Афанасий стоял перед ним понурив голову и что-то бормотал.

- Что ты там сопли жуешь? Какой еще зверь? Зверя в тайге полно, а вы все сюда пробраться норовите. Не-е-ет, надо с вами разобраться.

Штерн помолчал немного и сказал:

- А может, просто застрелить тебя - в назидание другим, а?

Афанасий сгорбился еще больше, и тут за спиной у Штерна появился Семен. Карабина при нем не было, а руки он держал перед собой, и что он там держал, я не разглядел. Бесшумно приблизившись к Штерну, он взмахнул обеими руками, и Штерн вдруг выгнулся всем телом, схватившись за шею. Я понял, что Семен накинул на его шею удавку, и, кивнув своим людям, выскочил из кустов.

Мы быстренько скрутили Штерна, а Семен аккуратно придушил его как раз настолько, чтобы он потерял сознание. Взяв Штерна за руки и за ноги, мы быстро пошли в тайгу. Афанасий шел впереди и показывал дорогу, между делом посыпая землю каким-то порошком. Отойдя километра на два, а по пути пришлось придушить Штерна еще пару раз, мы, наконец, остановились и бросили языка на землю.

- Однако нужно дальше идти, - обеспокоенно сказал Афанасий.

- Сейчас пойдем, - кивнул я, - вот только этого упакуем, чтобы он своими ногами шел. Больно много чести.

Штерн, валявшийся на земле, пошевелился и стал раздирающе кашлять. Видать, три удушения подряд не пошли его горлу на пользу. Прокашлявшись, он поднял глаза и осмотрелся. Семен стоял в сторонке и шевелил желваками.

- Что это значит? - без особого страха спросил пленник.

- Скоро узнаешь, - пообещал я, - вот еще немного прогуляемся, и узнаешь.

- Это вы все скоро узнаете, - сказал Штерн, - на кого руку подняли.

- А мы и так знаем, - ответил я.

Семен подошел и опустился перед связанным Штерном на корточки.

- Узнаешь? - спросил он, и его голос прозвучал весьма зловеще.

Штерн присмотрелся и удивленно произнес:

- Какая встреча! Беглец сам пришел. Жалко, что я связанный, а то поучил бы тебя уму-разуму.

И он пошевелил связанными за спиной мощными руками.

- Это твое счастье, что ты связанный, - ответил Семен, - если бы мы с тобой были на равных, я бы тебя убил. А так - честь не позволяет.

- Это у тебя - честь? Четырнадцать трупов, а он про честь разговаривает.

Было видно, что Штерн не боится.

Семен сжал зубы и сказал:

- Все эти четырнадцать были такими же падлами, как ты. Может быть, не такими смелыми, но такими же подлыми. Вставай!

Он схватил Штерна за плечо и помог ему встать.

Поднявшись, Штерн повел плечами.

Оглядевшись, он сказал:

- Я вижу, вы впятером одного связанного совсем не боитесь. Смелые ребята!

- А здесь пионерские правила не действуют, - ответил я, - и благородства ты от нас не дождешься.

- А ты-то кто такой? - Штерн присмотрелся, - видно, что не местный.

- Я тебе потом скажу, на ушко.

Я кивнул Афанасию, и он стал ловко упаковывать пленника.

Через несколько минут Штерн мог только идти в указанном направлении, и больше ничего. Руки были неплотно связаны перед грудью, чтобы ему было удобнее сохранять равновесие, и он даже мог почесать нос, если бы такое желание возникло, но сделать что-нибудь нежелательное для нас у него не было никакой возможности. А для того, чтобы он не отвлекал нас своими смелыми разговорами и не мог поднять шума, я лично завязал ему рот чистой тряпкой.

Осмотрев подготовленного к походу пленника, я удовлетворенно кивнул и сказал:

- Ну что, пошли. И не вынуждай нас наказывать тебя за непослушание.

Штерн ответил мне ненавидящим взглядом, но я не обратил на это никакого внимания. Повернувшись к Афанасию, я сказал:

- Веди.

