С шумом прихлебываю крепкий ароматный чай. Хорошо бы пива, но покойнички все горячительное и даже слабоалкогольное вылакали. И я уже отправил Тимура в Томск, наказав, чтобы он загрузил свой «Ништяк» по самую ватерлинию.

Ханты мои, вернувшись из похода, организовали в доме генеральную уборку, привели все в первозданный вид, даже кровь Василия отскребли с пола так тщательно, что ни один прокурор никакой «измены» тут не нашел бы. Теперь семейство в своем сарайчике уединилось. Варят жуткое шаманское варево из сушеных мышей, подпрыгивают и бормочут заклинания. Это они за упокой души усопшего раба молятся.

На крыльцо вышел Семен.

Вот еще тоже странный тип. Себе на уме. Моим путем идет товарищ, только трупов за ним - вдвое больше. Интересно, к Игрокам имеет ли отношение? Или, по их меркам, мелковат он пока?

Помню, кстати, как в Крестах подбирался ко мне один «казачок засланный». И тоже рассказывал свою историю горестную, один в один с моей совпадавшую. Только, якобы, не жена его подставила, а студентка-сожительница, в которую он был влюблен по уши и на которой собирался жениться. А пока суд да дело, взял да и прописал ее к себе в комнату. Ну, а через неделю находят его соседа алкоголика зарезанным, а ножичек-то - из хозяйства мальчика этого, и на рукоятке - понятное дело, чьи пальчики. Уж я-то тогда сопли совсем распустил, начал учить мальца уму разуму. Объяснил ему, что сучка та приезжая все и организовала. Вряд ли она собственноручно тупым ножом соседу глотку пилила, для этого другие люди есть. Зато теперь, когда дадут дурачку молодому лет восемь, будет она в его комнатке питерской на улице Пестеля жить-поживать и дальше жизнь свою подлую устраивать.

А наутро малец висел на спинке койки, отвесив челюсть, и его синий язык, оказавшийся уродливо длинным, торчал изо рта. Думал я тогда, что еще одна душа на моей совести. Но оказалось, что беспредельщик Макс узнал в нем мента, которому легенду специально так подогнали, чтобы я расслабился и пустил слезу. Ну, и организовали братки ему «самоубийство».

Теперь вот опять появился некто, на меня похожий… Надо бы его пробить на откровенность. Не в общих чертах, а - кто, да откуда. И чтобы без вранья. Не могу я ему пока верить, а между тем он все больше мне нравится. Вот ведь дела…

Вышедший меж тем потянулся, бросил на меня свой рентгеновский взгляд и, словно нехотя, вернулся в дом.

«Зовут ведь тебя, Костя, однако», - сказал я сам себе. Только не царское это дело: бросать чай недопитым и лететь на разговор, словно гимназистка на первый трах. Потерпит душегуб, не переломится.

И я принялся допивать крепкий ароматный напиток, не торопясь, с достоинством, как и положено добропорядочному гражданину Соединенных Штатов Америки.

А припомнившиеся Кресты потянули за собой целую цепочку других воспоминаний… Как наяву увидел я собственный дерзкий побег - полет через стену на армейском реактивном ранце. Лихой разворот над Невой и приводнение прямо в объятия Наташи…

Екнуло тут неожиданно мое заскорузлое сердце. Славные женщины мои вспомнились. И страшные их смерти. Всякий раз я, Знахарь, подставлял их - тех, кто любил меня беззаветно, тех, кого я сам любил всей душой. Не думал я раньше, что способен любить, но пробудила во мне этот чудесный дар таежная отшельница Настя. Спасла она мою черную жизнь - во всех смыслах спасла: и вытащила из беспросветной мглы духовной, напомнив, что я человек, а не тварь дрожащая и не хищник кровавый, и от пули заслонила. И что бы ни случалось в жизни моей дальше, каких бы женщин я ни любил, она ждет меня там, куда мы все когда-нибудь придем. Я знаю, что мы обязательно будем с ней вместе. И она все поймет. Не попрекнет. Она и сейчас все про меня ведает - и не осуждает. Просто ждет. И дождется…

Из моего глаза капнуло что-то в стакан. Стареешь, Знахарь, сентиментальным становишься…

Наташу, другую любовь мою, страстную, нервную, Надир-шах убил. А от безумной экстремалки Риты я сам удрал сюда. В тайгу. Случайно ли?…

Да только нет мне покоя и тут…

И не будет, как видно. Пока есть зона, где распинают людей, где превращают их в зомби, пока ходит по Оби серый пароходик без окон, пока глава района рубит реликтовые кедры и намеревается травить целые деревни за поганые бабки - не будет у меня спокойной жизни.

