К 1953 году Франсен, как он потом расскажет в своей книге, которую так и назовет «Ваза», написанной совместно с Э. Клаусоном, собрал достаточно информации. Можно было приступить к практическим поискам. Месяц за месяцем Франсен на своем катере выходил в залив, где потонул «Ваза», делал промеры, исследовал место гибели судна. Мало кто верил в успех его дела. Считали, что корабль давным-давно уничтожен бурями, а останки его занесло толстым слоем ила.

Возможно, ему вспоминались тогда слова французского исследователя морских глубин и писателя Филиппа Диоле, которые Франсен потом поставит эпиграфом к изданному им фотоальбому: «Затонувший корабль — это целый мир, давно ушедший в небытие, это кусок застывшей жизни. На небольшом пространстве здесь собрано, сконцентрировано все, чем богата та или иная эпоха».

Франсен мечтал найти этот «кусок ушедшей жизни», и его упорство было вознаграждено.

Первая трудность состояла в том, чтобы определить место гибели корабля. Прошло много лет, и ни одна живая душа не могла его указать. Но нашлась «душа» неживая — донесение шведского парламента королю о происшествии с «Вазой». В нем указывалось, где и на какой глубине — 32–33 метра — затонуло судно. И Франсен вновь начинает обследовать дно стокгольмской бухты.

Летом 1956 года ему удалось наконец определить место, где лежат останки «Вазы». Но мало определить место, надо еще добраться до него. Тут на помощь Франсену пришел его друг, лучший шведский водолаз Пьер Фельтинг.

Четвертого сентября того же, 1956 года Фельтинг спускается под воду. Ему приходится работать в кромешной тьме, по грудь в вязком иле. Наконец он натыкается на что-то твердое. Ему становится ясно, что это какая-то деревянная стена. Ну конечно же это борт корабля! Сомнений нет, это долгожданный «Ваза».

У Франсена рождается дерзкая мысль вырвать из морского плена корабль и поднять его. Но на это нужны деньги, и немалые — десять миллионов крон. Министерство финансов отказывается их дать. Тем не менее Франсен составляет план поэтапных подъемных работ, которые должны продлиться целых пять лет.

Весной следующего года был создан Временный комитет по подъему «Вазы». Согласилась принять участие в этом и Компания по спасению имущества на воде. Правда, с одним условием: если судно будет подготовлено к подъему. Начался сбор денег. Любой мог перевести на соответствующий банковский счет любую сумму. Один предприимчивый владелец пивных заводов выпустил даже пиво новой марки — «Ваза».

Ажиотаж вокруг обнаруженного затонувшего судна возрастал. В поисках решили участвовать учащиеся морского училища — будущие водолазы и аквалангисты — и предложили свою помощь. Но в основном трудились опытные водолазы-профессионалы. Им предстояло прежде всего проделать шесть проходов в иле, под днищем корабля. Сквозь Них протащить стальные тросы. Проходы проделали с помощью мощной струи из брандспойтов. Одновременно расчищали и корпус самого корабля от всего, что могло помешать при его подъеме. Так, сняли фок-мачту, которая стояла целехонькая, как и триста тридцать лет до этого. Она могла представлять опасность для водолазов. Вместе с тем с затонувшего фрегата бережно извлекали все мало-мальски ценное. В общей сложности более семисот предметов от «мира, давно ушедшего в небытие». В том числе скульптуры, изображающие римских императоров, статуэтку Геркулеса — героя древних мифов, олицетворяющего силу и мужество. Оказалась здесь и деревянная статуя рыцаря в доспехах — похоже, знаменитого Роланда. И многое другое, в том числе сапоги, шляпы, штаны, куртки, рубашки, чулки. Немало обнаружили монет, главным образом медных. И конечно, всевозможную утварь — кувшины, матросские сундучки, инструменты, канаты, парусину и т. д. Сенсацией стала находка бочонка со сливочным маслом, за триста лет оно лишь немного прогоркло.

