– Дим, что с тобой? – Вика невольно поежилась и коснулась его руки, – Ты в порядке?

– Да, – он кивнул. – Не бойся… Просто устал…

– Я не боюсь, – она ласково погладила Дмитрия по щеке. – Я спрошу, ты меня любишь?

– Люблю, – он обнял Вику. – Пожалеть меня решила?

– Считай, что я тебе такие глупые высказывания, вроде того, что сейчас услышала, на сегодня прощаю по поводу усталости. Сказала же, хоть ты и Хан, а глупый, как дитя несмышленое! Сколько раз тебе повторить?

– Если так, как сейчас, хоть сто раз на день. Будешь ещё спрашивать, люблю или как? – он слабо улыбнулся.

– Хоть сто раз на день, – передразнила его Вика и уже серьезно добавила. – Обязательно буду. Пока тебе не надоест.

– Не надоест. Знаешь, я этого вопроса больше двадцати лет не слышал.

– А что слышал?

– Утверждение, что я её люблю, что жить без неё не могу и что пропаду, если она не вернется.

– Не поняла… – Вика удивленно посмотрела на него. – От кого?

– От Лолиты. Это она так говорила всем окружающим и мне в том числе. А теперь хочешь посмеяться? – его улыбка снова наполнилась горечью.

– Не знаю, буду ли я смеяться. Если смешно… Пока смешного ничего не было.

– Я обычно хохотал до истерики, когда напивался. В один прекрасный день, когда я в очередной раз услышал это высказывание, я попытался Лолите объяснить, что не любил я её, не люблю и не пропаду. Знаешь, что она мне ответила? Что я настолько тупой, что сам этого ещё не понял, а она мне это объяснить пытается. С первого дня. Точнее, впервые это высказывание я услышал в ночь после свадьбы. До меня же всё равно не доходит.

– Дим, тогда объясни мне, бестолковой, почему вы развелись только пять лет назад? Ты говоришь, что не мог сказать ей «нет», когда она возвращалась и пыталась внушить тебе полную ерунду. Почему же тогда сказал? И почему не мог сказать раньше? В чем причина? Я что-то не очень хорошо понимаю… путаница какая-то… Почему было не родить ребенка и не продолжать вытворять с тобой всё, что вздумается?

– Всё действительно было очень запутано. Со временем сказать «нет» я не мог больше не потому, что она начинала плакать. Поплакать Лолите было так же просто, как дурному с горы скатиться. Как гимнастка она была весьма средненькая, а вот артистка в ней пропала замечательная. Со временем я научился различать, когда она плачет по настоящему, а когда идет игра. Для того, чтобы поплакать по настоящему, у неё была одна весомая причина, – Дмитрий помолчал. – У нас не было детей. Ты спрашиваешь, почему… Для Лолиты и для меня это была больная тема. После аборта у неё было бесплодие. Согласись, во многом это было моей виной. Хотя… как-то раз она сказала одну странную фразу, насчет детей… Скорей всего в сердцах, чтобы досадить мне.

– Я, конечно, умолчу о том, что кто-то даже до конца не помнит, был с ней или нет, – Вика осуждающе покачала головой.

– Не от святого же духа она… – он взял сигарету, но так и не закурил.

– Дима, тебе сколько лет, что ты такие вещи говоришь? Ты что, наивно верил в то, что она тебя любит?

– Честно сказать, не верил. Даже в самом начале.

– А, если у неё кто-то был до тебя?

– Не знаю… Тогда определенно ни в чем я уверен не был. Тем более я несколько раз с её гинекологом разговаривал. Там один вывод был – первый аборт. Теперь… теперь я уже больше не хочу и не могу об этом думать… Скорей всего она и вела себя так, чтобы отомстить мне…

– Как отомстить? Потом, вы всё же развелись. Почему?

– В том, что она не меня любит, а всё, что ко мне прилагается, я убедился быстро. Когда мы прожили с ней лет шесть, я узнал, что у Лолиты на стороне стали появляться мужики. Сначала это были курортные романы, потом стали появляться ребятки лет около двадцати, известного сорта. Пока она это хоть как-то скрывала, я тоже делал вид, что ничего не знаю. Вернее, вынужден был делать… Была причина… – Дмитрий осекся. – Когда с одним из них я застал её в постели, моему терпению пришел конец. Ему мордашку разукрасил, а её выставил.

– Что за причина? – Вика села и пристально посмотрела ему в глаза.

