– По собственной инициативе... – недовольно пожевав губами, повторил Михалыч. – Не многовато ли инициатив?

– От строгача до увольнения, – уточнил я. – Это будь он жив. Но он погиб. Выговор посмертно не навесишь. А вот как именно он погиб – решать нам.

– Ну, не дави, не дави... Эта твоя Чебурахина! Как она оказалась на месте пожара?

– С Чебурахиной, товарищ генерал, определённые сложности. Свидетельница нуждается в психологической реабилитации и далеко не всем её словам можно верить. Не думаю, чтобы она оказалась в здании фирмы добровольно. Скорее всего, контакты Чебурахиной с Порфирьевым встревожили Ингмара – и тот решил, что оставлять её на свободе опасно. Слишком много знает.

– Это что ж у тебя выходит? Порфирьев является в «Солнечный храм» и одновременно туда привозят Чебурахину?

– Возможно, она понадобилась Ингмару как козырь в разговоре с Порфирьевым. Не исключено также, что Порфирьев каким-то образом узнал об предстоящем похищении Чебурахиной и выбрал время визита умышленно. Наконец, это могло быть просто совпадением. Случайностью.

– Которой по счёту? Что-то у тебя случайностей этих... – Михалыч закрыл папку и сердито постучал по ней согнутым пальцем.

– Товарищ генерал, – сказал я, со всей твёрдостью глядя ему в глаза. – Конечно, если допустить, что наша прокуратура сплошь коррумпирована и что следователь Порфирьев куплен Ингмаром с потрохами, то случившееся, конечно же, совпадением быть никак не могло.

Михалыч неотрывно смотрел на меня, лицо его тяжелело.

– Но если принять за исходную посылку, что прокуратура действительно борется с преступностью и следователь Порфирьев честно пал на этой незримой войне, то иначе как совпадениями, товарищ генерал, случившееся объяснить нельзя.

Ещё секунду Михалыч жёг меня взглядом. Наконец нахмурился и подтолкнул ко мне папку.

– Иди работай...

Что ж, полдела сделано. Рабочая версия одобрена. Учтём замечания начальства и будем латать дыры.

Конечно, весь этот колтун вранья можно распутывать до скончания жизни, но, во-первых, сроки поставлены весьма жёсткие, а во-вторых, меня интересует только один персонаж, чьё доброе имя мне доверено спасти.

Своих, знаете ли, вообще положено спасать. Хотя, если поразмыслить, какой он нам, к чёрту, свой?

Прокуратура...

Сентябрь 2007, Бакалда – Волгоград

Не только деньги [15]

Габриэль обратил внимание на этого типа, потому что тот сражался с луковым супом. Именно так. Сражался. Причем героически. Сыр не только висел на ложке и стекал с краев горшочка, но и тянулся за ножом, которым мужчина пытался себе помочь. Барро самодовольно усмехнулся. Конечно, есть французский луковый суп – та еще задача. Ничуть не легче, чем, скажем, омара. Но если с омаром Барро сошелся накоротке только в последние года три – до того как-то не складывалось, – то уж по французскому луковому супу он был специалистом старым и опытным.

– Бесполезно, мистер, – добродушно заметил он со своего кресла.

– Што, шроштите? – отозвался посетитель, а затем, сделав отчаянное усилие, протолкнул внутрь изрядный кусок расплавленного сыра, который ему наконец удалось откусить, и повторил вопрос: – Что, простите?

– Я говорю, нож вам не поможет. Только ложка и зубы.

– Да? – мужчина озадаченно покосился на горшочек.

– Точно, – авторитетно заявил Барро и привычным жестом пригладил свою все еще роскошную шевелюру. – Тут главное – решительность. Отложите в сторону все побочные предметы, наклонитесь пониже – и вперед. Работать зубами.

– Вы думаете? – с сомнением произнес посетитель, заглядывая в горшочек. Барро поощрительно улыбнулся. Все, что требовалось, он уже сказал. Теперь все зависело от самого едока.

