Господи! Что она несет?

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

— Что за игру вы затеяли, Крис? Вам же не больше, чем мне, хочется, чтобы мы провели вечер вдвоем.

Почему-то его слова уязвили Крис до глубины души.

Она надменно выпрямилась и высоко подняла голову.

— Рано или поздно люди все равно узнают про то, что вы женились. Я предпочитаю, чтобы это случилось как можно раньше. Лучше побыстрее сбросить эту ношу и жить, как мы привыкли, ни перед кем больше не притворяясь.

Мейсон хотел ей возразить, но передумал. Каминные часы громко тикали в тишине.

— Как хотите, — наконец сказал он и пошел в спальню.

За всю дорогу они не перемолвились ни словом. Гнетущее молчание действовало Крис на нервы, и хотя до музея было рукой подать — они ехали от силы пятнадцать минут, — ей показалось, что на дорогу ушел целый час. Едва машина тронулась с места, Крис пожалела, что настояла на своем. Почему, почему она не осталась дома?

Ей хотелось плакать, но она поклялась, что скорее прокусит себе до крови губу, чем прольет хоть одну слезинку.

Боже, зачем она заварила эту кашу? Во всем виновата ее дурацкая гордость! Ведь давал же ей Мейсон путь к отступлению! Почему она им не воспользовалась?

Мейсон приблизился к въезду на стоянку, возле которого скопилось множество машин. Крис демонстративно отвернулась к окну и уставилась на людей, выходивших из автомобилей.

То, что она увидела, озадачило ее. А еще через пару минут она поняла, в чем дело, и ей стало не по себе.

Все были одеты только в черное или в белое. Крис смутно вспомнила, что где-то читала об этой традиции…

— Мейсон, как вы могли?! Почему вы мне не сказали? — задыхаясь от обиды, прошептала она.

— Я же сказал, что вы не впишетесь в эту компанию, — усмехнулся Мейсон. — Но вас это не остановило. — Он выключил мотор и протянул Кристине ключи. — Увидимся дома. Только, пожалуйста, не вздумайте ждать меня. Я приду поздно. Очень поздно! Всего доброго!

Крис похолодела. Он говорил с ней, как с прислугой!

Она молча смерила его взглядом. Увидев, что она не собирается брать ключи, Мейсон бросил их на сиденье.

— Вы доедете до дому сами или попросить швейцара вызвать такси?

— За что вы так? — тихо спросила она.

Мейсон пожал плечами.

— Я же предупреждал вас, что не собираюсь играть в семью. Наша совместная жизнь — фикция, и вы прекрасно это знаете.

— Вы решили преподнести мне урок и привезли меня сюда, чтобы я сама убедилась в том, какая я дура? Так вот, ни черта у вас не получится, слышите? Никуда я отсюда не уеду!

Она швырнула ключи ему в лицо и выскочила из машины.

Мейсон догнал ее и тихо, чтобы никто не услышал, прошипел в спину:

— Пойдемте в машину.

— Ни за что!

— Вы не понимаете… Эти люди… они…

— Что? — вспыхнула она. — Что они мне сделают? Будут шарахаться от меня, как от прокаженной? Или дадут мне понять, что я не их поля ягода? — Крис вырвала руку. — Запомните раз и навсегда: на меня такие штучки не действуют! У меня против них иммунитет. Хуже, чем с вами, мне уже не будет.

И, подобрав длинный подол юбки, она стала подниматься по лестнице.

Мейсон молча смотрел вслед Кристине, скрывшейся в дверях роскошного викторианского дворца, и в груди его клокотало бешенство. Господи, почему эта женщина будит в нем яростного зверя? Почему всякий раз, когда их отношения начинают вроде бы налаживаться, он поступает по-свински? Будто хочет убедить в том, что он действительно мерзавец, каким она его считает.

Отдав ключи распорядителю на автостоянке и небрежно кивнув кому-то из знакомых, Мейсон вошел в вестибюль и огляделся в поисках Крис. Но вместо нее увидел Ребекку, беседовавшую с Уолтом Бианчи и его женой. Мейсон поспешно юркнул в боковую комнату, понимая, что Ребекка устроит ему нахлобучку, если прознает про его конфликт с Крис. А с двумя разъяренными женщинами ему в один вечер не справиться. Он теперь не сомневался, что это дело рук Ребекки. Разобраться с ней он еще успеет, она ответит за то, что втравила его в эту историю. Но только не сегодня! На сегодня с него хватит.

