– Что ты затеял? Какие оруженосцы?
– А что тебе не нравится? – вопросом на вопрос ответил Александр. – К тому же не я это затеял, а Кинмаллох. Или скажешь, лучше было поступить в пастухи?
– Вообще—то, – проговорил Бертрам, – я пока мало что понял, но, кажется, догадываюсь, что тут творится такое…
– Что тут творится? – перебил его Александр. – Понятно что. Некий Калдер, так, кажется, захватил власть. Ну а эти, в смысле, Доннеган и Кинмаллох, хотят вернуть власть наследнику прежнего короля. Короче, что-то вроде войны Алой и Белой Розы, я так понимаю…
– Вот именно, – воскликнул Бертрам. – Война!
– Ну, для того, чтобы это понять, – проговорил Александр, вытягиваясь на кровати, – не надо было приезжать сюда. Ты всё и так прекрасно видел в том лесу…
От воспоминания о том, что случилось в лесу, Бертрама передёрнуло. Он поёжился, снова почти физически ощутив страх, который охватил его тогда.
– …Да я понимаю, – продолжал приятель, – ты хотел бы знать, что это за Морвен такой, как мы сюда попали, и как отсюда выбраться. Я тоже хотел бы знать. Впрочем, мы вроде уже обсудили это.
– Но если мы, как ты говоришь, в параллельном мире, почему тогда тут всё… Ну, всё так…
Не зная, как пояснить свою мысль, Бертрам обвёл рукой вокруг. Александр, однако, догадался.
– Хочешь сказать: почему тут сражаются на мечах, ходят чёрт знает в чём и говорят на едва понятном наречии?
Он пожал плечами.
– …А я откуда знаю? Просто мне показалось, это единственное разумное объяснение. Другого у меня и тогда не было, и сейчас нет. Если у тебя есть, предложи, обсудим.
Бертрам не ответил, потому что никакого другого объяснения у него не было.
– Вот видишь, – продолжал Александр. – Может быть, мы когда-нибудь поймём, в чём тут дело, а может, и никогда… Как бы то ни было, выбора у нас нет. К тому же я едва могу поверить, что эти важные лорды, или кто они там, предложили нам стать оруженосцами, а не отправили пасти баранов, хотя могли бы…
– Ну… ты так с ними разговаривал, – проговорил Бертрам.
– Что, слишком нагло?
Александр приподнялся на локте, посмотрел на Бертрама и усмехнулся.
– Слушай, а может, это и сработало? Они, видать, привыкли, что им все кланяются, вон даже Саймон, хотя едва на ногах стоял…
– И что?
– …А мы не стали кланяться. Вот они и подумали, что мы имеем на это право… Хотя, чёрт его знает, что они там подумали.
– Но разве обязательно воевать?
– А ты бы предпочёл пасти баранов?
– Да нет, я только… В смысле, это же… типа военная служба, так?
– Типа того. Не понял только, что тебя не устраивает? Имей в виду, в здешнем обществе, ну, как и у нас было в средние века, военная профессия самая почётная. Обратил внимание, как они заговорили с Саймоном, когда узнали, что его отец служил у какого-то Гартана? А ведь он явно не из благородных. Но был бы простым крестьянином, и разговор был бы иной. Нас они, правда, принимают за кого-то повыше… Впрочем, это пока не важно. И не беспокойся, драить сортир и чистить картошку нам не придётся. Хотя сортир тут не мешало бы почистить, воняет ужасно. С другой стороны, нам-то не привыкать…
– Да не этом дело…
Александр рассмеялся.
– Уж конечно…
– Нет, я хотел сказать…
Бертраму снова не смог подобрать нужные слова и развёл руками.
– …Я хотел сказать, что война, это же… это… ну…
– Что, ну? Можно подумать, у нас был выбор. Нам по любому пришлось бы… Да просто защищать себя. Думаешь, те парни в лесу… разве их интересовало, кто мы такие и откуда? Они, между прочим, собирались нас убить.
– Почему?
– Откуда я знаю. Может, решили, что мы с этим Кинмаллохом… Да как бы то ни было… И потом, разве там, у нас, не воюют? Воюют и ещё как. Жили бы мы с тобой… не знаю, в каком-нибудь Афганистане, ты бы и вопросов таких не задавал. Люди за тысячи лет совсем не изменились. Разве что канализацией обзавелись и прочими причиндалами, типа мобильников и компьютеров. А суть осталась прежней.
– Думаешь?
