— Лодка к бою готова, а воевать нечем, — говорил М. И. Калинину А. А. Иконников.

Михаил Иванович обещал помочь. И вскоре балтийцы прислали черноморцам боевые торпеды.

В декабре 1920 года Дмитрий Григорьевич на своей лодке прибыл в Севастополь. Много воспоминаний связано у него с этим славным городом. Уходя отсюда в 1915 году в поход, он получил первое боевое крещение во время прорыва на подводной лодке «Скат» в турецкий порт Зонгулдак. В Севастополе его застала весть о Великой Октябрьской революции, здесь в 1925 году он стал членом партии коммунистов, затем, экстерном сдал экзамены за Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф. Э. Дзержинского.

В память о походах подводной лодки «АГ-23» в годы гражданской войны исполком Одесского городского Совета депутатов трудящихся в 1930 году наградил.

Д. Г. Водяницкого именным оружием, а в 1935 году ему был вручен орден Ленина.

Вместе с Дмитрием Григорьевичем Водяницким служили, учились у него, как у опытнейшего военного инженера, ныне контр-адмиралы в запасе Алексей Степанович Жданов и Илья Михайлович Нестеров и другие ветераны-подводники. К нему за советом шли командиры и руководители заводов.

Пригласил однажды директор морского завода Водяницкого к себе на совещание — обсуждали важный вопрос о сокращении срока капитального ремонта лодок. Спросили мнение Дмитрия Григорьевича. Он не задумываясь ответил:

— В капитальном ремонте лодки у вас стоят по полтора-два года. Этот срок можно, а главное, нужно сократить раза в три-четыре. Ведь как у вас работают? Сперва определяют, что надо ремонтировать, записывают, учитывают, набивают папки бумагами, согласовывают и утрясают, в какой последовательности будут осуществлять ремонт. Только после этого берутся за дело.

Многие присутствующие на собрании согласно кивали. А Водяницкий продолжал:

— Можно ли все делать проще Можно. Разобрал механизм, записал в деффектную ведомость, какая в нем неисправность, и тут же приступай к ремонту. Глядишь, месяцев через шесть лодка будет в строю.

Послушали представители завода совет старого и опытного подводника, и сроки капитального ремонта лодок значительно сократились.

В 1942 году на плечи старейшего ветерана легли нелегкие обязанности. В условиях базирования па порты Кавказа ему пришлось не раз оборудовать на новых местах зарядовые станции, начальником одной из которых он был вскоре назначен.

…Выгрузку оборудования закончили поздно ночью.

— Прежде всего нужно срочно установить зарядовую станцию, — советовал флагманский электрик Бежанов. — А соответствующую документацию мы вам, Дмитрий Григорьевич, постараемся представить как можно быстрее.

— Так-то оно так, — поглаживая чисто выбритый подбородок и поправляя пальцем усы, ответил Водяницкий. — Но как начнут все делать по бумагам, пройдут месяцы, пока закончат работу. А время, слышь ты, не ждет.

Члены партийного бюро береговой базы (слева направо): И. Марченко, Г. Баринов. Я. Вечеря, Д. Водяницкий.

Большой практик, он не любил, когда мы по поводу и без повода заглядывали в таблицы, производили расчеты на бумаге.

«Слышь ты, не смотри в таблицу, — сердился он, когда при погрузке тяжеловесов боцманы и другие специалисты пытались рассчитать, какой трос нужен. — Бери двухдюймовый, он вполне выдержит. А то начинают заниматься теорией там, где она не нужна».

Вот и после выгрузки оборудования Водяницкий не ждал, пока ему принесут проект, по которому следовало устанавливать зарядовую станцию.

— Возьмемся, хлопцы, за дело без промедления, — обратился он к матросам. — Руководствоваться будем моим, неписаным проектом. Спать некогда. Берите лопаты, отбойные молотки и ройте яму под фундамент.

Здесь стало уже правилом: как только приходилось выполнять особо важную задачу, члены партийного бюро, в которое входил и Дмитрий Григорьевич, всегда шли на самые ответственные участки. Пример коммунистов вдохновлял моряков на самоотверженный труд.

Вот и сейчас трюмный плавбазы мичман Яков Антонович Вечеря уже налаживал компрессор, чтобы подать воздух к отбойным молоткам, а электрики во главе с Михаилом Ивановичем Орловым занялись расконсервацией агрегатов и щитов. Оба они члены партбюро, оба с полуслова понимали своего батю — так все матросы ласково называли Дмитрия Григорьевича.

Когда энергетики тыла с готовым проектом пришли и проверили, как Д. Г. Водяницкий «без бумаг» оборудовал зарядовую станцию, претензий у них не оказалось. Комиссия во главе с М. А. Арутюняном — строгая, но справедливая — приняла работу.

Вскоре Водяницкий и Бежанов доложили комбригу, что зарядовая станция готова к приемке лодок.

— Значит, есть еще порох в пороховницах? — с уважением посматривая на старого инженера, спросил комбриг.

— Есть, есть! Слышь ты, не волнуйся. Сделали надежно, — расправляя чуть ссутулившиеся под тяжестью лет плечи, заверил, как всегда тихим, размеренным голосом Дмитрий Григорьевич.

Электрик мастерских А. С. Мякота.

Вахтенный электрик Орлов уже ждет Водяницкого, чтобы тот воспользовался правом старшего подводника и первым включил рубильник для зарядки батареи подошедшей лодки.

Началась обычная, будничная, хорошо налаженная жизнь на вновь оборудованной зарядовой станции. Теперь у Дмитрия Григорьевича появилась возможность чаще бывать на лодках.

Подводники во время работ и при профилактических осмотрах техники постоянно ощущали помощь всеми уважаемого ветерана. Он был бодр и деятелен, щедро делился со специалистами своим богатейшим опытом.

…Очень часто вспоминали рабочие-ремонтники замечательного мастера-прибориста Александра Сергеевича Мякоту. «Вот у кого золотые руки!» — говорили они.

Не всем удалось эвакуироваться из Севастополя в последние дни его обороны. Остался в городе и Мякота. Обстановка заставила Александра Сергеевича работать в тех же мастерских, в которых он был электриком-прибористом. Только хозяйничали там уже гитлеровцы. Мякота пришел к мысли, что на фашистов можно работать по-разному.

Эта мысль возникла у Александра Сергеевича, когда он встретился с инженером коммунистом Павлом Даниловичем Сильниковым. Связь с подпольщиками у Мякоты установилась после того, как он передал Сильникову аккумуляторы для радиоприемника.

Так Мякота стал членом «Коммунистической подпольной организации в тылу немцев», руководителем которой был Василий Дмитриевич Ревякин. Началась полная опасности жизнь патриота-подпольщика. Мякота распространял среди севастопольцев сводки Совинформ-бюро, устраивал диверсии на вражеских кораблях, всячески вредил оккупантам.

Смело и решительно действовали подпольщики. Но среди них оказался предатель. В марте 1944 года Ревякин, а затем его боевые товарищи, в том числе и Мякота, были схвачены фашистами. Жизнь патриотов оборвалась в жестоких пытках…

Инженеры, мастера, рабочие ремонтных мастерских… Это люди, без которых ни один корабль не смог бы выйти в море, это скромные труженики, от которых часто зависел исход боя, успех той или иной операции. А уж как благодарны были подводники своим друзьям-мастеровым!

Помню, вернулась из трудного боевого похода лодка «М-36». Командир капитан-лейтенант В. Н. Комаров в присутствии встречающих прямо на пирсе расцеловал рабочих-ремонтников и растроганно сказал:

— Большое вам спасибо от подводников. В походе мы всегда вспоминаем о вас с благодарностью. Наши победы — это и ваши удары по ненавистному врагу!

Благодарность свою командир выразил рабочим от имени всех подводников. И это не просто фраза, а справедливая, от сердца идущая оценка вклада, который внесли славные труженики мастерских и ремонтных баз в дело разгрома врага. Сознание того, что и они бьют фашистов, вдохновляло мастеров-ремонтников на беззаветный самоотверженный труд. Вместе с военными моряками они радовались каждому успеху подводников, тяжело переживали за экипажи, если те попадали под бомбежки, подрывались на минах, терпели бедствие.