Прежде чем Люгер заснул, он услышал тяжелое размеренное дыхание

Кравиуса. Узкая полоска лунного света падала из окна, и в ней были видны мертвые зрачки на глазницах аббата, неизменно обращенные во враждебный мир, словно они принадлежали неусыпному стражу. Но это было далеко не так.

Люгер проснулся, внезапно ощутив присутствие постороннего в комнате.

С таким спутником, как Кравиус, поневоле приходилось быть крайне осторожным…

Еще не пошевелившись, Слот открыл глаза и посмотрел на темную тучную фигуру аббата, который спал на соседней кровати. Но Люгер не слышал его дыхания…

Было около полуночи. Из узкого окна по-прежнему падали лучи тусклого лунного света, и в этом светящемся коридоре стоял человек в длинном плаще с капюшоном, полностью скрывавшем его лицо. Стервятник скорее угадал, чем увидел, что возле двери находится еще один плохо различимый силуэт. Оба не издавали ни звука.

То, что на него могут напасть здесь, во дворце, показалось Люгеру маловероятным. В этом не было никакого смысла. Но на всякий случай он все же приготовился защищаться. Потом почуял тонкий аромат благовоний, исходивший от ближайшего незнакомца. Это могла быть переодетая женщина или заскучавший придворный, который спустился с верхних этажей в поисках острых ощущений. Подонки, собравшиеся тут, внизу, распространяли совсем другие запахи…

Видимо, по каким-то едва уловимым признакам ночной гость догадался, что Люгер уже не спит, и жестом поманил его за собой. Слот поднялся, и тихий скрип голых досок показался ему громче крика. Уже приближаясь к двери, он заметил, как блеснул зрачок аббата, который притворялся спящим. Стервятник вполне понимал Кравиуса – тому было о чем беспокоиться.

Существо, ожидавшее у входа, имело четыре ноги, и Люгер с некоторым удивлением узнал в нем Фрога. Вот уж кого он не ожидал увидеть здесь ночью и без хозяина! Глаза пса были полузакрыты. Из щелей, расположенных по обе стороны головы и похожих на жабры, свисали тонкие золотистые нити с бриллиантами, которые мерцали во тьме. Вряд ли они служили только украшениями – навешивать никчемные побрякушки на свое животное было не в стиле сурового и аскетичного Ховела.

Все трое, осторожно ступая, вышли в гулкое пространство под сводами анфилады. Двое людей в компании пустынного пса выглядели довольно странно, но здесь можно было стать свидетелем и более удивительных альянсов.

Изредка в полумраке проскальзывали безликие тени. Кто-то пел песню на незнакомом Люгеру языке, а где-то шла солдатская пьянка…

Ночной гость явно опасался чужих ушей, причем чужими оказались и уши аббата. Он плотно закрыл дверь, за которой остался Кравиус. Потом незнакомец в плаще коснулся головы Фрога, и тот начал кружить вокруг них, двигаясь по расширяющейся спирали. Люгер настороженно следил за его очередным «фокусом».

Когда пес отдалился на расстояние двух десятков шагов, человек подошел к Стервятнику вплотную, но при этом старался держаться так, чтобы валидиец не мог рассмотреть его лицо.

– Я пришел по поручению графини Норгус, – произнес он тихим невыразительным голосом, блеклым, будто дождливый день. Люгер поймал себя на том, что этот голос было бы трудно опознать.

– Она послала меня за тобой, – продолжал незнакомец. – Мы сильно рискуем, но я рискую больше всех. Чем ты заплатишь мне за это? Если цена меня устроит, я отведу тебя к ней. Если нет – забудем о нашей встрече.

Через секунду до Стервятника дошло, что имя графини Норгус теперь носит Арголида. Ему показалось неплохим признаком то, что ее посланец сразу перешел к делу. Люгер еще раз убедился: рано или поздно все сводится к вульгарному торгу. Он был не против. По крайней мере с этой стороны ему вряд ли грозило нечто большее, чем женская ненасытность.