– Потом, Вика… это потом… – он устало опустил веки.

– Не потом. Сейчас. Начал говорить, говори всё.

Дмитрий, наконец, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Некоторое время он молча курил. Вика терпеливо ждала. Почему-то она была уверена, что это одна из причин его скованности. И ещё она была уверена, что эта причина, скорей всего, настолько же правдива, как и высказывание Лолиты о том, что Дмитрий её любит и без неё пропадет.

– Дима, – ласково, но настойчиво сказала Вика. – Дима, не молчи. Я жду.

– Она говорила, что я не мужик… никакой во всех отношениях…

– Что значит, «никакой»? – не поняла Вика. – Если ты не слишком многословен и не сыплешь нецензурной бранью, это не значит, что ты тряпка.

– Никакой, это значит, никакой в постели. Чуть ли не импотент… кончаю, не успев начать… размер… у воробья, наверное, больше… – Дмитрий раздавил недокуренную сигарету в пепельнице. Лицо его стало серым. – Этого достаточно, или ещё что-нибудь процитировать?

– Бред какой-то, – она нервно улыбнулась. – Дима, ты понимаешь, что ты сейчас сказал?

– Слишком хорошо понимаю! Она только один раз сказала, что не ожидала, что я мастер не только в боксе, – Дмитрий сел и тяжело посмотрел на неё. – Ты хочешь что-нибудь добавить? Лучше сразу…

– Замолчи! – Вика сжала виски ладонями. – Господи! А я-то голову ломаю, что происходит! Почему нормальный, здоровый мужик, которому явно хочется, упрямо отказывается! Почему этот мужик начинает дергаться, стоит только сказать слово, когда лежишь рядом с ним! Ты же просто ждешь, пока тебе скажут очередную гадость. Боже мой! Сколько же ты лет с этим прожил?!

– Какая разница? Достаточно долго, – он поднялся, надел халат и вышел из комнаты.

Вика ещё некоторое время сидела, глядя на вмятину на подушке от его головы, на пепельницу с нервно раздавленным окурком и не знала, что же теперь делать, как убедить Дмитрия в том, что в словах его бывшей жены нет и сотой доли правды.

Вика встала и пошла в кухню. Дмитрий сидел за столом. Перед ним стоял бокал с коньяком и ещё пустая пепельница. Он смотрел в окно на засыпанные снегом крыши домов и даже не повернулся, услышав звук шагов. Взглянув на бокал с коньяком, Вика невольно подумала, что в тот вечер, когда Дмитрий привез её сюда, они тоже пили коньяк. Она осторожно дотронулась до его плеча. Он не вздрогнул, только спина напряглась.

– Мне уйти? – чуть слышно спросил он.

– Что с тобой, Димка? А как же я? Неужели тебе уже безразлично, что я люблю тебя, или ты меня разлюбил?

– Зачем я тебе такой? – с горечью спросил Дмитрий.

– Какой?! Да что она с тобой сделала, если ты можешь слышать только её?! – Вика почти кричала. – Зачем ты тогда говорил, что любишь меня?! Зачем всё это?!

Он повернулся и почти удивленно взглянул на Вику. Это взгляд, подействовал на неё, как спичка на порох.

– Что ты на меня так смотришь?! Я тебе не собираюсь рассказывать, что ты импотент! Далеко тебе до импотенции! И бабки мне твои не нужны! И квартира эта тоже! Ничего мне не нужно от тебя!

– Вика, остановись, – Дмитрий накрыл ладонью её руку, которую она всё ещё держала у него на плече.

– Не смей меня трогать! Видеть тебя не хочу! – Вика отдернула руку. – Мазохист чокнутый! Ноги моей здесь больше не будет! Да я лучше в кабак вернусь!

– Что ещё?! – он стремительно поднялся и крепко взял Вику за плечи. – Что ты ещё придумаешь?!

– Ничего! Отстань! – она хотела вырваться, но ничего не получилось.

– Ты, зайчонок, немножко не то говоришь!

– А ты, то?! – у Вики на ресницах задрожали слезы.

– Ну, перестань, – он прижал Вику к груди. – Прости меня. Что хочешь для тебя сделаю, только не плачь…

– Оставь меня… – сквозь слезы прошептала Вика.

– Этого сделать не могу. Ещё что-нибудь попроси.

– Не говори так больше. Не говори, что ты мне не нужен…