— А я думал — у него желудок больной, — сказал Арсениго. — Только пообедает — и вдруг на голод жалуется. Предлагал ему у медиков обследоваться, но он отмахивался.

— А теперь, Сильвина, расскажите о вашем последнем посещении кабинета Завары, — попросил сыщик.

— Я была в кабинете последней… И я обнаружила там труп Арни… — Видно было, что каждое слово дается женщине с трудом. — Я знала, что кто-то из присутствующих — убийца моего мужа. Но не бросаться же на каждого, как цепная собака! Я все еще оставалась хозяйкой, у которой в доме гости. Стол был накрыт в гостиной, прямо скажу, неплохой. К чему это я? — она потерла пальцами виски. — Ах, да. Пошла я в кабинет прямо от стола. А когда вернулась, почувствовала волчий голод. Будто несколько дней голодала.

— Может, переволновались?

— От волнения я теряю аппетит.

— Когда мама под утро появилась в гостиной, — сказала Мартина, — я сразу поняла: произошло что-то ужасное.

Все заговорили разом, перебивая друг друга, словно река прорвала плотину. Филимен слушал.

— Говорите по очереди, ничего понять нельзя, — тщетно взывала Даниель.

— Продолжайте, продолжайте, — отозвался сыщик.

— Мы все тогда растерялись, — это был голос Эребро. — Все произошло слишком неожиданно.

— К счастью, белковый сделал все, что положено и привел маму в чувство, — произнесла Мартина.

Она больше всего боялась, что Филимен заставит ее рассказать о том, что увидела она в кабинете отца, но сыщик этого не делал —  видимо, по каким-то своим соображениям.

Напряжение в гостиной, казалось, достигло предела. При первом утреннем свете лица людей, сидящих за столом, казались мертвенно бледными. Они с подозрением поглядывали друг на друга.

Сванте открыл дипломат, вытащил оттуда стопку и бумаг и перфокарт и погрузился в размышления. Голоса за столом смолкли.

— Похоже, мозговой штурм захлебнулся, — негромко сказала Даниель, но никто не откликнулся.

Внезапно Филимен захлопнул дипломат так резко, что сидящая рядом Сильвина вздрогнула.

— Все сошлось, — произнес он. — Убийцу Завары я вычислил. — Благодарю всех, кто помог мне.

— Так кто… кто убил Арнольда? — глаза Сильвины расширились от ожидания.

Сыщик произнес:

— Завару убил… Завара.

— Завара? — повторила Сильвина. Ей показалось, что она ослышалась.

— Именно так, — подтвердил Сванте.

Люди за столом зашевелились, задвигали стульями, напряжение разом схлынуло.

— Но позвольте, почтеннейший Филимен, — проговорил Делион. — Вы ведь сами отвергли версию о самоубийстве Арнольда Завары.

— Здесь не самоубийство, — покачал головой Сванте. — Здесь, мой ментор, все гораздо сложнее.

— Так объясните нам, что же произошло, — попросила Сильвина.

— Сейчас не могу. Все слишком необычно. Сначала доложу совету экспертов. Мой вывод должны рассмотреть и утвердить лучшие специалисты Земли.

— А что же, Сванте, делать нам? — в голосе Даниель прозвучали нотки растерянности.

— Вы свободны, — сказал Филимен.

— Все?

— Все. Защита с виллы сейчас будет снята.

Люди поднялись из-за стола, заговорили.

Делион и марсианин подошли к сыщику, — отвели в сторонку.

— Что же все-таки произошло в кабинете Завары? — спросил марсианин. — Как он мог сам себе выстрелить в затылок с расстояния в один метр? И почему это не является самоубийством?

— И каков, черт возьми, результат мозгового штурма? — сказал Делион. — Вы утаили его. Мы так не договаривались, старина.

— По вашей просьбе, ментор, могу приоткрыть краешек тайны. — Причина всего, что произошло, кроется в том, чем мы с вами занимались последние дни.

— Туннельный эффект? — хором воскликнули оба физика и переглянулись.

— Он самый, — подтвердил Филимен. — Что касается подробностей, то надеюсь, ждать их вам недолго. Как и всем остальным.

Физики вышли из гостиной, на все лады обсуждая слова удивительного сыщика.

В продолжение их разговора Мишель стоял неподалеку, жадно вслушиваясь в долетающие слова. И хотя не понял ничего, ясно было одно: туча страшного подозрения, которую он ощущал над собой, рассеялась. Не он стрелял в отца, не он убил его.