«Ле Гран Кафе» больше славилось рыбными блюдами. Но и луковый суп тут готовили вполне себе ничего. Не хуже, чем в «Максиме». Но идти в «Максим» днем... ну он же не этот чертов американский турист. Кхм, то есть... с формальной точки зрения как раз да – и турист, и американский. Но это ведь только с формальной. А на самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Он никогда в жизни не был туристом, и не собирался им становиться даже сейчас, на старости лет. Чего бы там кому бы там ни казалось. Так что днем он с удовольствием заходил в эти милые кафе на парижских бульварах, которых, к сожалению, осталось не слишком много. Все занял этот чертов фастфуд. Всякий – китайский, японский, мексиканский, американский... Но здесь, в окрестностях Опера-Гарнье, которую в Штатах совершенно непонятно почему называли Гранд-опера, они еще встречались. «Ле Гран Кафе», «Ле Кардиналь»...

– Уф, – сытно выдохнул мужчина, отодвигая от себя горшочек. – Знаете, всегда мечтал поесть лукового супа в небольшом кафе на бульваре Капуци... Капуцинок, конечно. Знаете, у нас почему-то все уверены, что этот бульвар называется бульваром Капуцинов. И только приехав сюда, я узнал, что это ошибка.

– У вас?

– Ну да, у нас, в России.

– Вот как? – удивился Барро. – А я, честно говоря, по вашему акценту отчего-то посчитал вас австралийцем.

– Забавно. Австралийцы были уверены, что я – американец.

– Вы были в Австралии?

– Ну, где я только не был... теперь вот и во Франции тоже побывал.

– Туристом?

– Да нет, по работе. А вы?

– Слава богу, теперь нет, – улыбнулся Барро и, свернув газету, поднялся из-за стола. – Ну, благодарю за компанию.

– Взаимно, – улыбнулся в ответ посетитель.

И Барро понравилась его улыбка. Она ничем не напоминала те, которыми люди привыкли обмениваться в этом мире. Улыбки-витрины, улыбки-штампы, улыбки-привычки. Эта же была... доброй. Такой, какую Барро уже и забыл когда встречал.

Барро прожил довольно интересную жизнь, но обратной стороной этой интересности было то, что вокруг него постоянно крутились люди, которые пытались его убить. Поэтому он приобрел привычку, ставшую уже почти рефлексом, всегда проверять людей, в силу каких бы то ни было причин оказавшихся слишком уж близко от него. И потому, уже выходя через стеклянные двери, он послал легкий ментальный импульс в сторону неожиданного соседа по кафе. Он сделал шаг, другой, третий, а затем, когда зеркальная витрина кафе закончилась, остановился и вытер внезапно выступивший пот. Все это время он мило общался с уродом...

– Мистер! Какая неожиданная встреча! – Барро подошел к столику, за которым расположился его давешний сосед по «Ле Гран Кафе». Встреча на первый взгляд действительно выглядела неожиданно. Ибо на этот раз она произошла не в кафе на Больших бульварах, а в небольшом уютном ресторанчике, расположенном прямо на Эйфелевой башне. Ну скажите на милость, как могут два человека, случайно пересекшись в одном конце Парижа и даже не познакомившись толком, на следующий день оказаться в одно и то же время в одном и том же месте? Только случайно!

– Да, вы правы, – произнес русский, поднимаясь из-за столика и делая шаг навстречу. – Неожиданная, но для меня очень приятная.

– Ну, если так, давайте уж познакомимся. Габриэль Барро. Свободный художник.

Русский представился. Барро вслушался в звуки незнакомого имени. Западная часть Европы была в зоне ответственности Второй международной миротворческой бригады. И вчера он со своего компа проник в ее базу данных. Такого имени в списках не было. Значит, этот урод либо сделал себе новые документы, либо неучтенный. И в том и в другом случае это было хорошо. Потому что и за выявление неучтенных, и за поимку скрывающихся платили больше. Барро уже несколько лет назад, как только родилась внучка, отошел от дел. Однако если судьба подбрасывает шанс немного подзаработать, Габриэль никогда не отказывается от того, чтобы пополнить свой счет. Это было непреложным правилом.

– Работа уже закончилась?

– Да, сегодня на конференции свободный день. И я с утра сходил в Лувр, а пообедать решил у старика Мопассана.