Мейсон прошелся по анфиладе залов, время от времени останавливаясь, чтобы обменяться любезностями со знакомыми, и отправлялся дальше. Крис нигде не было видно.

Наконец, обойдя все комнаты по второму разу, Мейсон решил, что она все же последовала его совету и уехала на такси. И почему-то его охватило разочарование. Впрочем, оно быстро прошло.

Мейсон взглянул на часы, взял с подноса у проходящего мимо официанта бокал вина и направился в большой зал встречать Келли.

Прошло полчаса. Он стоял на помосте, на котором скоро должны были рассесться музыканты, и беседовал с Тревисом и Уолтом. Неожиданно изящные женские ручки в белых перчатках закрыли ему глаза.

— Угадай, кто это? — спросил певучий голос.

Мейсон помолчал, делая вид, что размышляет.

— Барбара Буш? Жена нашего дорогого президента?

Келли рассмеялась и, повернув его к себе, поцеловала в щеку.

— Прости, что я опоздала. Ты тут не скучал без меня?

Краем глаза Мейсон заметил, что Тревис и Уолт неловко переминаются с ноги на ногу.

— Я уж решил, что ты меня провела и не собираешься здесь появляться, — деланно нахмурился он.

— Шутишь? — Келли придвинулась поближе и заговорщически прошептала: — Лучше клубники, чем я купила, во всем городе не найти. А шампанское уже охлаждается… Я сегодняшнюю ночь ни на что не променяю.

Однако Мейсон ее не слушал. Взгляд его был прикован к яркому платью, внезапно появившемуся на черно-белом фоне.

Крис!

Значит, она действительно не уехала?

Сердце бешено заколотилось в груди.

Он смотрел на Крис как завороженный.

Она переходила от одной группы к другой, и повсюду ей давали понять, что она тут лишняя. Нет, не грубо — в светском обществе это не принято, — а с ледяным спокойствием. Сначала один человек поворачивался к ней спиной, словно намереваясь заговорить с кем-то еще, потом другой, третий… И вскоре она оказывалась вне этого кружка.

Мейсону стало не по себе, когда он представил, сколько раз за последние полтора часа она претерпела подобное унижение.

Бедная! Ему ли не знать, что такое быть аутсайдером? Только он никогда не сносил это с таким достоинством. Крис полностью сохраняла присутствие духа. Вид у нее был независимый и в то же время трогательный. Как у брошенного ребенка, который упрямо верит в чудо долгожданной дружбы, потому что иначе ему пришлось бы отказаться от самой заветной своей мечты, а значит, и от себя самого.

Как ей удается сохранять в такой ситуации царственную осанку?

А главное, зачем она вообще осталась в музее?

— Мейсон! — тихо окликнула его Келли. — Что-то случилось?

Он оглянулся и понял по ее встревоженному лицу, что давно пребывает в какой-то странной прострации.

— Да, случилось… — нерешительно кивнул он. — Но мне не хочется об этом говорить. Она взяла его под руку.

— Если ты не хочешь разговаривать, то, может, потанцуем?

— Не сегодня. Ты прости, Келли, но я не могу, — Мейсон перевел взгляд на Уолта. — Надеюсь, вы не откажетесь меня заменить?

У того округлились изумленные глаза:

— Да разве от такого предложения отказываются? Я и мечтать не смел о подобной удаче!

Тревис скрестил руки на груди и полушутливо заметил:

— Не дай Бог Дениз тебя услышит! То-то будет шуму! Жены — такие привереды, почему-то хотят, чтобы мы только их осыпали комплиментами.

И он выразительно посмотрел на Мейсона.

Когда Уолт с Келли отошли подальше, Мейсон сказал:

— Значит, ты ее тоже заметил?

— В таком наряде ее видно за километр. Ты что, с ума сошел? Почему ты не сказал ей, как надо одеться?

— Это долгая история, — устало пробормотал Мейсон. — Поверь, мне очень неловко.

Когда же он снова поднял глаза на Крис, то на месте, где она только что стояла, обнаружил пустоту. Мейсон заволновался, завертел головой, оглядывая взглядом толпу. И наконец увидел Кристину за пальмой. Одинокий светлый островок в черно-белом море…