Афанасий, не говоря ни слова, закинул на плечо карабин и уверенно направился в чащобу. За его спиной бесшумно шагал Макар, следом - Штерн, за ним - Семен, который бдительно следил за каждым движением пленника, а позади всех - вольготно, как на прогулке, - двигались мы с Тимуром.

- Ну что, теперь можно закурить? - недовольно спросил Тимур.

- Афанасий, можно? - обратился я к нашему проводнику.

- Можно, только тайгу не подожгите, - ответил он.

Мы закурили, и я понял, что уже несколько часов обходился без табака. И, между прочим, ничего особенного - выжил! Может быть, снова бросить курить?… Я глубоко затянулся и решил обдумать это как-нибудь на досуге.

Мы шли уже ровно пять часов.

Афанасий время от времени сыпал что-то на землю, и в ответ на мой вопрос сказал, что это отобьет нюх у собак, если их пустят по нашему следу.

Я следил за временем и каждый час давал команду на десятиминутный привал. Все валились на землю и молча отдыхали. Мне приходилось ходить по тайге, причем не просто ходить, а быть в побеге, так что я не очень устал, а Афанасий с Макаром так и вовсе были свеженькими. Что там чувствовал Штерн, меня не интересовало, а Тимур и Семен просто молча шагали, и по их виду нельзя было понять, устали они или нет.

Но когда я сказал, что мы пришли, по лицам всех, кроме моих шаманов, стало видно, что пять часов идти по тайге, причем в таком темпе, - все-таки не то, что прогуливаться с девушкой по набережной.

По моим подсчетам, мы удалились от зоны примерно на двадцать километров, и теперь найти нас было так же трудно, как попасть из ружья в кильку, плавающую в олимпийском бассейне, особенно если выключен свет.

- Ты уверен, что твои порошки подействуют? - спросил я у Афанасия, с удовольствием привалившись спиной к толстому стволу вековой ели.

- Однако, обязательно подействуют. Не беспокойся, - ответил он, развязывая рюкзак.

- Хорошо. Тогда развяжи нашего дорогого гостя, - сказал я.

- Я сам развяжу, - вызвался Семен и встал.

Подойдя к Штерну, который сидел на земле, он сказал:

- Вставай.

На этот раз он не стал помогать ему, лишь мрачно следил за тем, как Штерн пытается подняться.

- Сейчас я развяжу тебя, а потом свяжу по-другому. Если дернешься, то вот он, - и Семен указал на меня, - продырявит тебе ногу.

Я удивился, но достал «беретту» и, передернув предохранитель, направил ее в сторону Штерна.

Через минуту Штерн был почти свободен, если не считать того, что его левая рука была привязана за спиной, а сам он был соединен веревкой с толстой елью, выдернуть которую из земли ему было явно не под силу.

Макар развел небольшой костерчик, и через полчаса мы приступили к ужину.

Штерн не кобенился и с аппетитом поедал похлебку, которую сварил Афанасий. Он даже похвалил ее, сказав:

- А ничего чурки готовят. В первый раз пробую.

- Возможно, что и в последний, - сказал я.

Штерн хмыкнул и промолчал.

Закончив ужин, мы закурили, остяки аккуратно закопали объедки, и я наконец приступил к тому, ради чего затеял эту опасную авантюру с похищением офицера.

- Начнем, пожалуй, - сказал я.

Афанасий в это время занимался чаем.

- А ты знаешь, что бывает за похищение офицера внутренних войск? - спросил вдруг Штерн.

- Нет, не знаю, - ответил я, - да это меня и не интересует.

- А зря, - сказал Штерн, - когда мы вас найдем, вы пожалеете, что родились на свет.

- Вот ты себя и показал, - я развел руками, - пока ты говорил: «я» - все было так смело, так красиво… А теперь ты запел по-другому: «мы». А что это значит?

Я посмотрел на Штерна, но он молчал.

- А это значит, что ты из тех тварей, которые смелы только тогда, когда чувствуют за спиной силу. Верно?

- Не думай, что это сойдет тебе с рук, - пригрозил мне Штерн, - мы до тебя доберемся.