Потом он обратился персонально к Люгеру:

– Теперь твои враги знают, где ты. Птица-убийца не должна появиться здесь. У тебя есть десять дней. К исходу одиннадцатого ты должен быть по ту сторону Кзарна. – Он показал на вымерший город. – Оттуда начинается дорога к Долине Дракона.

Внешне Люгер остался совершенно невозмутим, однако подобное самообладание стоило ему немалого усилия воли. «Птица-убийца»… Почти не было сомнений в том, что так здесь называют летающий корабль барона Ховела.

Стервятник посмотрел в указанном направлении.

– Значит, это и есть Кзарн? – спросил он, снова почувствовав себя обманутым и испытывая острое желание погрузить кулак, а то и кинжал в рыхлое брюхо аббата.

– В пустыне много таких мест. Для нас Кзарн находится здесь, туманно ответил Кошачий Глаз, и Люгер понял, что больше ничего не добьется.

Никто не хотел говорить с ним об этом, словно он спрашивал о чем-то сокровенном. А Кзарн мог оказаться чем угодно – например, храмом тайного священного культа, гробницей вождей или простым могильником. Кстати, Люгер не заметил поблизости от селения ничего похожего на кладбище…

Другие варвары стали постепенно разбредаться, как будто увидели все, что хотели, и утратили к чужеземцам всякий интерес.

Люгер постоял над мертвецами, вынесенными из хижины. Не то чтобы у него были предрассудки, однако… Он не хотел бы закончить так же.

– Что с ними случилось?

Кошачий Глаз ответил кратко и безразлично:

– Он был неосторожен. Его убили люди из клана Песка. Она тоже не захотела жить.

Слот заглянул в хижину. Как он и ожидал, ее внутреннее убранство оказалось более чем незамысловатым. Под стенами были устроены узкие нары, покрытые кусками кожи. В углу бесформенной грудой свалено оружие, металлическая посуда и кожаная одежда.

Увидев это изобилие кожи, Люгер вдруг понял, почему варвары не спешат хоронить своих мертвецов. И хотя здешние мрачные обычаи вызывали у него отвращение, он уважал тех, кто был обречен на постоянную жестокую борьбу за выживание и, судя по всему, побеждал в этой борьбе. Другими словами, он уважал сильного врага. А в том, что Кошачий Глаз и все его племя – враги, он уже не сомневался.

Свечей или лампы в хижине не оказалось. Глядя в огромные глаза варваров, можно было предположить, что они отлично видят в темноте. Впрочем, Звезда, даже спрятанная под одеждой на груди Стервятника, наполняла хижину своим недобрым кровавым сиянием. Вблизи мертвого города талисман стал светиться гораздо ярче…

– Ты дашь мне проводника? – спросил Стервятник, когда Кошачий Глаз повернулся, чтобы уйти.

– Нас слишком мало, чтобы рисковать из-за тебя, – бросил тот через плечо, раздвинув губы в своей невообразимой ухмылке. – К тебе придет Неприкасаемый. Он расскажет, как найти Долину Дракона. Если передумаешь, не пытайся бежать. Пустыня бесконечна, море бесконечно, враждебные кланы близко, а в Кзарне с тобой сделают то же самое, что сделали с ним. – Варвар небрежным жестом показал в сторону Кравиуса, который застыл рядом, уставившись в сторону города.

Последние слова не были пустой угрозой: именно тупая покорность аббата убедила в этом Стервятника.

Кошачий Глаз удалился, предоставив Люгеру и графине Норгус гадать о том, что их ждет ближайшей ночью.

Аббат Кравиус сейчас вряд ли вообще думал о чем-нибудь.

Люгер заснул на жестком и неудобном ложе, несмотря на то что какая-то птица разгуливала по металлической крыше хижины и при каждом ее движении тонкие листы противно дребезжали. Арголида устроилась рядом со Слотом, но оба слишком устали, чтобы предаваться любви.

Стервятнику приснилось, что он лежит в гробу, крышка уже закрыта и кто-то заколачивает в нее гвозди. При этом он испытывал не страх быть погребенным заживо, а всего лишь неудобство… Потом гроб плавно опустили куда-то. Наступил совершенный покой.

