Но тут раздался возглас вахтенного сигнальщика:

— Воздух!

В порту и на кораблях завыли сирены.

— Вот он, стервятник, показался со стороны моря, — первым из нас увидел вражеский самолет мичман Орлов.

Ударили зенитки. Шапки разрывов преградили путь бомбардировщику. Фашистский летчик свернул с курса и сбросил свой смертоносный груз куда попало. В общем рыбы наглушил много.

Участившиеся налеты вражеской авиации на Поти и заставили нас задуматься над тем, как ускорить работы на лодках, чтобы не задерживать их подолгу «на привязи» у пирса зарядовой станции, где они простаивали по три-четыре дня. И этот вопрос нам в какой-то мере удалось решить.

Зарядка батареи на лодке «Л-24», которую не прекращали и во время налета вражеской авиации, была закончена. Инженер-капитан 3 ранга Катков отдал распоряжение электрикам:

— Подготовить схему разрядки!

Электрики перенесли кабели от лодки к водяному реостату. На него и будет разряжен весь запас электроэнергии, которую только что получила батарея во время зарядки.

Вот тут и возник вопрос.

— Почему бы нам, — спрашиваю Каткова и Бежанова, — во время «лечебных циклов» не разряжать аккумуляторные батареи на сеть потребителей через эту же береговую подстанцию, от которой только что заряжались?

— Правильно! — поддержал Бежанов. — Тогда отпадет необходимость переносить и переключать кабели.

— А это же выигрыш и во времени, — подытожил Катков.

— Кроме того, — добавил я, — мы сможем пустить в дело и электроэнергию, которую раньше расходовали на «кипячение моря». А лодок много, и батареи у них мощные.

Исполняющий обязанности начальника энергоотделения инженер-капитан М. А. Арутюнян признал мое предложение полезным и нужным. Вскоре Мартирос Агасиевич подтвердил это на совещании специалистов.

— Раз специалисты считают это дело нужным, — заключил начальник техотдела инженер-контр-адмирал Стеценко, — видимо, надо побывать в Сухуми и Тбилиси и согласовать вопрос с энергетиками Грузэнерго и баз. Пусть они решают, куда и когда можно отдавать электроэнергию в сеть потребителей.

В Сухуми главный инженер-энергетик принял сразу, как только ему сообщили, что к нему прибыл представитель от подводников.

Принципиальные вопросы решили быстро, наметили пути использования энергоресурсов подводных лодок в интересах народного хозяйства.

Но надо было побывать еще в Тбилиси. И я поехал туда. Главный инженер Грузэнерго В. Н. Мхеидзе внимательно меня выслушал, потом произнес уже знакомое приветствие:

— Шени чириме.

Вопрос был также решен быстро и по-деловому, и я подумал: «Вот протянулась еще одна нить в крепнущих связях фронта и тыла…»

А вскоре пришлось порадоваться еще раз по этому поводу. Наш запрос в Институт органической химии Академии наук СССР о возможности помочь в ремонте баков аккумуляторных батарей и других эбонитовых изделий не остался без ответа. Мне передали, что инженер-контр-адмирал И. Я. Стеценко просит зайти к нему в кабинет.

Обычно, когда заходишь к Ивану Яковлевичу, он тут же откладывает все свои дела и, снимая очки, выходит из-за стола. Приветливо улыбается, подает руку.

Разные вопросы приходилось решать с ним: и простые, и сложные, и щекотливые. Иван Яковлевич старается сразу снять напряжение у вошедшего к нему человека, дает ему возможность высказаться первому, произнеся излюбленную фразу: «Ну, что скажете хорошего?..»

А ведь не всегда было хорошее. И шли мы к адмиралу без вызова, зная, что он выслушает, по обыкновению пряча свою озабоченность, и скажет: «Думайте, как сделать, и мы подумаем над этим».

Думали и мы, но чаще всего именно Иван Яковлевич и разрешал тот вопрос, с которым к нему обращались.

Когда я зашел в его кабинет, там сидела женщина. Выходя из-за стола ко мне навстречу и здороваясь, Иван Яковлевич спросил:

— Ну, как дела с эбонитовыми баками? Нашли выход?

