– За вещами ездила. Думала быстро справлюсь. Не получилось. У моего семейства гостей сегодня не намечается, вот и трезвые все. Был повод на ясную голову объяснить, что я съезжаю.

– Ну и как? – Дмитрий усадил Вику на пуф и, присев, расстегнул и снял с неё ботинки, а затем надел тапочки.

– Никак. Папик с братцем спокойно восприняли, а на мать нашло лирическое настроение и пришлось с ней некоторое время посидеть и поговорить. Спасибо, Димулька, – Вика поцеловала его.

– Сильно устала?

– Да есть чуть-чуть. Такое дежурство было сумасшедшее! Восемнадцать вызовов и все тяжелые.

– Позвонить мне и сказать, что тебе нужно куда-то съездить нельзя было?

– Я же не думала, что застряну надолго. Ты ужинал?

– Нет. А ты?

– И я нет. Я курицу начинила. Сейчас салат порежу…

– Приводи себя в прядок. Я сам порежу, – Дмитрий отнес её сумку в комнату.

Вика вернулась в кухню, когда всё было готово и стол накрыт. Она на секунду задумалась, потом достала бокалы и бутылку вина. Дмитрий внимательно следил за ней, но ничего не говорил.

– Открой, – попросила Вика.

– Есть повод? – открывая вино, спросил он.

– Повода нет… просто так гадко на душе, – Вика вздохнула. – Ты же знаешь, я не любительница, но сейчас…

– Что-то с родителями произошло? – Дмитрий слегка нахмурился, наливая вино в бокалы.

– Ничего… Дима, ты помнишь, тот вечер, когда мы познакомились? Когда ты в «Саламандру» с Коляном и Егором приехал?

– Помню.

– Так вот в тот вечер мне было так же гадко. Я из-за этого только и согласилась с тобой пить.

– Из-за чего гадко было?

– Я вдруг поняла, к своим двадцати двум годам я видела столько пакостей и так ко мне безразлично относились чуть ли не все окружающие, что от этого хотелось… даже не знаю, что сделать. А сегодня эти материны откровения, как ей жаль, что я ухожу… Лучше бы она молчала… – Вика взяла сигарету.

– Не кури натощак, – Дмитрий отобрал у неё сигарету.

– Дим, скажи… – она не закончила вопроса и взглянула на него полными слез глазами.

– Успокойся. Я же здесь и никуда не денусь. Хочешь, поедем ко мне?

– Не хочу.

– Тогда подумай о том, что я тебя люблю и успокойся. Мне ты совсем небезразлична.

– Знаешь, мать спросила, не за деньги ли и квартиру я с тобой. Неужели я похожа на такую продажную девку? Хоть ты так не думаешь?

– Я так не думаю, – он взял Вику за руки. – И мне безразлично, кто и что скажет. Я уже видел, как бывает у тех, кто «за деньги». Я на это смотрел в течение двадцати лет. Правда, понял не сразу. А сейчас успокойся и, как говорит Колян, смотри на вещи проще.

– А вдруг…

– Женщина, ты когда-нибудь будешь Хану подчиняться или восточные обычаи по боку? – он ласково улыбнулся. – Никаких «вдруг». Ешь, пей и в постель. Ханское слово – закон. Даже для любимой.

Галина поставила на стол бокалы и вазу с фруктами, разлила вино по бокалам. Лолита сидела напротив неё, закинув ногу на ногу, и рассматривала безупречный маникюр на длинных до неприличия ногтях. Весь её вид выражал снисходительность, а тон, которым она разговаривала с Галиной, пока та накрывала на стол, был покровительственным.

– Лолка, удобно тебе с такими когтищами? – поинтересовалась Галина.

– Удобно, – в голосе Лолиты мелькнули капризные нотки. Она взяла бокал. – Ну, за нас, прекрасных!

– Как хочешь, – Галина пригубила вино. – Вполне приличное.

– Лучше бы взяли бутылку ликера, – её подруга критически взглянула на бокал. – Конечно, неплохо, но я ликер больше люблю. Или мартини. Но мартини приятнее пить с мужиком.

– Лолка, ты неисправима – ликер не пьют стаканами.

– Ты уже, как мой бывший, умничать начинаешь. Как хочу, так и пью, – Лолита допила вино и, как бы невзначай, спросила. – Кстати, как он там?

– Нормально, – Галина пожала плечами.

– Что значит, нормально? – Лолита прищурилась.

