– Что?! – Максим Исмаилович от неожиданности уронил сигарету, которую собирался закурить. – Ты же вчера сказал… Я же вчера обо всем уже с её матерью договорился… Тебе нечего бояться…

– Я должен жениться на Лолите, – повторил Дима. – Если я не сделаю этого, кажется, я не смогу больше никогда в жизни спокойно спать.

– Почему? Что она тебе такого сказала, что ты никогда не сможешь спать? Что за глупости ты говоришь, сынок? – у Веры Федоровны задрожали губы. – Ведь даже её мать не будет иметь никаких претензий.

– Дело не в её матери…

– Димка, чего ты мне вчера не сказал? – Максим Исмаилович стал почти таким же бледным, как и его сын.

– Она попросила не оставлять её…

– Ты говорил. Потом ты поехал с ней в больницу. Что ещё?

– Врач сказала мне подождать, пока она выйдет из операционной. Посидеть в коридоре. Я сидел в коридоре… Там, в больнице, ужасный коридор, слышно всё, чуть ли не эхо отдается…

– Ну, и?!

– Потом мне объяснили, что не на всех обезболивающие действуют одинаково… на неё, наверное, не подействовали или у неё очень высокая чувствительность…

– Что ты имеешь в виду? – родители переглянулись.

Дима снова отвернулся к окну. Он молчал несколько минут, а потом с трудом произнес:

– Она кричала… Я этого никогда в жизни не забуду…

– А что, где-нибудь ещё нельзя было подождать? В вестибюле или, в крайнем случае, на улице? Там же, наверное, ничего слышно не было…

– Врач сказала никуда не уходить и ждать там. Я… не знал, действительно ли это нужно и остался…

– Да-а-а… занятная история! – ухмыльнулся Коля. – Умная девочка! Рано радовались… на всех этапах перестраховалась…

– Похоже, Коленька, ты снова становишься младенцем, устами которого глаголет истина, – Максим Исмаилович сел и схватился за голову. – Попал сын…

…Мать Лолиты, входя в палату готовилась начать разговор с дочерью с самых нелицеприятных выражений. Дочь сидела на кровати, с удовольствием жевала огромное красное яблоко и улыбалась. «Вот ведь стерва! – с раздражением подумала мать. – Жрет и не давится! Довыделывалась и довольна! Ничего, сейчас я тебе всё скажу!»

– Ну, что, мама, – вместо приветствия спросила Лолита, – ты готова через неделю идти знакомится с родителями жениха?

– С чьими родителями?! Лолка, ты бредишь, что ли?! Вчера его папаша…

– Сегодня, – Лолита посмотрела на часы, – сорок минут назад, он мне сделал предложение. Учись, мама!

– Подожди радоваться! Это папаша его ещё ничего не знает. Вечером он скажет, что пошутил.

– Не скажет. Он с папашей здесь был. Вот так-то! Яблочко хочешь?

– Это они что ли принесли?

– Ну да. Всего, чего захочешь – яблоки, апельсины, бананы и что-то там ещё. Мне, мама, витамины нужны. Я же бедненькая девочка, которая так настрадалась, – Лолита довольно хихикнула.

– Ох, и шельма ты, Лолка! И в кого такая ушлая уродилась? – мать довольно улыбнулась. Она придвинула стул и села. – Рассказывай, как и что. Сейчас на работу вернуться нужно будет, представляю, как все мои бабы дохнуть от зависти начнут!

– Я тебя, мама, чуть-чуть огорчу. Большой свадьбы не будет, всего человек на тридцать, один день и жить мы будем отдельно.

– Что, папаша его квартиру выбить обещал?

– Нет, только снять.

– Вот ведь жлобы! У них ведь квартира, наверное, не маленькая!

– А мне и лучше. Что я со свекрухой делать буду в одном доме? Ещё и брат его там.

– И правда, лучше. Ну, рассказывай…

Дима вышел из шумного зала. Здесь, в фойе никого не было. Он достал пачку сигарет и закурил. Ему было абсолютно безразлично, что сейчас может выйти из зала тренер и увидеть его курящим. Ему уже всё было безразлично. Было такое ощущение, что жизнь кончилась и он сам выкопал себе яму, прыгнул в неё и яма уже засыпана. Сверху кто-то спустился и остановился рядом. Дима даже поворачиваться не стал. Не хотелось.

– Димыч, сигарету дай, – попросил голос Лешки.

Дима повернулся и протянул Лешке пачку с сигаретами. Лешка тоже закурил. Несколько минут они стояли, молча курили.

– Что-то ты совсем убитый, – сказал Лешка. – Не свадьба, а похороны. Одна невеста веселится.