Однако это была еще не смерть. Странным образом Люгер осознавал себя находящимся одновременно внутри и снаружи деревянного ящика. И та его часть, которая оставалась снаружи, испытывала холод подземелья и чуяла запах сырой земли…

Вскоре в темноте могилы забрезжил тусклый красный свет.

Вряд ли то был настоящий сон, потому что Люгера посетило совсем другое сновидение. Оно казалось не менее ярким, чем реальность, а его пульсирующие образы завораживали… Затерянный в ночи в тысяче лиг от дома, он вспоминал то, что снилось ему еще в поместье под Элизенваром, – первый сон о Звезде Ада.

Тогда она явилась ему в виде ядовитого красного цветка, а теперь цветок был уже сорван и брошен на крышку его гроба. Угасающие кровавые лучи пробивались сквозь черную ткань, которой был обтянут ящик, но Люгер не мог добраться до цветка. Холодные окоченевшие руки не слушались его; он стал сознанием, тлеющим в ловушке из умирающей плоти, частицей жизни, заключенной внутри мертвеца и обреченной на пытку собственным бессилием. Образ цветка распался надвое, затем кровавые бутоны сжались и превратились в небольшие тусклые пятна…

Красные точки долго висели над ним, словно две далекие планеты – знамения плохих времен, бед и войны… Внезапно Люгер понял, что уже не спит и на него в упор уставились чьи-то зрачки. Вдобавок он почуял вонь, исходившую от человека, который сидел перед ним на корточках…

Неприкасаемый был невероятно грязен и почти гол. Рассмотрев его нагое тело, Стервятник понял, что перед ним гермафродит – существо из старых валидийских легенд.

Но этот был вполне реален. Когда Люгер окончательно проснулся, Неприкасаемый ухмыльнулся, показав свои кровоточащие беззубые десны. Он выглядел нищим идиотом, которого приютили в селении из жалости. Вскоре Люгер узнал, что дело обстоит совсем иначе. В определенном смысле гермафродит был вождем племени… В одной руке он держал продолговатый предмет с раструбом и костяной рукоятью. Конечно, оружие.

Неприкасаемый протянул свободную руку и дотронулся до светящегося бугра на груди Стервятника.

– Рубиновое Сердце! – произнес он мечтательно и благоговейно, как будто прикоснулся к святыне. Он говорил на том же древнем диалекте, что и Кошачий Глаз.

– Как тебя зовут? – спросил Люгер, морщась от дурного запаха.

– У меня нет имени. Зачем? Я – паук из клана Паутины…

«От него плохо пахнет, но он совсем не дурак», – подумал Люгер и покосился в сторону. Арголида тоже проснулась и прислушивалась к их разговору. Кравиуса, казалось, уже ничто и никто не выведет из состояния тупого оцепенения. Неутомимая птица по-прежнему бродила по крыше и скребла когтями по железу.

– Разве ты не можешь приказать ей улететь? – спросил вдруг гермафродит с издевательской усмешкой, и вот тогда Люгеру стало немного не по себе. Он инстинктивно чувствовал, что нет ничего хуже, чем позволить чужаку вторгнуться в последнюю цитадель, отведенную человеку в этом мире, собственный разум. Однако он не мог этому помешать.

– Я вижу в мыслях не слишком глубоко, – «успокоил» его

Неприкасаемый. В ту же секунду раздражающий звук прекратился, послышалось короткое, почти человеческое бормотание и, наконец, захлопали крылья.

– Чего ты хочешь? – прямо и почти грубо спросил Люгер, делая вид, что ему не хватает выдержки.

– Ты сам пришел к нам, – продолжал Неприкасаемый, по-видимому, прекрасно осознавая свое превосходство. – Люди – всего лишь паутина на ветру. Хотя в клане Песка считают, что люди – всего лишь песчинки… Каждую отдельную нить уносит ветер. Паутина противостоит ему недолго – ровно столько, сколько длится человеческая жизнь. Кто-то должен плести паутину… Человек с севера, поделись со мной своей магией, и я расскажу тебе, как найти Долину Дракона!

Теперь Люгер начал кое о чем догадываться. Воздух, которым он дышал с детства, был буквально пропитан интригами. На всякий случай Слот изобразил недоумение и осторожно заметил: