И о а н н. Нет.

1–й л е в и т. Кем же ты себя считаешь?

И о а н н. Никем. Я — никто. Просто голос, вопиющий в пустыне.

2–й л е в и т. Старейшины Иерусалима спрашивают, чьей властью ты омываешь.

И о а н н. Я — провозвестник Божьего Царства. Да, я омываю — но только водой покаяния. Скоро придет Человек, Который гораздо больше меня. Я недостоин снять с Него обувь. Он омоет вас духом и огнем.

Т о л п а. Где Он? Покажи нам Мессию! Помазанника! Христа!

И о а н н. Он придет к вам, как веющий хлеб, соберет зерно, сожжет солому, очистит Израиль.

Т о л п а. Грешны! Грешны! Помилуй!

И о а н н. Приготовьтесь встретить Его. Идите сюда, исповедуйте грехи, омойтесь в Иордане. (Шум, гомон, пение).

М а т ь. Какой он странный!

О т е ц. Говорит он хорошо. А с фарисеями — все ж нельзя так…

И у д а. Иоанн не боится обидеть.

М и р и а м. Смотрите, в реку пошли!

Т о л п а. Слава Господу Богу! Слава Господу Богу!

И о а н н. Как твое имя?

Т о в и я. Товия. Я — сборщик податей.

Т о л п а. Благодарим Тебя, Господи, за Товию!

И о а н н. Товия, я омываю тебя омовением Царства. Веди хорошо счета, ничего не утаивай. А тебя как зовут?

Е з д р а. Ездра. Я — солдат.

Т о л п а. Благодарим Тебя, Господи, за Ездру!

И о а н н. Я омываю тебя, Ездра, омовением Царства. Выполняй свой долг, не будь жестоким, никого не обижай, довольствуйся своим жалованьем. А ты кто?

Голоса, плеск воды.

1–й л е в и т. Надо сообщить старейшинам, это небезопасно.

2–й л е в и т. Что вы хотите, политическое движение! Хутглаз да глаз…

3–й л е в и т. Не хватало поссориться с Римом!

1–й левит (голос — тише, они уходят). Вот именно. Если хотите знать мое мнение…

И у д а. Какой великий день! Столько народу у нас еще не было! Простите, отлучусь… надо последить за порядком.

Б а р у х. Постойте. Вы — из его учеников?

И у д а. Да.

Б а р у х. Он — серьезный человек? Или это так, религия?

И у д а. Не понимаю!

Б а р у х. Прекрасно понимаете.

И у д а. Простите, вы — зилот?

Б а р у х. Я принадлежу к партии, которая борется за свободу. Кажется, ясно?

И у д а. Поговорим как‑нибудь вдвоем. Приходите. Меня зовут Иуда.

Б ар ух. Иуда… Я запомню..

М а т ь. Смотрите, какой красивый!?

Х а н н а. Кто?

М а т ь. Вон там, плащ снимает. Рядом с такой полной женщиной в голубом платье.

Х а н н а. Где, где? Не вижу… А, с золотой бородкой! Да?

М а т ь. Да. И глаза такие… ну, такие…

Х а н н а. Ах ты, Господи! Подумать только! Это же — его троюродный брат.

О т е ц. Кажется, Он пойдет последним.

И о а н н. Ревекка, омываю тебя… Будь скромной и опрятной, воспитывай детей в любви к Богу… Как твое… Иисус! И Ты здесь? Ты пришел омыться ко мне? Это я должен к Тебе прийти!

И и с у с. Делай, как Я прошу, Иоанн. Начать надо так, вместе со всеми.

И о а н н. Хорошо, дорогой мой Брат.

Т о л п а. Благодарим Тебя, Господи, за Иисуса!

И о а н н. Я омываю Тебя, Иисус, омовением Царства.

Гром.

О т е ц. Эй, что это?

М а т ь. Кажется, гром.

Х а н н а. Хоть бы грозы не было!

И с а а к. Это Бог говорил.

Х а н н а. Какой мальчик!

И с а а к. Молнию не видели? Белая такая, большая…

М а т ь. Летом часто бывает, миленький.

И с а а к. По–моему, это ангел.

М и р и а м. Еще чего! Вечно ты выдумываешь.

Х а н н а. А что, очень может быть. Помню, Иисус часто видел ангелов.

И с а а к. Что, съели?

М а т ь. Мы ничего толком не знаем, и потом, так нельзя говорить, это невежливо.

Х а н н а. Он идет сюда. Вид у Него такой, словно Он и впрямь что‑то видит… Иисус! Иисус бар–Иосиф! Ты меня помнишь?

И и с у с. Ханна! Конечно, помню. Как живешь?

Х а н н а. Лучше некуда. Рада вас обоих видеть. А как Твои?

И и с у с. Иосиф бар–Илия почил на лоне Авраамовом, мама — здорова, часто тебя вспоминает.