– Нормально, значит нормально. Выглядит прекрасно. Свекровь твоя болела. Тогда он и Колян пару недель озабочены были, а сейчас снова всё в порядке.

– Да по мне пусть свекруха хоть помрет. Носятся они с ней, как дурни со ступой! А она, смотри ты, цаца выискалась! Такая уже добрая, что тошнить от её доброты начинает. Это всё Колянова Люська писается от радости – «мать родная».

– Лолка, на тебя не угодишь. Я вообще не пойму, что тебе с Амерхановым не сиделось? Как за каменной стеной за ним. Да и по характеру не противный. По-моему, не сильно он с тобой разборки устаивал, – Галина подлила вина.

– Если бы он знал ещё из-за чего их устраивать! – Лолита самодовольно ухмыльнулась. – Он же ничего видеть не хотел. Разве что тогда, когда мы развелись. Так и то, не начни я визжать, что хочу развода, так бы всё и было.

– Или делал вид, что не хочет видеть.

– С чего это ты взяла?

– Что ж он, такой невидящий, после развода и того, как вы помирились, снова жениться на тебе не захотел?

– Ну… как бы тебе это сказать…

– Только не говори, что это ты не захотела, – Галина едко улыбнулась.

– Я испугалась, что он снова кого-нибудь изобьет, – она подлила себе ещё вина и похвасталась. – Я с таким милым мальчиком познакомилась! Картиночка! Вылитый Ахиллес! Волосики вьются, глазки голубенькие…

– Ахиллес? – удивилась Галина. – Почему?

– Ну да! Ты что, за Ахиллеса ничего не знаешь? – Лолита спросила таким тоном, будто её подруга не знала самого элементарного. – У меня как-то диск был, что-то там про древний Рим. Так вот там про Ахиллеса было.

– Во-первых, Ахиллес – к Риму не имел никакого отношения. Насколько я знаю, он был греком, – поправила Галина подругу.

– Какая разница? Рим, Греция? Всё равно рядом. Ахиллес – он такой сексуальный был! Кстати, ты не знаешь, что там у него с пяткой было?

– Как это, что было? Это было его уязвимое место, – Галина даже немного растерялась.

– Да? – Лолита удивленно посмотрела на неё. – При чем здесь язвы? Хотя эти американцы как намутят! Один перевод названия чего стоит! Представляешь, фильм называется «Трое», а эти лохи написали «Трое» через букву «я». И вообще, кто там третьим был, ничего не ясно. Я только из-за Ахиллеса и смотрела.

– Лолита, не «Трое», а «Троя». Троя – это такой древний город был, – Галина постаралась сдержать улыбку. Порой Лолита поражала незнанием самых простых вещей, известных со школьной скамьи. – И уязвимое место, это не то, где язва есть. Имеется в виду слабое место.

– Ой, ну ты начинаешь умничать, как мой боров! Кстати, там это несчастье тебя ещё не извело? У него ведь дурная привычка – как только я уйду, пару дней напиваться до чертиков, а потом всех работой изводить, – перевела Лолита разговор с неприятной для неё темы.

– Нет, всё нормально. Я тебе не рассказала главной новости! Твой Дима нашел себе очаровательную крошку.

– Очередную шлюшку? Я понимаю, переспать же ему с кем-то нужно, – она снисходительно улыбнулась. – А так, кому он нужен?

– Долго он с ней пересыпает, – Галина смотрела на подругу с нескрываемым торжеством. – Ты понимаешь, он не просто спит с ней. И не шлюшка она, а очень приятная девочка. Он смотрит на неё с обожанием, такие цветы ей носит, такие подарки дарит! В общем, балует свою крошку.

– Какую крошку?! – Лолита чуть не уронила бокал. От её снисходительности и покровительственного тона не осталось и следа.

– Свою.

– Что за подарки?! Откуда ты всё это знаешь?!

– Он ей квартиру снял в этом доме только в другом подъезде. Мы ведь с Сережкой не знали, когда покупали свою. Хотя всё равно купили бы. Так даже лучше. Это было на три недели раньше. Так представь, квартира с евроремонтом, Дима обо всем позаботился. Теперь она там живет. Я её почти каждый день вижу. Ну, и его тоже.

– Он знает, что вы здесь теперь живете?

– Конечно. Можешь представить себе, он с ней куда-то ехать собрался, они как раз к машине подошли, а мы с Сережкой домой возвращались.