И о а н н. Я не в страже. Я хотел бы войти в дом.

Привратница. Входи. Ты тут бывал. Можно сказать, друг дома.

И о а н н (тише). Друг узника.

Привратница. Ой! Ну, я не знаю… Вот что, беги по той лесенке, встань за гардиной. Все увидишь.

И о а н н. Ты добрая девушка, Тавифа. Да, я не один.

Привратница. Веди и его.

И о а н н. Можно? Спасибо… (Тихо зовет.) Петр, ты здесь? Тавифа тебя пустит.

П е т р. Спасибо большое.

Привратница. В дом — не могу, а тут — посиди, погрейся.

П е т р (беспокойно.) Сколько народу!

Привратница. Ничего, это стража… Беги, Иоанн. За твоим другом мы присмотрим. Наверх — и по галерее. Все увидишь. (Петру.) Ах, бедный, совсем исхудал! И как он с ними связался?! Ты тоже с этим Иисусом?

П е т р (быстро.) Нет, нет, нет, я просто с Иоанном.

Привратница. Ну, береги его… Пойду погляжу… (убегает).

2. Комната на втором этаже.

А н н а. Это Он? Вперед, сюда… Хм–м. Я думаю, брат мой Шадрах, надо бы задать несколько предварительных вопросов… Итак, любезный… Да, кстати, — Он знает, где Он и кто я такой? А, Езекия? Знает?

Е з е к и я. Кто же тебя не знает, господин мой! Эй, Иисус! Знаешь ли ты, что Ты — перед Анной, главой первосвященнического рода, который был первосвященником Израиля?

И и с у с. Я знаю, где Я.

А н н а. Хорошо. Иисус, сын Иосифа, Тебя обвиняют в нарушении Закона, в колдовстве, в подстрекательстве. Отвечай, чему Ты учишь? Почему Тебя окружает какая‑то банда? Что за этим кроется?

И и с у с. Я не скрываю того, что делаю. Я открыто учил и проповедовал в храме и в синагоге, все могли меня слышать. Почему ты спрашиваешь Меня? Ты прекрасно знаешь, что это незаконно. Многие могут сказать, что Я говорил. Вызови свидетелей и допроси их.

Начальник. Как Ты разговариваешь? А ну (ударяет Его по щеке), поучись вежливости!

И и с у с (спокойно.) Если Я что‑то сказал не так, докажи перед судом. Если Я прав, зачем ты бьешь Меня?

А н н а. Ну, что? Наглый и упрямый.

Шадрах. Видишь ли, Он, к несчастью, знает, как вести суд. Незаконно, чтобы человек сам против себя свидетельствовал. Свидетельства нет, пока его не подтвердят двое. Кроме того, строго говоря, незаконно бить подсудимого.

А н н а. Брат мой Шадрах, ты Его защищаешь?

Ш а д р а х. Что ты! Я намекаю, что мы попусту тратим время.

Анна (Иисусу). Я надеялся, что Ты просто, по–дружески, объяснишь все мне и этим господам. Но если Ты настаиваешь на формальной процедуре — пожалуйста, Ты ее получишь. Мы пойдем в синедрион, где Ты убедишься, что у нас хватает свидетелей. Капитан, отведи Его обратно!

3. Во дворе.

1–й стражник. Бр–р! Подложи поленце, Малх, холод какой… Который час?

Малх. Скоро запоют петухи.

2–й стражник. Самое холодное время, перед зарей. Эй, ты! Чего дрожишь? Подвинься к костру.

П е т р. Спасибо, мне здесь хорошо.

1–й стражник. Малх, как ухо?

Малх. Я и забыл! Иисус‑то лечить умеет!

1–й стражник. Колдун, что поделаешь! Я б на твоем месте священникам показал, мало ли что… Эй, ты! Из Галилеи, да? Выговор такой. Иисуса знаешь? Не из Его шайки?

П е т р. Что ты! Не понимаю, о чем ты говоришь.

2–й стражник. Ну, может, в Галилее встречал…

3–й стражник. Выкладывай все, братец.

4–й стражник. Давай, не стесняйся!

2–й стражник. А ну‑ка встань. Вроде бы ты с Ним был…

1–й стражник. Верно, в саду. Малх, иди‑ка сюда!

П е т р. Да оставьте вы меня! Никого я не знаю. В жизни своей не видел! Я…

Вдалеке кричит петух, потом — другой, поближе, и так по всей округе.

1–й стражник. Не видел? Пойди посмотри. Вон, ведут!

Е в а н г е л и с т. Господь наш обернулся и взглянул на Петра, а Петр вспомнил, что Он говорил, и ушел, и заплакал.

Сцена II

Суд в синедрионе

1. Улица

Е в а н г е л и с т. На заре собрались свящевдики и книжники, и к ним привели Иисуса…

Б а р у х. А, Иуда!

