Через пару дней Антон Андреевич уехал в Петербург. Оттуда он писал Софье письма. Иногда они были похожи на трактат по воспитанию молодых девиц. Тогда она смущалась, но не обижалась, ощущая в них тревогу и волнение за себя. Но чаще послания были очень нежные. Читая их, Софья счастливо улыбалась, целовала исписанный листок бумаги, а её сердечко билось чаще.

Однажды она заметила, что дворовая девушка чуть не каждый день меняет сарафаны.

– Ох, Дарья, смотрю, ты заневестилась.

– Что вы, барышня! Это подарки от княгини Евдокии Ивановны – вашей дальней соседки.

– С чего она взялась тебя одаривать?

– Не знаю! Но она и конюху нашему рубаху новую прислала.

– Почему мне ничего не сказали?

– Простите, барышня! Я подумала: вы о том знаете.

– Вот что… Все подарки вернуть. Скоро в городе ярмарка. Накупим там ситца да сатина и нашьём вам новых рубах и сарафанов.

– Спасибо. Только у нас всё есть.

– Тогда зачем брали?

– По глупости…

– Она сама приезжала?

– Нет. Слугу прислала.

– О чём просил?

– Просил узнать, пишет ли вам князь.

– И что?

– Мы, словечком не обмолвились.

– Так… Все письма передавать лично мне в руки. Поняла? И никому ни слова!

– Поняла, всё поняла…

– И ещё… Если тебе или кому-то из дворовых в моём имении жить не по нраву, то я уступлю вас Евдокии Ивановне.

– Простите! Простите меня! Что же я наделала… Вот дура-то, вот дура, – и Дарья, упав на колени, улилась горькими слезами.

***

Зимой пришли плохие новости. В Петербурге на Сенатской площади произошла попытка государственного переворота. Погибло больше тысячи человек, много народу было арестовано. Кто эти бунтовщики Софья не знала, но догадалась, что они выступили против царя. Иногда в письмах князь писал о несчастных крестьянах, замученных тяжёлым трудом на помещика, что неплохо бы их освободить, поскольку люди должны выбирать свою жизнь и своё счастье сами. Софья испугалась. Чтобы никак не навредить князю, она сожгла все его письма. Эти-то сожгла, а новые приходить перестали, и графиня загрустила.

На масленицу поехала в уездный город и встретила там Евдокию Ивановну, которая сверкая глазами, радостно и торжественно заговорила с ней первая, будто специально поджидала:

– Ну что, Софья Николаевна! Как вам наш князь?

– Давно о нём не слышала, – поникшим голосом ответила девушка.

– Разве не знаете? Он арестован.

– Не может быть. За что?

– Бунтовщиком оказался.

– Не верю! Антон Андреевич – человек честный и благородный.

– Ваш благородный человек пошёл против власти.

– И что теперь будет?

– Будут судить и лишат дворянства.

– Ему можно как-то помочь?

– Навряд ли…

– А что будет с его сыном?

– Сына забрали родственники.

– Жаль князя…

– Ещё бы! Его любимица осталась без протеже.

– Евдокия Ивановна, вы о чём?

– Не притворяйтесь, графиня! Теперь за вас вступиться будет некому.

– Разве мне что-то угрожает?

– Мало ли, – загадочно усмехнулась Евдокия Ивановна.

Встреча с ней Софью очень расстроила. Но хорошенько подумав, она решила: особо этой даме доверять нельзя. Вполне возможно, что по злобе или ревности она многое выдумала или просто сгустила краски. И чтобы узнать о князе наверняка Софья собралась и поехала в Петербург к его родственникам, оставив хозяйство на бабушку и деревенского старосту Матвея.

Её приезду родные князя нисколько не удивились, а даже обрадовались. В смутное время люди дорожат каждым добрым человеком, рады любой поддержке и помощи. Матушка Антона Андреевича была наслышана от него о Софье и, увидев девушку воочию, восхитилась её молодостью и смелостью. Запросто приехать к незнакомым людям решится не каждый. Значит, её Антоша этой девушке небезразличен.