Странная, однако, вещь: он не испытывал облегчения, скорее — какую-то опустошенность, усталость души. И еще было нехорошее чувство, словно он совершил предательство, выставив вместо себя ни в чем не повинных белковых, попытавшись оболгать их. Почему-то в детективах, которых он проглотил великое множество, ничего подобного не встречалось…

— Что, Мишель, не читал про такое? — спросил сыщик, словно угадав его мысли, и положил ему руку на плечо. Юноша удивился ее неожиданной тяжести и холодности.

— Н… никогда.

— Как видишь, жизнь богаче, — усмехнулся Филимен. — Она всегда готова преподнести сюрприз сочинителям детективных историй.

— Н… насколько я понял, главный сюрприз нас ждет в… впереди.

Мишель догнал сестру с женихом в переходе.

— Куда вы теперь отправитесь? — спросил он.

— Еще не решили, — сказала Мартина.

— А что с твоей работой, Эребро?

— Как только Филимен снял пломбу с видеофона, я дозвонился туда. Представь себе, владелец кафе меня не уволил. Говорит, догадывался, что меня задержали чрезвычайные обстоятельства. Что бы это значило?

— Сообщить ему об этом мог только Филимен, — произнесла Сильвина.

— Конечно, это с…сделал С…сванте! — заявил Мишель.

— Если так, то этот сыщик гораздо лучше, чем я о нем думал, — сказал Эребро. Разговаривая, они медленно шли без цели, когда их догнала запыхавшаяся Сильвина.

— Послушайте! — сказала она. — Ребята, оставайтесь здесь, на вилле. А? Иначе я помру от одиночества.

— У меня работа, — сказал Эребро. — Если я ее лишусь, мы с Мартиной от голода помрем.

— Все, что осталось, ваше.

— Нам чужого не надо.

— Но это не чужое… — растерянно произнесла вдова короля физиков.

— Да, это не чужое, — подтвердила Мартина. — Ты говоришь глупости, Эребро. — Она взяла Сильвину за руку и сказала: — Мы будем приезжать к тебе, мама. Часто приезжать, ты не останешься одинокой. И потом будешь нянчить внука или внучку. Но оставаться здесь, пойми, мы не можем.

— Понимаю, — согласилась Сильвина. — Ну, а ты-то, — обратилась она к Мишелю, — останешься на вилле?

— Мама, я тут задохнусь. Я должен повидать мир, испытать свою судьбу. П…посмотреть, на что я годен.

— Куда же ты направишься?

— В мегаполис.

— Но ты будешь приезжать ко мне? — Вместо ответа Мишель взял руку матери и прижал ее к устам.

— Осиротела наша семья, — вздохнула Сильвина.

— И все, кроме нас, разлетелись кто куда, — добавил Эребро.

Они сидели вчетвером в уютном зальчике информария, стараясь хоть немного прийти в себя и прикинуть планы на будущее.

Прошел только день со времени памятного мозгового штурма.

— Завтра мы улетаем, — сказала Мартина. — А ты, Мишель?

— И я. Но м… мы договоримся, когда т… теперь съедемся снова все вместе.

— Непременно, — подтвердил Эребро.

— Нет, вы все-таки объясните мне, как это получается? — проговорила Сильвина. — Отец убил сам себя? Вот ты физик, Эребро.

— Подождем разъяснений от Филимена. Он обещал, что все объяснится, — сказала дочь, видя, что жених затрудняется с ответом.

— Я подозреваю в чем дело, но боюсь ошибиться, — выдавил Эребро.

— А я д… даже не п… подозреваю, — признался Мишель. Он до сих пор не мог прийти в себя от того, что едва не сделал самооговор.

— Дивны дела твои, Господи! — произнесла Сильвина. — У меня из головы не идет эта картина, там, в кабинете… Если Арни не мог выстрелить сам в себя — значит, их было двое? Завара и его двойник? Но в таком случае, куда же девался второй? Не растворился же, в самом деле, в воздухе? Убитого я обнаружила. Ну, а где же убийца?

Ее вопрос повис в воздухе. И поэтому будущее оставалось неясным и тревожным.

— Как хотите, а я не успокоюсь, пока не будет обнаружен тот, кто выстрелил в Арнольда, — решительно произнесла Сильвина. — Кто бы он ни был на самом деле.