Люгер молча поднял руки и продемонстрировал камни в своих перстнях. Он был слегка обескуражен тем, что Арголида так скоро сделала первый шаг. По зрелом размышлении Слот, вероятно, вообще отказался бы от встречи с ней, однако он никогда не отличался умением избегать опасных связей и преодолевать сильные искушения. Самым сильным, конечно, являлась свобода…

Его камни были недороги, хотя он пребывал в приятном заблуждении, что они оказывают некоторое благотворное влияние на человеческую судьбу.

Когда ответа не последовало, Люгер не без оснований решил, что своим молчанием и неподвижностью незнакомец выразил презрение к столь незначительной плате за услугу.

– Ты, наверное, не понял, что я сказал, – произнес посланец Арголиды после долгой паузы. – Твоя жизнь здесь ничего не стоит. Графиня Норгус любит такие игры, но я могу потерять все. Поэтому прогулка к ней обойдется тебе гораздо дороже…

Люгер посмотрел на темный силуэт Фрога, терпеливо описывавшего вокруг них круги. «Почему бы не рискнуть?» – подумал Стервятник, медленно сгибая правую руку.

– А если я заставлю тебя отвести меня к ней? – спросил он, чтобы отвлечь незнакомца от этого движения.

Но тот оказался искушенным в подобных делах и преподал Люгеру хороший урок. Последовал стремительный выпад, и Стервятник ощутил прикосновение холодного металла к своему горлу еще раньше, чем увидел блеск длинного кинжального клинка.

– Ты что, мерзавец, решил со мной пошутить? – Человек в плаще продолжал говорить шепотом, и даже теперь его голос не приобрел ни малейшей окраски.

При других обстоятельствах кинжал у горла ни в чем не убедил бы Люгера. Однако дальнейшие препирательства с ночным посланцем ни на шаг не приблизили бы его к цели. Вдобавок он услышал тяжелое сопение Фрога у себя за спиной.

Стервятник расслабился. Черты его лица разгладились, и он обезоруживающе улыбнулся:

– Может быть, тогда заплатит графиня?

– Конечно, она заплатит, – с полной уверенностью подтвердил незнакомец. – Но и ты мне кое-что должен. Ведь ты умрешь страшной смертью, если о вашей встрече узнает Сферг.

Стервятник уже ожидал чего-то в этом роде, хотя шантаж показался ему несколько примитивным. Он сунул руку в карман и достал наугад один из бриллиантов, выигранных в «Зеленом гроте». Это был прекрасный алмаз чистейшей воды размером с голубиное яйцо, и стоил он баснословно дорого. Впрочем, Люгер до последней секунды сомневался, что посланец сочтет и такую плату достаточной. Камешки совершенно не заинтересовали барона Ховела, но Ховел был воином-маньяком и благодаря этому не сделался рабом большинства других человеческих страстишек.

Зато на незнакомца бриллиант явно произвел впечатление. В том, как он бережно взял его, чувствовалось благоговение перед драгоценностью и уважение к воплощенному в ней редкому ювелирному искусству, а может быть, и к неведомой тайне. Он долго рассматривал камень, медленно вращая его кончиками пальцев и подставляя отполированные грани лучам скудного света.

– Быть этого не может… Один из камней Шаркада… – прошептал человек в плаще, видимо, в глубочайшем изумлении.

– Что?! Что ты сказал? – Люгер схватил его за руку. Опомнившись, тот грубо оттолкнул Слота, и камень мгновенно исчез у него в кулаке, как будто погасла маленькая луна.

Люгер не узнавал себя – он не испытывал ни малейшего сожаления по поводу утраты бриллианта. Что было этому причиной – близость смертельной опасности или разлука с Сегейлой? Он стиснул зубы, подумав о ней. А вот незнакомец начинал не на шутку раздражать его. Упоминание о Шаркаде означало, что существовала какая-то связь между тремя камнями, полученными в Фирдане от оборотня, и земмурским призраком, но Люгер не любил предаваться бесплодным размышлениям. В конце концов, у него оставались еще два алмаза.

– Ладно, пойдем, – бросил человек в плаще, поворачиваясь к Люгеру спиной. Это была хорошо рассчитанная беспечность, и незнакомец не ошибся. Стервятник уже принял решение. Он отправился к графине Норгус, гадая по пути, застанет ли Кравиуса живым, когда вернется…