Рафинадно-белый многоэтажный корпус самого фешенебельного гиркадского отеля "Шерхил" покоился на волнах песчаных дюн, словно фантасмагори-юский каменный корабль, который выбросило штормом на мель, а затем предательский отлив покинул безнадежно застрявшее на суше судно. Примерно треть громадного строения пирамидальными уступами нависала над огороженным пляжем словно форште-вень. Каждый из прохлаждавшихся под зонтиками на шезлонгах постояльцев "Шерхила" мог бы при желании обзавестись персональной планетой, а то и несколькими, причем покупка не проделала бы сколько-нибудь заметную брешь в его бюджете.

С некоторых пор у гостиничных детективов возбудила чисто служебный интерес рослая седовласая толстуха, которая зачастила в отель ежевечерне. Всеми своими повадками она подозрительно смахивала на отставную жрицу любви, сохранившую тем не менее верность своему непохвальному поприщу, но уже в роли посредницы. В качестве постоянного плацдарма сия особа облюбовала кафетерий на верхней террасе, где подолгу взахлеб судачила с почтенными матронами, изнемогавшими под тяжестью несметных драгоценностей и столь же внушительных жировых складок.

Не без помощи встроенных микрофонов детективам удалось установить личность примечательной дамы, которая оказалась всего-навсего баронессой древнего захудалого рода с планеты Хиржум. Скучающая словоохотливая аристократка сделала естественный выбор между пеклом затяжной гражданской войны на своей планете и ласковой жарой прославленного заграничного курорта.

В унисон со своими собеседницами она решительно порицала ужасающие нравы нынешних распущенных девиц, их вызывающую манеру одеваться, их вульгарные бесстыжие танцы, наконец, их пагубной пристрастие к оргазмическим виртулептикам, напрочь вытеснившим старые добрые галлюциногены, которыми увлекалась благовоспитанная молодежь в те безвозвратно минувшие золотые времена. Как нетрудно понять, на детальное ознакомление с объемистыми материалами прослушивания способен лишь законченный мазохист. Среди сотрудников гостиничной службы безопасности такового не нашлось.

Гораздо меньшее внимание детективов привлек изрядно полысевший и обрюзгший усатый мужчина в расцвете лет, зачастивший в гостиничный бар. Наметанный глаз без труда угадывал в нем преуспевающего бакалейщика либо аптекаря, так или иначе, дельца средней руки, обуреваемого тихим снобизмом, каковой наблюдается среди подобной курортной мелюзги ничуть не реже, чем простатит или геморрой.

Подобные типы снимают в дешевом отеле поблизости номер с полным пансионом, нередко даже оборудованный душем, а затем регулярно наведываются в "Шерхил", чтобы вдохнуть заоблачную атмосферу недосягаемой роскоши, поглазеть на знаменитостей и скрепя сердце раскошелиться, заказав рюмочку изысканного вина. Тем самым они обретают несокрушимое моральное право на то, чтобы овеять себя легендами собственной выпечки по возвращении в родные пенаты. Впрочем, вреда от них наблюдалось не больше, чем толку.

Ни один из детективов не заподозрил, что говорливая толстуха и молчаливый сноб хоть мало-мальски связаны между собой. Тем более им и в голову не пришло связать их пустое времяпрепровождение с посещавшей иногда оба питейных заведения принцессой Энзеллой, которая по своему обыкновению отвергла пышное уединение в императорской вилле на том берегу залива и сняла этаж в "Шерхиле".

В один прекрасный погожий вечер ее высочество принцесса Энзелла вернулась с прогулки по пляжу в сопровождении двух плечистых телохранителей и отправилась в танцевальный зал на верхнем этаже отеля. Было далеко за полночь, когда после очередного танца она извинилась перед своим кавалером и торопливо покинула зал. Следовавший за принцессой на почтительном расстоянии телохранитель остался подпирать утенку в коридоре, а разгоряченная танцами Энзелла впорхнула в туалет и поспешно затворилась в кабинке.