Я сделал огромный торопливый глоток, обжигая горло, отставил пустой стакан и решительно направился в дом.

- Ты можешь мне верить, Майкл, можешь не верить - мне по барабану. Но сказать кое-что тебе нужно. Это с зоной, про которую Штерн нам рассказал, связано. Но не с этого начну. Издалека. Да и быка за рога сразу возьму, чтобы потом вопросов не было. Я - бывший офицер ГРУ. Не надо объяснять, что это такое? Вот и славненько. Не думал я и сам про этот факт биографии вспоминать. Не офицер я давно, а зек поганый. Урка и мокрушник, которому вышка светит. И ни к чему прошлое ворошить. Да и в конторе я судьбы мира не вершил, резидентом не работал, терактов не организовывал, хотя и учился всем этим премудростям. В основном я аналитикой занимался, но ухитрился с начальством повздорить на почве… неважно, на какой почве. И пришлось мне уйти из конторы изгоем, а из армии капитаном и, как говорится, без выходного пособия. Жилья в столице у меня не было, а уезжать в Тмутаракань очень не хотелось. Ну, благо за время службы связи появились, устроил меня приятель в частную охранную контору из тех, что только-только появляться начали. Специализировались на охране питейных заведений, богатых офисов, первых коммерческих банков. Стал зарабатывать неплохо, квартирку снял, начал планы на светлую жизнь строить. Вот тут меня и подставили. На деньгах.

- Дело ясное, - заметил я. - Или на бабах, или на бабках. Классика.

- Ага, умный ты, - парировал бывший капитан разведки. - Видно, опыт богатый.

- Ладно, замнем для ясности.

- Замнем. Да и не в том суть. Короче, обнесли банк. И явно кто-то из охраны постарался… Мнето ничего не предлагали… Чувствовали, видать, что я не ворую то, что охраняю.

- Да, уж. Несовременно. Да ты из каменного века, капитан!

- Вот и они так решили. И ведь в самую суть глядели: я ведь и в самом деле наивно верил и в честность людскую, и в справедливость высшую, и в наше правосудие… Ну, а дальше ты знаешь. Получил я по вере своей. Впрочем, не в этом дело. Просто Штерн говорил, что и зона, и воинская часть, в которую зомби отвозят, под крылышком конторы моей родимой. А это - дело серьезное. Вижу, хочется тебе зону ту накрыть. Правильно хочется - не можно, чтобы такое скотство на земле существовало. Но я тебя уверяю, что взять объект ГРУ - не банду отморозков разнести. Там больше трехсот человек одних «курсантов», которые неизвестно как себя поведут, начнись заварушка. Охраны вряд ли больше роты, но напичкано все электроникой - мама, не горюй. Штерн сказал, что под кочегаркой огромный бункер. Там и центр слежения, и «операционные». Но не бригада хирургов зекам черепа трепанирует, а идет там какое-то психологическое кодирование с помощью мощных компьютеров. Подопытных кроликов в виртуальную реальность погружают настолько глубоко, что в мозгу у них срабатывает какой-то тумблер секретный, о котором раньше только Всевышний знал, и они начинают воспринимать настоящую жизнь, как игру. Ты стратегиями компьютерными баловался? Или все больше по стрелялкам?

- Плавали, знаем…

- Когда на экране человечек распятый нарисован - сильно переживаешь? То-то. Вот и они словно дохлые лошади по зоне бродят. Не верят, что это их, живых, гвоздями к доске приколачивают. Каждый живет в своем собственном мироздании, лишь одному ему ведомом. Но когда наступит момент активности в их внутреннем мире, то окружающим мало не покажется. Ведь все, что их окружает, для них - лишь игровой антураж. И играть они станут без эмоций, без жалости, без сострадания…