Х а н н а. Как хорошо! Передай ей привет

И и с у с. С удовольствием.

И о а н н (приближаясь к ним, немного задыхается). Брат… Иисус…

И и с у с. Смотри‑ка, Иоанн! Ты не забыл Ханну, дочь Леви бен–Иссахара?

И о а н н. Благослови тебя Бог, Ханна, и всех, ищущих Царства.

И с а а к. Иисус бар–Иосиф!

И и с у с. Да? Что Я могу для тебя сделать?

И с а а к. Ответь мне.

М а т ь. Исаак! Не приставай к людям! (Виновато). Дети вечно спрашивают…

И и с у с. Я люблю отвечать им. Что же спросишь ты?

И с а а к. Это был гром или Бог с Тобой разговаривал?

М и р и а м. Еще чего!

И с а а к. Ты ангела видел?

И и с у с. Я видел небо отверстым и Духа Божьего, Который сошел ко Мне, как голубь. Голос сказал Мне:"Вот — Мой любимый Сын, Которым Я доволен".

И с а а к. А? Что я говорил? (К Мириам). Съела? (Спохватывается). Нет, нет! Я это только подумал! Рот закрыл, вот так — м–м-м — и подумал.

И и с у с (смеется). Ты боролся с искушением, как мужчина.

И с а а к (радостно). Следующий раз я, правда, не скажу!

И и с у с. Это неважно. Дурная мысль так же плоха, как злое слово.

М и р и а м. Все учат:"По Закону нельзя говорить дурных слов". Если думаешь одно, а говоришь другое, это ведь вранье!

И и с у с. Да. Но, видишь ли, если всегда думать хорошо, тебе не захочется дурно говорить. Тогда не надо беспокоиться, соблюдаешь ты Закон или нет — твои добрые мысли сами его соблюдают.

М а т ь. Детки, не мучайте вы человека!

О т е ц. Они у нас спорщики, сил никаких нет!

Х а н н а. Иисус, Ты не зайдешь ко мне поужинать?

И и с у с. Я бы очень хотел, Ханна, но Мне надо уйти в пустыню, побыть с Богом.

И о а н н. Пока Ты не ушел, я хотел бы с Тобой поговорить.

О т е ц. А нам пора. Все ушли, смеркается…

Х а н н а. Что ж, до свиданья, Иисус. Может, когда вернешься, мы Тебя увидим?

И и с у с. Да, увидите. А сейчас — до свидания.

Отец, Мать и дети уходят, прощаясь с Иисусом и Иоанном.

И о а н н. Мальчик видел и слышал, я видел и слышал… Ты — обетованный Мессия. Мы всегда это знали, но, честное слово, и не знали. Ты мой троюродный брат, мой друг… Мы с Тобой играли, разговаривали… говорили о Царстве Божьем… И я услышал:"Однажды ты увидишь, как Дух Божий нисходит на живого человека… Этот человек омоет землю огнем". Когда я и впрямь увидел, я испугался. Что это? Я знал Тебя всю жизнь — а теперь вижу, что не знал. Скажи мне, Иисус, кто Ты такой — Мессия, Помазанник Божий?

И и с у с. Когда ты омывал Меня водой покаяния…'

И о а н н. Хотя я недостоин припасть к Твоим ногам, о, Сын Марии!

И и с у с…. Я ощущал, как спина Господня гнулась под тяжестью людских грехов, и понял…

И о а н н. Что же Ты понял — Ты, названный Сыном Божьим?

И и с у с. Я понял, что такое быть Сыном Человеческим.

Сцена II

Вифавара.

1. Шатер Иоанна Крестителя.

Е в а н г е л и с т. И Дух повел Иисуса в пустыню, где Его искушал дьявол. Когда же Иисус провел без пищи сорок дней и сорок ночей, Он пошел в Вифавару за Иорданом, где был Иоанн.

А н д р е й. Ну как, Иуда?

И у д а. Что, Андрей?

А н д р е й. Сколько мы вчера крестили?

И у д а. Двадцать мужчин, четырнадцать женщин, десять детей. Всего сорок четыре.

Иоанн Зеведеев. Замечательно! И смотрите -дети, женщины!

А н д р е й. Ну, что ты говоришь! С женщинами и детьми дела не сделаешь.

И у д а. Ты не прав. Они очень важны. Женщины много говорят, они приводят других женщин, а там и мужья идут посмотреть, чтобы с ними ничего не случилось. (Смех.) И потом, когда жена обратилась, нет этих ссор и склок. Если бы не жена, твой брат Симон ходил бы с нами.

А н д р е й. Это верно.

И у д а. Мужчина ненадежен, если жена его вечно пилит.

И а к о в. Вот он, деловой человек!

И у д а. Кому‑то надо быть деловым.

И о а н н. Зато если женщина во что поверит…