Опять прорвало!

Я говорю не понаслышке,

Я сам свидетель.

Перестаньте!

Я в жизнь мою не отступлю

Ни на волос от голой правды.

Как о себе мы ложно судим!

Нельзя ли, чтобы вместо платы

Вы мне ваш заговор открыли?

Он из еврейских слов составлен,

И ты, не зная языка,

Его, как следует, не скажешь.

А вы-то знаете?

Еще бы!

Пожалуй, лучше, чем испанский.

Я знаю десять языков.

И всех, чтоб врать, тебе не хватит!

Сеньор, я вижу — ваше тело

Набито истинами. Жалко,

Что нет им выхода оттуда.

А ложь потоком вытекает.

Не может быть!

Могу поклясться,

Что никого из местной знати

С подобным именем, сеньор,

Я не припомню в Саламанке.

Так значит, это — измышленье

Гарсии, совершенно ясно.

Мне надо скрыть, что я взволнован.

Я очень рад, что вас украсил

Крест Калатравы, дон Хуан,

Да и доход вам дал богатый.

Прошу вас верить, что всегда

Я быть готов всецело вашим;

И вы, надеюсь, извините,

Что, так как мне явиться надо

Благодарить сеньоров этих,

Я дальше вас не провожаю.

Великий боже! Неужели

И мне в пощаде отказало

Злонравье этого юнца?

Так он мне лгал, не побоявшись

Моих седин, в тот самый миг,

Когда я речь держал о правде?

И как я мог в столь важном деле

Ему поверить тут же сразу,

Когда мне только перед этим

Твердили про его обманы?

Но мог ли я предполагать,

Что он мне лжет, раз в этом самом

Я и корил его тогда?

Судья не станет же бояться,

Что вор, которого он судит,

Его же первого ограбит!

Так вы хотите подойти?

Да.

Пусть же вас хранит создатель.

Отец…

Не смей так звать меня,

Врагом зови меня, несчастный!

Тот, кто ни в чем со мной не сходен,

Не может сыном мне считаться.

Уйди, исчезни с глаз моих!

Свидетель бог, что, если даже…

Морские волны — до небес.

Вам лучше переждать ненастье.

О небо! Где же справедливость?

Зачем тому, кто любит правду,

Как я, даруется наследник,

Который всем душевным складом

Так чужд ему? Зачем того,

Кто честь свою оберегает,

Как я, бесчестить должен сын

Такого низменного нрава?

А Габриель, мои седины

И кровь даривший новой славой,

Похищен в самом цвете лет!..

Ведь если посмотреть не взглядом

Христианина…

Что такое?

Чего тут ждать? Ушли бы, право.

Тристан, ты нас оставь одних.

Иль нет, не уходи, останься.

Быть может, стыд перед тобой,

Свидетелем его бесславья,

Его взволнует с большей силой,

Чем то могли седины старца.

А если даже этот стыд

Его пороков не исправит,

По крайней мере, их огласка

Ему послужит наказаньем.

Скажи, беспутный, чем ты движим?

Скажи, безумный, что за радость

Тебе в твоей бесстыдной лжи?

И если всем ты лжешь так нагло,

То неужели хоть со мной

Ты удержать себя не властен?

С какою целью ты измыслил

Женитьбу эту в Саламанке,

Когда выходит, что и я

Прямую говорил неправду?

С каким лицом теперь я встречу

Людей, из уст моих узнавших,

Что с доньей Санчой де Эррера

Ты состоишь в законном браке?

С каким лицом? Да ведь, услышав,

Что выдумана донья Санча,

Они меня же заклеймят,

Как соучастника обмана!

И как теперь мне смыть пятно,

Упавшее на имя наше?

Ведь, чтобы снять его с себя,

Отец окажется обязан

Переложить его на сына;

А заявив, что в этом сраме

Виновен ты, я буду сам

Глашатай твоего бесславья.

Быть может, тайная любовь

Тебя понудила к обману?

Но где же видел ты врага?

Кто угрожал тебе кинжалом?

Отец, не больше, чем отец!

Да в этом слове столько ласки,

Что разве нужно объяснять,

Как нежно он к тебе пристрастен?

Старик, который ведал юность

И знает сам, каким пожаром

В груди у молодых людей

Горит огонь любовной страсти!