старого крестьянства.

Придатком фабрики мы называем те формы наемного труда и мелкой промышленности, существование которых непосредственно связано с фабрикой. Сюда относятся прежде всего (в известной своей части) лесные и строительные рабочие, о которых мы уже сказали и которые иногда прямо входят в промышленное население фабричных центров, иногда принадлежат к населению окрестных деревень[643]. Далее, сюда относятся рабочие на торфяных болотах, разрабатываемых иногда самими владельцами фабрик[644]; возчики, грузчики, укладчики товара и вообще так называемые чернорабочие, которые составляют всегда немалую часть населения фабричных центров. В Петербурге, напр., перепись 15 дек. 1890 г. зарегистрировала 44 814 чел. (об. пола) в группе «поденщиков, чернорабочих»; затем 51 тыс. чел. (об. пола) в перевозочной промышленности, из которых 9¹/₂ тыс. специально занимаются перевозкой тяжестей и кладей. Затем, некоторые вспомогательные для фабрики работы ведутся мелкими «самостоятельными» промышленниками; в фабричных центрах или в окрестностях их появляются такие промыслы, как приготовление бочонков для маслобойных и винокуренных заводов[645], плетение корзин для укладки стеклянной посуды[646], выделка коробов для укупорки скобяных и слесарных изделий, изготовление колодок для плотничьих и слесарных инструментов[647], изготовление шпилек для сапожных заведений, «дуба» для кожевенных заводов и пр.[648], плетение рогож для укупорки фабричных продуктов (в Костромской и других губерниях), приготовление «соломы» для спичек (в Рязанской, Калужской и других губерниях), клеение бумажных коробок для табачных фабрик (в окрестностях Петербурга)[649], изготовление древесного порошка для уксусных заводов[650], обработка мелкими прядильнями (в Лодзи) отпадочной пряжи, развившаяся вследствие требования крупных фабрик[651] и т. д. и т. д. Все эти мелкие промышленники точно так же, как и вышеуказанные наемные рабочие, либо принадлежат к промышленному населению фабричных центров, либо к полу земледельческому населению окрестных селений. Далее, когда фабрика ограничивается производством полуфабриката, она вызывает иногда к жизни мелкие промыслы, занятые дальнейшей обработкой его; напр., механическое производство пряжи дало толчок кустарному ткачеству, около горных заводов появляются «кустари», производящие металлические изделия и пр. Наконец, и капиталистическая работа на дому является нередко придатком фабрики[652]. Эпоха крупной машинной индустрии характеризуется во всех странах широким развитием капиталистической домашней работы в таких отраслях промышленности, как, напр., конфекционная. Выше мы уже говорили о том, насколько распространена такая работа в России, какими условиями она отличается и почему нам представляется более правильным описать ее в главе о мануфактуре.