– А это и есть мои похороны, – медленно ответил Дима.

– Что ты мелешь, Димка? – он насторожился. – Какие похороны?

– Ты же всё знаешь, – он глубоко затянулся.

– Ну, Димыч, с кем не бывает? Мало ли народу по залету женится?

– И я про то же, – к ним подошел Коля и тоже взял сигарету. – Смотри, Димыч, на вещи проще… Мало ли…

– Заткнись, Колян? – в глазах Димы мелькнули огоньки гнева. – Вообще, дай нам с Лешиком потолковать.

– Да, пожалуйста, – Коля пожал плечам и отошел подальше.

– Димка, что ты на него кидаешься? Он-то тут при чем? Ты мне не нравишься, – сказал Лешка.

– Я сам себе не нравлюсь. Лучше б я вместо Лесеньки умер. И проблем бы не было. А так перед всеми виноват.

– Не говори глупостей, ни перед кем ты не виноват. Вот бы она порадовалась, если бы узнала, что ты мелешь!

– Возьми, – Дима достал из внутреннего кармана пиджака обручальное кольцо. – Это моё.

– Зачем?

– Возьми, – настаивал Дима. – Крест сделай.

– У меня есть.

– Женишься, для кого-то из детей сделаешь. Бери.

– Ладно, и тебя в придачу крестным отцом. А теперь послушай меня и Коляна, соберись. Жизнь совсем не кончилась. Колян, как ты там говоришь? – он слегка повысил голос.

– Смотри на вещи проще, – Коля подошел к ним. – Идем, а то слишком уж заметно, что жениху выть охота.

…Лолита подошла к Диме, стоящему возле окна и смотрящему вниз, на ночную улицу, прижалась к его плечу. Он никак на это не прореагировал. Сигаретный дым выплывал в приоткрытую форточку тонкой струйкой.

– Димочка, давай ложиться, – предложила она.

– Ложись, я сейчас докурю, – Дима остался неподвижен.

– А раздеть ты меня не хочешь? – игриво спросила Лолита.

– Не хочу… – он повернулся и сверху вниз посмотрел на Лолиту. – И, пожалуйста, выключи свет.

– А как же ты разденешься?

– В темноте.

После того, как всё было кончено, Дима почувствовал себя как выжатый лимон. Он откинулся на подушку и хотел только одного, поскорее забыться, уснуть. Лолита обняла его и в темноте отыскала губами его губы. Он не ответил на поцелуй.

– Дима, а ты разве больше не хочешь? – проворковала она.

– Не хочу. Я спать хочу.

– А я не думала, что ты такой стеснительный! – Лолита тихо рассмеялась.

– Да что ты? – Дима сел и дернул за шнурок бра. Он хмурился и был бледен. – Тебе напомнить, как я тебя изнасиловал? Или всё-таки это был не я?

– Ну… – Лолита явно не ожидала такого поворота событий.

– Что «ну»? Детка, мы с тобой, в постели второй раз, если верить в то, что был первый, когда ты ещё вообще ничего не умела, а трахаешься ты, как заправская проститутка. Только не говори, что умные книжки читала, не поверю.

– Дима…

– Двадцать один год Дима. Оставь меня в покое, я спать хочу! И никогда не рассказывай мне, что я был первым.

– Дима… это всё потому… что я тебя очень люблю…

– Что ещё?

– Ведь нам будет очень хорошо вдвоем. Вот посмотришь… Ты же женился на мне не просто так.

– Ты права, не просто так. Только не строй, пожалуйста, иллюзий, что я тебя люблю. Я тебя поцеловал впервые в жизни в ЗАГСе.

– Глупенький ты, Димочка, ты просто ещё не понял, как сильно ты меня любишь, – Лолита рассмеялась, потом легко поднялась. – Я пошла в ванную. Можешь спать, чемпион. Я не ожидала, что ты мастер не только в боксе. Утром я надеюсь на повторение.

Лолита вышла. Дима выключил свет и уткнулся головой в подушку. Никогда он не проигрывал так, как в этот раз, на всю жизнь. Чемпион остался теперь только на ринге…

Андрей Ларченко шел в кабинет директора «на ковер». Нужно же было так попасть! Всего лишь месяц проработать мастером и так обидно нарваться на самую вредную табельщицу на заводе – бабу Шуру. И ведь опоздал всего-то на полчаса. Если учесть, какой это был день, то можно было закрыть глаза на всё. Но, баба Шура слышать ничего не хотела и написала телегу директору. Что ожидало у директора, оставалось только гадать. Директор, конечно, был не такой противный, как баба Шура, но очень строгий. В последнее время, он был мрачнее тучи, и ожидать можно было всего, чего угодно.