– Уверен. Прикинь, чем этот Калдер, или как его там, чем он от наших политиков отличается? Только у нас всё обставлено разными… процедурами. Но это же на поверхности. А внутри такая же грызня.
– Но мы-то какое отношение имеем к этой войне?
Александр задумался.
– С одной стороны, никакого, – сказал он, немного помолчав, – с другой… Так уж получилось… Конечно, нам трудно разобраться, кто тут прав, но судя по тому, что Саймон рассказывал, мне этот Калдер не очень-то симпатичен. В смысле, совсем даже наоборот. Это ведь его люди у Саймона всех родных перебили. И уж если выбирать… Хотя выбора у нас, в общем-то, и не было, но не думаю, что те, другие, нас так бы приняли, как этот Кинмаллох… Нет, я тебя понимаю, на войне всегда есть риск быть убитым…
– Вот именно! И я вовсе не хочу…
Александр хмыкнул.
– А я хочу? Но для того, чтобы этого не случилось, мы должны научиться себя защищать. И, говоря по правде, Кинмаллох представляется мне как раз тем человеком, который может этому научить. Ему уже наверняка за пятьдесят, а он, как видишь, жив, хотя повоевал немало. Или ты боишься?
Бертрам подумал, что действительно боится.
– А ты нет? – спросил он. – Только честно.
Александр снова пожал плечами.
– Если честно, пожалуй, да, – ответил он. – Но знаешь поговорку: от судьбы не уйдёшь.
– Хочешь сказать, что делать нечего?
– От чего же? Напротив. Как говорится, fais ce que dois, advienne que pourra, извини за мой французский. В переводе означает: делай что должно, и будь что будет. Да поневоле мы теперь не можем поступить иначе с этими людьми, которые сначала нас спасли, а потом так приняли, когда другие на их месте давно бы выставили за дверь. Но давай лучше спать, а? Я что-то устал как собака. И вставать завтра рано. You’re in the army now.
Александр усмехнулся, подмигнул Бертраму, потом, накрывшись тем подобием одеяла, которое лежало на его подобии кровати, махнул рукой, словно желал спокойной ночи. Бертраму не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру. Но, несмотря на всё пережитое за день, а может быть, и благодаря всему этому, он долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок, как ему показалось, полночи.
Когда он проснулся, то не сразу понял, где находится. К тому же ему приснилось, что он был дома, спал в своей комнате, он даже видел монитор своего компьютера на столе у кровати, а теперь вместо стола и компьютера перед глазами была только грубая каменная стена с узким отверстием, весьма отдалённо напоминавшим окно. Он снова закрыл глаза и услышал голос Александра.
– Эй, братишка, пора вставать!
– Нет, – пробормотал он. – Не пора…
И, повернувшись на другой бок, попытался снова заснуть, но Александр потрепал его по плечу.
– Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно. Попроворней одевайтесь, смотрит солнышко в окно, – сказал он нараспев по-русски.
– Куда? В какую школу? – пробормотал Бертрам. – Зачем ты меня будишь? Я так хорошо спал…
– Пора вставать, – отозвался Александр.
– А сколько времени?
– Понятия не имею, но солнце уже встало, и в замке все давно на ногах. Слышишь, как топочут?
– В каком замке? А, в замке…
Тут он окончательно проснулся и всё вспомнил. Они в замке лорда Доннегана, вчера их назначили оруженосцами, они в этом Морвене, или как там… В общем, не дома… Ему снова стало грустно. Очень грустно. Александр теребил его за плечо.
– Вставай же, соня.
Бертрам откинул дерюгу, заменявшую одеяло, опустил ноги с кровати и стал искать руками свою одежду. Он ничего не нашел, кроме кроссовок под кроватью, и только теперь понял, что спал не раздеваясь. Александр уже стоял возле двери.
– Пошли, – сказал он.
– Куда? – спросил Бертрам, надевая кроссовки.
– Умываться.
Александр открыл дверь, Бертрам встал, они вышли из комнаты и оказались в коридоре не более полуметра шириной, едва освещенном лучами солнца, проникавшими сквозь узкое окно. Несколько шагов они прошли по этому коридору и по такой же узкой винтовой лестнице спустились во двор, накануне показавшийся Бертраму ну очень уж убогим. Такими же и теперь выглядели неказистые постройки вдоль стен, крытые соломой. Только крыша уже знакомой кухни была из досок. Над этой крышей вился дымок. Видимо, повар топил печь, чтобы приготовить завтрак. Бертрам поискал глазами какую-нибудь ёмкость с водой, где можно было умыться, но не нашёл. Александр, не останавливаясь, направился прямо к воротам.
