— ограничение международных телеграфных и телефонных сообщений;

— прекращение приема частных телеграмм на условном и кодированном языке внутри СССР и за границу;

— выключение абонентов телефонной связи по особому списку, предусмотренному мобилизационным планом;

— введение военной цензуры по всем видам телеграфных, телефонных и радиосообщений[61].

НКТруд:

— частичное удовлетворение ведомств технической рабочей силой (по особому плану);

— передача сети врачебно-контрольных комиссий на работу по обслуживанию нужд НКВМ (по особому плану)[62].

НКЗем Союзных республик:

— развертывание ветеринарных учреждений в тылу страны согласно мобилизационному плану;

— передача НКВМ тракторов согласно мобилизационному плану[63].

НКЗдрав Союзных республик:

— полное развертывание заводов по производству медикаментов, хирургических инструментов, перевязочных материалов, а также оборудования по производству сывороток и вакцин;

— выделение гражданских коек для нужд армии[64].

НКВД Союзных республик:

— прекращение отпусков лиц органов милиции и уголовного розыска;

— подготовка жилого фонда для отвода под расквартирование войск;

— частичный отвод жилого фонда для расквартирования войск;

— частичная передача НКВМ помещений для размещения штабов, учреждений, заведений и войсковых частей;

— приспособление бань, прачечных, хлебопекарен и мест заключения для использования их на нужды войны;

— частичная эвакуация учреждений из угрожаемых районов в порядке разгрузки;

— эвакуация заключенных из мест заключения, находящихся в приграничной полосе;

— закрытие мест продажи спиртных напитков;

— проведение ударной кампании по борьбе с преступностью;

— принятие под охрану важных объектов;

— освобождение мест заключения, обращение их в лагеря для пленных;

— проведение мероприятий по усилению наблюдения органов милиции за всеми убывающими и прибывающими гражданами из приграничной полосы;

— вывоз вглубь страны иностранцев — подданных враждебных стран (по согласованию с ОГПУ и НКИД);

— установление особого надзора за деятельностью всех религиозных обществ и их руководителей[65].

В тексте Положения о подготовительном к войне периоде не определен срок исполнения мероприятий, предусмотренных этим документом. Однако использование косвенных данных, а именно — известен срок, необходимый для перекомандировки подвижного состава с одной железной дороги на другую[66], позволяет утверждать, что Положение о подготовительном к войне периоде должно было быть введено, по крайней мере, за две недели до объявления мобилизации.

При анализе списка мероприятий, которые должны были проводиться в подготовительный к войне период, бросается в глаза принципиальная разница между Положениями 1913 г. и 1926 г.: если Положение 1913 г. касается, прежде всего, деятельности военного ведомства, то в Положении 1926 г. деятельность военного ведомства затрагивается лишь в связи с ее координацией с деятельностью гражданских ведомств. На основании этого можно предположить, что мероприятия, проводимые по линии НКВМ в подготовительный к войне период, регламентировались особым ведомственным нормативным актом, который не требовал утверждения на межведомственном уровне. По всей видимости, мероприятия по повышению боеготовности армии в этот период в целом соответствовали мероприятиям, предусмотренным Положением о подготовительном к войне периоде 1913 г. Это предположение находит косвенные подтверждения в практике последующего мобилизационного планирования. Так, в мобилизационном плане на 1941 г. предусмотрено проведение мобилизации «скрытым порядком, в порядке так называемых „Больших учебных сборов (БУС)“»[67]. Именно под видом учебных сборов должна была происходить скрытая мобилизация резервистов, согласно Положению о подготовительном к войне периоде 1913 г.[68]. На основе анализа перечня мероприятий, проводимых гражданскими наркоматами и ведомствами, также возможно установить и ряд мероприятий, которые должны были проводиться по линии НКВМ. Так, исходя из перечня мероприятий, проводимых по линии НКПС, можно заключить, что в подготовительный к войне период НКВМ должен был вернуть к местам постоянной дислокации части с лагерных сборов и маневров. Аналогичное перемещение войск предусматривалось и Положением 1913 г.[69]. Тем же методом можно установить, что во второй подпериод подготовительного к войне периода НКВМ должен был осуществить скрытую мобилизацию ряда специалистов из гражданских наркоматов и ведомств[70]. Это служит еще одним косвенным подтверждением того, что НКВМ планировал провести частичную мобилизацию резервистов еще до официального объявления мобилизации.

Во многом по аналогии с военным ведомством складывалась ситуация и с планированием деятельности ОГПУ в подготовительный к войне период. В Положении 1926 г. отсутствует отдельный список мероприятий, проводимых по линии ОГПУ. В то же время ОГПУ неоднократно упоминается в связи с теми мероприятиями, которое оно должно осуществлять совместно с другими наркоматами и ведомствами: проверка на лояльность персонала различных ведомств, действия по обеспечению сокрытия от противника проводимых мобилизационных мероприятий. Это позволяет предположить, что деятельность ОГПУ в подготовительный к войне период должна была регулироваться особым нормативным актом. Предположения относительно характера деятельности ОГПУ в этот период можно сделать, основываясь на содержании Положений о подготовительном к войне периоде 1913 и 1926 гг. Согласно Положению 1926 г., ОГПУ должно было произвести проверку на лояльность ряда сотрудников других ведомств, составить список телефонных абонентов, подлежащих отключению с объявлением мобилизации, провести ряд других мероприятий, обеспечивающих проведение мобилизации.

В мероприятиях по обеспечению государственной безопасности в подготовительный к войне период также наблюдается преемственность по отношению к мобилизационному планированию Российской империи. Согласно Положению 1913 г., начальники жандармских управлений, исправники и начальники уездов должны были по получении телеграммы о вводе в действие подготовительного к войне периода начать кампанию по аресту лиц, подозреваемых в шпионаже. На МВД также возлагалась обязанность предотвращения забастовок и диверсий на предприятиях, выпускающих военную продукцию. Вряд ли есть основания предполагать, что арест лиц, подозреваемых в шпионаже, был в 20-е годы исключен из числа мероприятий подготовительного к войне периода. Аресты, высылки и другие репрессивные меры, проводимые по линии органов государственной безопасности, могли быть обусловлены положением военной доктрины о классовом характере будущей войны.

Здесь необходимо подчеркнуть, что в соответствии с советской военной доктриной классовый характер будущей войны не сводился к ожиданию восстаний и забастовок пролетариев в странах, воюющих с СССР. В ходе грядущей войны борьба должна была начаться и в советском тылу. Так, согласно вводной военно-экономической игре, проходившей в 1930 г. на Курсах усовершенствования высшего начальствующего состава, с объявлением мобилизации в приграничном Витебском округе складывалась следующая обстановка: «Антисоветские элементы перешли в отдельных случаях к открытому вредительству и индивидуальным выступлениям против коммунистов и советских работников, имеются случаи террористических актов против ответработников»[71].