И у д а. Кто это? Барух! Не узнал, не узнал… в таком виде… теперь это ни к чему, заговор не удался. Иисуса взяли. Ведут судить в синедрион.

Б а р у х. Да?

И у д а. Пилат обещал утвердить приговор.

Б а р у х. Ну, значит, Ему конец. Ты был прав, подкупить Иисуса нельзя. Этого я и боялся… А смотри, что вышло! Так я и думал, когда Он нам отказал.

И у д а. Что ты говоришь? Иисус — вам — отказал?

Б а р у х. А то как же! (Презрительно.) Неужели ты даже этого не пронюхал? Я велел Ему передать: идешь войной — бери коня, нет — бери осла. Он взял осла. Ну что ж, Сам Он -осел…

И у д а. Ты хочешь меня обмануть? (Подозрительно.) А что ж ты тогда тут делаешь?

Б а р у х. Моих двух взяли. Они‑то умрут — не заплачут. Хочу попрощаться… Да, жалко. Слушал бы твой Иисус меня…

И у д а. Значит, Он невиновен!

Б а р у х. А ты что думал?

И у д а. Я…

Б а р у х. Столько всяких слов — и так мало веры! Смотри, идут. Вон — Мессия… Сейчас ответит за Свои безумства… Что ж, пусть умрет. Неудачники нам не нужны.

И у д а. Может быть, Его отпустят.

Б а р у х. Отпустит кошка мышку? Да что с тобой! Ты же хотел, чтобы Он пострадал? Вот Он и пострадает. Был бы ты покрепче, страдал бы вместе с Ним. Что ты не в суде? Говорил бы — разглагольствовал:"я","я". То‑то! Говорить — одно, делать — другое… К Пилату? Это — крест. Видел распятых? Красоты мало, а больно — о–о-ой! Давай, осуществляй, что проповедовал! Будешь защищать своего Мессию? Будешь проповедовать с креста? Сможешь говорить с этой кафедры о блаженстве страданий? Солнце палит, суставы трещат, голова горит, во рту — сухо, и сам ты скрючен, как сова на амбарной двери… Скажешь ты оттуда то, что мне сказал?

И у д а. Прекрати.

Б а р у х. Не нравится, э? А Он все примет. Я знаю таких, тихих… А как Его взяли? Кто‑нибудь настучал. Кто же? Кто, Иуда Искариот?

И у д а (сдавленным голосом). Пусти!

Б а р у х. Какая спешка!.. Ну беги, крыса, беги. (Уже издали.) От себя не убежишь.

2. Двор синедриона.

Е в а н г е л и с т. И они привели свидетелей, но свидетельства не всегда совпадали…

К а й я ф а. Перескажи суду Его слова.

1–й свидетель. Он говорил:"Что легче: сказать"тебе прощаются грехи"или"встань и иди"? Но чтобы показать вам, что Сын Человеческий может прощать грехи на земле…"А потом сказал расслабленному…

Ш а д р а х. Ничего не понимаю! Кто, что и кому сказал?

1–й свидетель. Иисус сказал нам:"Чтобы показать вам, что Сын Человеческий может…"

Н и к о д и м. Сказал Он, что Он — Сын Человеческий?

1–й свидетель. Вроде бы нет.

1–й с т а р е й ш и н а. А вот один свидетель говорит иначе.

И о с и ф. Упомянуть Сына Человеческого — еще не преступление.

К а й я ф а. Свидетель, ты пока не нужен… Мы должны договориться о словах.

Ш а д р а х. Что ж у вас никто не записывал там, на месте?

К аи я фа. Брат мой Шадрах, прошу тебя, избавь нас от насмешек. Позовите следующего свидетеля… Брат Иосиф и брат Никодим, не хотелось бы говорить, что вы намеренно мешали.

Н и к о д и м. А мне не хотелось бы говорить, что суд пытается подтасовать свидетельства.

К а й я ф а. Не думаю.

И о с и ф. Если они не сходятся, дело вести нельзя.

Шадрах. Вот именно. Бессмысленно представлять Пилату какое‑то решето, одни дыры. Кажется, ты сам говорил, что дело должно быть чистое.

К а й я ф а. Тут я с вами согласен… Да, кто этот свидетель и в чем он обвиняет?

2–й свидетель. Я, Авраам сын Левиев, стражник дворцовой стражи, обвиняю арестованного в богохульстве и ведовстве. Три года назад, на Пасху, в храме, Он нарушил порядок, пристал к торговцам. При этом Он сказал:"Я разрушу рукотворный храм и в три дня построю другой, нерукотворный". Сам слышал.

Ш а д р а х. Слышал?

2–й свидетель. Как и ты, господин мой. Ты там был.

Ш а д р а х. К счастью, я не свидетель.