– Юлька, какая же ты вредная! – Дэвид прижал её к себе. – Да я тут без тебя чуть с ума не сошел! Я же тебя обожаю!

– Отстань от меня! – Сью предприняла последнюю попытку вырваться.

– Ну, ну… перестань…

Дэвид легко справился с её сопротивлением, подхватил на руки и понес вглубь дома, в свою комнату. Туфельки Сью упали одна чуть ли не у порога, а вторая почти у двери комнаты. Сью прижалась к Дэвиду. Не отпуская её, он подошел к окну, задернул шторы. Громко тикал на письменном столе старый будильник, пела в саду какая-то птица. Дыхание Сью смешалось с дыханием Дэвида. Они забыли о том, что в машине ждет Артур, что может кто-нибудь прийти, вообще забыли о том, что существует в этом мире ещё кто-то или что-то кроме них…

Артур посмотрел Сью вслед и мысленно пожелал только одного, чтобы она сейчас помирилась с Дэвидом. В то же время откуда-то снова начала пробиваться странная ревность. Сначала Сью разговаривала с Дэвидом, стоя на пороге, а потом они оба исчезли в доме. По старой привычке Артур достал из коробка спичку и начал её грызть. Только теперь он грыз спички, когда никто этого не видел. Время тянулось ужасно медленно.

Артур снова ходил нормально, уже закончил институт и распределился в закрытый НИИ. Он по-прежнему жил с матерью в их старой квартире, встречался с девушками, от которых, как и раньше не знал отбоя, у него было много друзей, он заканчивал писать работу, на отсутствие денег тоже жаловаться не приходилось. Если отодвинуть в сторону то, что о Лене он так и не смог ничего узнать, а Лили больше не было, то можно было решить, что живёт он идеально. Артур и сам уже почти готов был в это поверить. Но, наступившая полоса относительно спокойной жизни не могла длиться вечно.

У матери начал болеть желудок и после долгих уговоров Артура, она обратилась в больницу. Её положили на обследование. Сначала никто ничего дурного и не подозревал. Мать только досадливо морщилась и ворчала на Артура (это, кстати, было крайне редко), что как-нибудь с язвой можно было и дома пролечиться. Тем более мать сама была медсестрой.

Артур на всю жизнь запомнил этот день – пятое сентября. Его пригласил к себе в кабинет лечащий врач матери. Это был седой пожилой мужчина с солидным брюшком. Он сдержано поприветствовал Артура и предложил сесть. Артур послушно сел. Врач почему-то избегал смотреть на него. Он несколько минут перебирал истории болезни на столе. В солнечном луче плясали пылинки. Артур терпеливо ждал. Только что он видел мать. Она была в неплохом настроении и говорила, что вроде бы самочувствие её немного стало улучшаться. Наконец врач отодвинул от себя пачку историй и исподлобья посмотрел на Артура.

– Вы сын Дашевской?

– Да, – Артур чуть заметно кивнул.

– Давайте знакомиться. Радченко Станислав Петрович.

– Артур Григорьевич, – Артур уже привык, не смотря на свои тридцать лет, представляться по отчеству.

– У меня для вас малоутешительные новости, молодой человек, – он снова смотрел в стол.

– Матери нужно делать операцию?

– Уже не нужно.

– Тогда я не совсем вас понимаю, – у Артура по спине пробежал противный холодок.

– У вашей матери опухоль… злокачественная опухоль.

– Рак? – у Артура засосало под ложечкой.

– Да, в верхней части желудка, как раз там, где пищевод переходит в желудок. Пока эта опухоль не очень большая, но убрать её нельзя. Кроме того, у неё обнаружены метастазы в печени. Вам объяснить, что это такое?

– Спасибо, я чуть-чуть в курсе, – несмотря на довольно жаркий день, Артуру стало холодно. После довольно долгой паузы он спросил. – Ошибки быть не может?

– Нет. Мы даже биопсию взяли. Всё подтверждено.

– Что же теперь? – язык не повернулся спросить, сколько проживет мать.

– Никто не сможет вам сказать, как долго это продлиться. Существуют различные методы лечения, кроме операции. Например, химеотерапия или рентгеновская терапия. Иногда они бывают очень эффективны.