Выйдя затем оттуда и ополаскивая руки над раковиной, принцесса не обратила внимания на то, что входная дверь открылась и в туалет вошла тяжелой походкой Какая-то дама. Плеск воды помешал расслышать, как в замке почти бесшумно повернулся универсальный гостиничный ключ. Однако девушка успела разглядеть в зеркале толстую физиономию с обвисшими брылями, увенчанную жидкими седыми кудряшками, за мгновение до того, как чья-то сильная рука влепила ей в лицо прохладную мокрую тряпку, а другая рука крепко обхватила за плечи, притиснув ее спиной к пухлому чужому телу. Безуспешно пытаясь отбиваться, принцесса вдохнула полной грудью аптечный, чуть слащавый запах, после чего погрузилась в беспросветное черное забытье.

Не выпуская обмякшее тело девушки, седовласая налетчица бросила в раковину пропитанную пахучим снадобьем тряпку и нажала пальцем замаскированную под платяную пуговицу миниатюрную рацию. Никаких радиопереговоров не последовало, лишь раздался тихий короткий писк ответного вызова, свидетельствующий о том, что условный сигнал принят к сведению.

Распахнув дверь кабинки, старуха расстегнула на запястье одурманенной принцессы браслет золотых часов, снабженных потайным радиомаячком, и утопила их в унитазе. Таким образом, имевшиеся у каждого из телохранителей портативные пеленгаторы не дали своим владельцам ни малейшего повода для беспокойства, когда толстуха подтащила принцессу к окну, распахнула раму, и протянувшаяся снаружи мужская рука перевалила бесчувственное тело через подоконник. За окном промелькнуло и скрылось усатое лицо захожего сноба из гостиничного бара, затем в нижний край рамы уперлась длинная красная когтистая лапа, лишь наполовину прикрытая черной брючиной, оттолкнулась и косо ушла вверх.

Спустя мгновение где-то вдалеке, возле темной океанской глади, раздался крик изумления. Несколько прогуливавшихся по пляжу парочек, задрав головы, увидели невероятную картину. Перед ними сиял множеством окон огромный фасад отеля, этажи ступенчатой пирамидой вздымались к звездному небу, и на последнем из них, на головокружительной высоте, некто в черном костюме, раскинув три голенастые длинные лапы, словно паук карабкался вверх, поочередно всаживая когти в гладкую стену, будто альпинистские крюки. Четвертой лапой он удерживал на спине хрупкую фигурку в розовом платье. Подъем занял у чудовища всего несколько секунд, а чуть погодя с крыши отеля взмыл экскурсионный вихрелет.

Тем временем седая толстуха как ни в чем не бывало спустилась на лифте в пустынный вестибюль, вышла из гостиницы, затем, пройдя между рядами припаркованных на стоянке лимузинов, села за руль голубого полуспортивного автомобиля марки "Дарзатти", лихо рванула с места и унеслась прочь.

- Если б ты только знал, до чего мне обрыдла эта старушенция, - голосом Делии пожаловалась тучная баронесса и спешно занялась своим преображением.

Прежде всего она сняла подбитое толстым слоем ватина платье, оставшись в облегающем серебристом скафандре со встроенной терморегуляцией, какие используют на космофлоте при ликвидации неполадок в реакторных отсеках. Затем смыла грим, извлекла из-за щек резиновые прокладки и в завершение метаморфозы сняла парик.

Еще не пришедшая в чувство принцесса лежала на диване. Склонившийся над ней Джандар пощупал зачем-то пульс и обернулся к Делии.

- Когда она проснется? - спросил он. Смуглый усатый Рамс Гурнони исчез, а вместо него появился большелобый и сероглазый, слегка сутулый юноша с вьющейся бородкой и локонами до плеч, одетый в мешковатый черный костюм не по росту.

- Никак не привыкну к твоим превращениям, - слегка опешив, призналась женщина. - Как я понимаю, это твое настоящее лицо?

-Да.

- Тебе не терпится поворковать со своей зазнобой?

- Конечно.

- Сейчас я ее разбужу, - пообещала Делия. Порывшись в шкафчике с медикаментами, она достала из коробки небольшую ампулу, надломила ее и поднесла смоченную прозрачной жидкостью ватку к длинному фамильному носу Энзеллы, известному всей Империи благодаря портретам ее родителя на банкнотах.