– Софья Николаевна, мы и сами не знаем, что будет с князем. Скоро суд, тогда всё и прояснится, – без церемоний объяснила она.

– За что его арестовали? Разве Антон Андреевич был на той площади?

– К счастью нет. Князь в это время ездил по делам в Москву. Его арестовали позже.

– Тогда почему?

– Обвинили в вольнодумстве.

– Это преступление?

– Выходит, что так. Ещё было какое-то письмо. Обычный донос.

– От кого?

– Знать бы! По секрету подсказали, что почерк женский, и от письма ощущался запах дорогих духов.

– Понятно…

– Софья Николаевна, вы так молоды. Зачем вам мой сын? – задала очень важный вопрос матушка князя.

– Я люблю его с детства.

– Простите! Но его могут отправить в Сибирь.

– Значит, поеду за ним.

– Мой сын всегда умел выбирать женщин, – с гордостью воскликнула княгиня и обняла гостью.

***

Дворня встретила Софью в слезах. Накануне умерла бабушка. И теперь девушка осталась совсем одна. После похорон последнего родного человека в её семье она серьёзно задумалась о себе…

Каждый день поутру она уходила к любимой речке и, сидя на бережку, складывала и вычитала все повороты своей сиротской судьбы. Насчёт князя ясности никакой. Да, она его любит и грезит только им. Но где он, что с ним? Она согласна поехать за любимым куда угодно, но как же её люди? Она за них в ответе. Они не должны быть привязаны к её жизни. Есть, правда, ещё один вариант – самый простой и надёжный. Можно выйти замуж. И женихи найдутся – только кликни! Пусть не очень богатые и не очень умные, пусть самые обычные! Но, чтобы родить детей, особого ума не надо, да и богатства тоже. А любовь? Многие живут без любви и даже счастливы.

Софья смотрела на воду и думала: «Течение реки мне хорошо видно! И справа, и слева, и далеко впереди, а вот, что произойдёт со мной через минуту – неизвестно». И как-то её грустные размышления прервала Дарья:

– Барышня, вам письмо.

– Письмо? – Софья напряглась, – откуда?

– Из Петербурга.

– Давай скорее!

Она вскрыла конверт. Письмо было от Антона Андреевича. У неё закружилась голова и задрожали руки. Князь писал:

«Здравствуйте, милая Софья Николаевна! Мне сообщили, что вы навестили мою матушку в Петербурге и спрашивали обо мне. Узнать об этом было для меня истинным счастьем. Я уже не надеялся на взаимность после той июльской ночи и вашего внезапного отъезда. Зато сейчас настолько рад, что даже приговор суда меня не огорчил. Кстати, он оказался не так суров, как я предполагал. На Сенатской площади я не был, но крамольные мысли в кругу знакомых и друзей высказывал. Этого оказалось достаточно. Кто-то на меня донёс. Кто конкретно – уже неважно. Я отделался некоторым сроком поселения в Сибири. Имение осталось за сыном, вернее за его опекунами. Теперь о самом главном! Дорогая Софьюшка! Если у вас хватит мужества, здоровья и желания, то приезжайте под Тобольск в деревеньку Берёзовка. Там обвенчаемся и будем жить до моего освобождения. Ведь я вас давно люблю. Но если моё предложение окажется вам не по силам или не по нраву, то я пойму и не обижусь. Ваш Антон Андреевич Северский».

Все мысли о предполагаемых женихах у Софьи тут же вылетели из головы!

«Глупая, – ругала она себя, – да как я могла подумать о счастье без Антона Андреевича! Получила от него весточку и сердце от радости готово выпрыгнуть из груди. Он меня любит, я давно это чувствовала, – Софья тряхнула головой, будто сбрасывая наваждение, – а теперь о делах! Имение продам, вырученные деньги понадобятся на дорогу. Путь неблизкий, – она немного задумалась, но мысли уже чётко выстроились в последовательную цепочку, – как быть с людьми? Тем, кто пожелает, дам вольную. Кто захочет поехать со мной – пусть едут! Остальных придётся продать вместе с поместьем. Справлюсь ли? Должна справиться. Мне теперь ничего не страшно! Я не одна».