— Пока выхода не вижу, — ответил я. — Весь сургуч в Поти и его окрестностях закупили, но толку мало. Не держат электролит эти баки с трещинами после нашего ремонта.

— Знакомьтесь. Алексеенко, — представил он меня сидящей в кресле женщине, — Товарищ Бурмистрова вас и выручит. Вот здесь стоят две баночки клея, забирайте его и попробуйте на ваших эбонитовых баках.

— Я из Института органической химии Академии наук СССР. Нам удалось изготовить специальный клей. Вот я и приехала проверить на месте, каков он. Готова приступить к испытаниям, — предложила Бурмистрова.

Мы пытались уговорить ее немного подождать. На улице дождь льет, как из ведра, грязь. Ничего не поделаешь — Рионская низменность, где осадков выпадает слишком много. Но Бурмистрова и слушать не хочет:

— Идемте на лодку! Я вижу, дождь здесь все равно переждать невозможно.

Пошли. И сразу же в туфлях ее захлюпала вода, одежда промокла насквозь.

— Не дойдем, — говорю.

— Дойдем!

С трудом уговорил Бурмистрову зайти по пути в гостиницу, чтобы переодеться.

Вскоре добрались до лодок. Представил М. С. Бурмистрову командиру бригады, рассказал о цели ее прибытия.

— Вы пока отдохните, а мы подготовим все к работе, — предложил командир бригады. Но Бурмистрова возразила:

— Не хочется откладывать. Побыстрее бы узнать на практике, как действует клей.

— Ну хотя бы зайдите в кают-кампанию, пообедаем.

Согласилась. После обеда направились в мастерские по ремонту аккумуляторов. Выбрали несколько поврежденных эбонитовых баков.

Бурмистрова рассказала, как пользоваться клеем.

— Главное, — говорила она, — тщательно подготовить склеиваемую поверхность.

Мы приступили к делу.

Через несколько часов, ночью, стали проверять, надежно ли держит клей. По эбонитовым бакам стучали, бросали их на цемент. Выдержали!

О результатах доложили командиру бригады подводных лодок контр-адмиралу П. И. Болтунову.

— Вот как!? — обрадованно проговорил он. — Значит, женщина выручила подводников!

На все лодки была подана команда: «У кого есть эбонитовые изделия с трещинами, нести в мастерскую!»

Электрики с лодок так и повалили к нам.

Когда убедились, что клеить можно, приступили к более тщательному испытанию баков, отремонтированных новым способом.

Взяли в аккумуляторной мастерской для испытания бак с трещиной, не доходящей до днища сантиметров на двадцать, и с отбитым углом с другой стороны. Этот бак был соответствующим образом обработан и заклеен.

В него установили блок элемента, залили электролитом и после сборки приступили к зарядке. Признаков течи электролита не наблюдалось.

К другому эбонитовому баку были приклеены ушки. Наполнив его водой, поднимали краном. Ушки не оторвались.

— Это то, что нам нужно! — сделали заключение электрики.

Около месяца пробыла у нас представительница Института органической химии Академии наук СССР. Многие моряки спрашивали ее, не является ли она родственницей нашему подводнику Герою Советского Союза И. А. Бурмистрову. Уж очень хотелось всем, чтобы и по «родственной» линии приблизить М. С. Бурмистрову к нам, морякам.

— Теперь у меня все подводники родственники, — шутила она. — Я, как видите, и по фамилии ваша.

Мы от души благодарили Бурмистрову за ее заботу о подводниках и тепло, с памятными подарками проводили обратно в институт.

Работа по подготовке подводных лодок к походу требовала постоянных поездок то в одну, то в другую базу. На этот раз флагманский электрик бригады инженер-капитан 3 ранга Ф. М. Одяков вызвал меня на объект, чтобы совместными усилиями принять меры по восстановлению аккумуляторной батареи, побывавшей в морской воде.

Когда я приехал туда, батарея уже стояла на берегу. Вместе со специалистами-аккумуляторщиками мичманами Г. Гараниным, И. Пашининым и главным старшиной Г. Бариновым мы осмотрели блоки элементов, баки, произвели анализ электролита. Аккумуляторы оказались полностью разряженными, пластины засульфатированными, а фанера блоков расслаивалась.