К 1959 году проходы под судном были проделаны и сквозь них пропустили тросы, прикрепленные к двум понтонам. Один понтон слева от «Вазы», другой справа. Общее их водоизмещение составило 2400 тонн. Сначала их наполнили водой, которую затем, после погружения понтонов, откачали. Понтоны начали подниматься и «выдернули» 700-тонный корабль из донного ила. На тросах «Вазу» подвели на мелководье к заранее выбранному месту и опустили на дно. Но это был еще далеко не конец операции. На стальных тросах «Вазу» продержали до следующего года. Затем понтоны снова наполнили водой, а когда тросы натянулись, из понтонов снова выпустили воду. «Ваза» поднялась сначала на метр, потом на два, на четыре. И так повторяли восемнадцать раз! Но и это был не конец. Многие месяцы проведет «Ваза» на глубине 18 метров. С корабля смывали и соскабливали ил и грязь, тщательно задраивали орудийные порты, то есть люки, законопачивали щели, меняли сгнившую обшивку, чтобы судно стало вновь водонепроницаемым. Водолазы насосами откачали воду из внутренних его помещений. Наконец в апреле 1961 года все было готово к завершающему подъему. На набережной снова, как и триста лет назад, собралась огромная толпа. Только теперь она не провожает корабль, а встречает его громкими возгласами приветствий. Из воды медленно поднимается корпус «Вазы», огромного, все еще красивого корабля. Его заводят в сухой док. Здесь под него подводят огромный бетонный понтон, и на нем, как на подушке, он плывет к месту своей новой стоянки. Чтобы дерево не потрескалось и не разрушилось на воздухе, весь корпус пропитали особым химическим составом — словно законсервировали его. Потом корабль отреставрировали, вокруг возвели что-то вроде ангара, и «Ваза» стала единственным своего рода музеем. При нем есть лекционный зал, где демонстрируют фильм о том, как поднимали «Вазу». Здесь всегда полно народу. Всем хочется узнать подробности о судьбе этого уникального судна, приплывшего к нам из той далекой, иной эпохи.

В ночь с 14 на 15 апреля 1912 года в эфире над Северной Атлантикой прозвучал принятый тогда международный радиотелеграфный сигнал бедствия CQD, что можно расшифровать как «Come quick, danger!» — «Идите скорее, опасность!». Следующими буквами, которые передал радиотелеграф, были MGY — позывные «Титаника», самого большого в мире лайнера, совершавшего свой первый рейс из Европы в Америку.

Впервые сигнал прозвучал в 23 часа 40 минут, затем повторялся в течение двух часов снова и снова. Его отстукивал морзянкой главный радист Филлипс по указанию капитана Эдварда Смита.

Что же произошло в ту трагическую ночь в холодных водах Северной Атлантики? Об этом мир узнал из радиотелеграмм с призывом о помощи, переданных с «Титаника»: «Немедленно идите на помощь. Мы столкнулись с айсбергом…» Далее указывались координаты. Сигнал принял английский пароход «Карпатия», находившийся ближе всех, в 58 милях от «Титаника». На всех парах он поспешил к месту кораблекрушения. Увы, когда в 4 часа 10 минут утра пароход подошел к месту трагедии, «Титаник» уже ушел под воду, на поверхности были обнаружены несколько шлюпок с людьми. Как потом установили, из 2207 человек было спасено 703.

Некоторые подробности драмы, разыгравшейся на море в ту роковую ночь, стали известны, когда «Карпатия» в четверг, 18 апреля, в 8 часов 37 минут вечера подошла к пирсу в Нью-Йорке. Репортеры на набережной осаждали спасшихся с «Титаника». Впрочем, разобраться тогда, что же все-таки произошло с лайнером, было трудно, даже невозможно. Каждый, кто спасся, излагал свою версию, зачастую абсолютно невероятную. То ли от возбуждения, то ли от испытанного страха уцелевшие пассажиры «Титаника» давали волю своему воображению. Их рассказы скорее походили на фантастический вымысел. Газетчики, однако, подхватывали эти легенды, «обрабатывали» их и делали достоянием гласности. Некоторые из легенд, которые возникли в те первые после катастрофы дни, дожили до наших дней. Например, рассказ о том, как одна дама категорически отказалась расстаться со своим догом; о том, как семеро оркестрантов до последнего момента играли мелодию гимна «Ближе к тебе, о Господи»; о том, что якобы капитан Смит и его первый помощник покончили жизнь самоубийством, или о том, как некая миссис Браун командовала шлюпкой с пистолетом в руке.