– Вы так говорите… В конце концов, я готов услышать всё.

– Всё?… – Станислав Петрович помолчал. – Сроков жизни своей или чужой не знает никто. Бывают разные случаи…

– Я спрашиваю вас о конкретном случае. Я не прошу вас называть точный срок. Хотя бы приблизительно.

– Месяца четыре… не больше… Впрочем, посоветуйтесь ещё с онкологами. Её всё равно придется перевести в другое отделение.

– Да, конечно, – механически ответил Артур. – Вы уже что-нибудь ей сказали?

– Нет. Но скрыть от вашей матери будет что-либо довольно трудно. Она ведь сама очень опытная медсестра и, кажется, по назначенным ей препаратам, кое о чем начала догадываться.

– Вы мне больше ничего не хотите сказать? – Артур поднялся.

– Что я могу вам сказать? Только пожелать набраться мужества. У вас ещё есть родственники?

– Нет.

– Тогда держитесь.

Мать перевели в онкологию. Прогнозы онкологов мало чем отличались от того, что Артур уже услышал. Мать, хотя и пыталась держаться, но слабела и угасала на глазах. Лечение эффекта не давало. Артур, приходя к ней, пытался тоже держаться. Между ними установился как бы негласный договор: они оба делали вид, что ничего страшного не происходит, что мать приболела не больше, чем простудой, и что совсем скоро она поправиться. После первого курса химеотерапии Артур забрал мать домой, где она пробыла целых два месяца. Потом снова ей пришлось лечь в больницу. Состояние её ухудшалось с каждым днем, хотя Артур и пытался доставать самые дефицитные и эффективные, по мнению врачей, лекарства. Не смотря ни на что, и мать, и он продолжали уже начатую игру в «ничего страшного». Они строили планы о том, как сделают в квартире ремонт, когда мать выпишут из больницы, как они поедут отдыхать, как заведут собаку и мать будет с ней гулять, чтобы был лишний повод выйти и подышать свежим воздухом, когда ей станет лучше. Мать мечтала, что Артур, наконец, устроит свою жизнь, и она понянчит внуков. Что лучше не станет, это они знали прекрасно, но эти несбыточные мечты были для обоих той последней соломинкой, которая держит утопающего. Артур возвращался из больницы домой и сидел по полночи, глядя в одну точку и заполняя окурками пепельницу. Всё чаще приходила в голову мысль, что лучше бы он успел умереть тогда… Но наступало утро, нужно было идти на работу, а потом спешить к матери в больницу.

На работе тема его интересовала всё меньше и меньше. Кроме всего, у Артура появились долги. Те лекарства, которые он доставал для матери, стоили немало. Он готов был истратить всё, продать, если нужно себя, только бы ещё хоть на день продлить матери жизнь. Все сроки, о которых говорили врачи, уже прошли и Артур, хотя и понимал несбыточность своей мечты, надеялся на чудо. Мать он уверял, что с финансами всё в порядке. Для того чтобы у неё не возникло никаких подозрений, он не продавал ничего из золота. Продать оставшуюся от отца машину он не мог, так как машина была записана на мать, и водил он по доверенности. Долгов накопилось по тем временам очень ощутимая сумма – около двух тысяч. Главным его кредитором на то время стал его приятель – бармен из ресторана «Луна» – Вовчик Щербань.

Стоял морозный январский вечер. Артур вышел из больницы. Настроение было такое, что хотелось удавиться. Снова срочно нужны были деньги. До ресторана было недалеко, и Артур решил пройтись. У перекрестка он остановился и, пока мимо проезжала «Шкода», достал сигарету и начал прикуривать. Машина остановилась, опустилось стекло, и выглянула женщина. Она была старше Артура, красивая, ухоженная, подбородок она прятала в воротник из чернобурки.

– Который час, молодой человек? – у неё был приятный воркующий голос.

– Семь, – спокойно ответил Артур.

– А что вы собираетесь сейчас делать?

На секунду Артур оторопел. Неожиданно, как когда-то с классной, он понял, чего она от него хочет. Ответ, как и тогда, пришел сам собой. Артур улыбнулся одними уголками губ.

– Я слишком дорогое удовольствие, мадам, – сказал он и обошел машину.