— Горандон, — исправила свою оплошность Грейс. — Вы называете его этим именем. Я хочу поговорить с ним. Немедленно.

— Сядьте. У вас нет права требовать что-либо.

Гнев пронизал все ее существо, как электрический разряд дефибриллятора.

— Почему я не имею права требовать? Я королева Малакора, а ты жестянка, набитая конским навозом. Ты должен мне служить.

Она услышала, как рыцарь тихонько ахнул.

— Я бы прикончил тебя за такие слова, узурпатор. Однако наш генерал милосерднее меня. Он сказал, что перед твоей казнью тебе будет позволено молить о прощении за страшные преступления, совершенные тобой и твоими предками. А потом, когда священный меч лорда Ультера будет освобожден от проклятия, которое наложили на него твои прародители, Горандон возьмет в свои руки клинок по праву своего священного рождения и Свет Малакора воссияет вновь.

В голосе рыцаря Грейс услышала слепую страсть. Теперь она поняла, что Горандон внушил своим солдатам. Стоит ли удивляться, что они с таким пылом старались уничтожить ее семью. Даже то, что она держала в руках меч, не убедило их в том, что она говорит правду. Келефон опутал ее тенетами своей лжи.

Рыцарь резко повернулся и прижал сжатый кулак к груди, отдавая честь. К ним направлялся Келефон, который так и не надел шлем, ветер трепал его длинные седые волосы и черный плащ за спиной.

— Оставьте нас, — сказал Келефон рыцарям.

Рыцарь и двое его товарищей молча повиновались. Келефон не хотел, чтобы они услышали слова, которые могли поставить под сомнение его власть. Впрочем, рыцарь говорил с таким фанатизмом, с такой безграничной преданностью своему повелителю, что даже если бы Келефон вдруг начал расхаживать в одеждах, расшитых рунами, он и тогда не засомневался бы в правомерности его действий.

Возможно, ты ошибаешься, Грейс. Ты слышала, что произошло в Эридане — Рыцари Оникса перебили всех Толкователей рун и колдуний. Келефон научил рыцарей ненавидеть всякого, кто владеет магией. И не без причины — лишь волшебники и колдуньи могут противостоять рыцарям. Однако Келефон перестарался. Если рыцари узнают о его истинной природе, они его уничтожат. Вне всякого сомнения, они решат, что только таким способом удастся спасти его от ереси.

Страх сжал горло Грейс, но она постаралась его перебороть. Она пленница, и ей нечего терять.

— Ты пришел, чтобы при помощи магии отнять мою кровь? — спросила она, стараясь говорить как можно громче.

Келефон рассмеялся.

— Вы можете кричать все, что вам угодно, Ваше величество. Они вас не услышат.

— Руна тишины, — сказал Фолкен, вставая на ноги и подходя к Грейс. — Он связал ее рядом с нами.

— Верно, — кивнул Повелитель рун барду и вновь обратился к Грейс. — Впрочем, в этом не было необходимости. Даже если бы мои люди вас услышали, они бы не поверили ни единому вашему слову. Ведь всем известно, что вы еретичка и узурпатор — кто же станет вам верить. Более того, вы вступили в сговор с теми, кто творит магию.

Грейс скрестила руки, чтобы скрыть дрожь.

— Похоже, вы многое обо мне знаете.

— О да, Ваше величество. Я наблюдал за вами с самого младенчества.

— Чтобы меня убить?

— Напротив, чтобы воспитать как собственную дочь.

Грейс никак не ожидала услышать такие слова.

— Что?

Келефон наклонился к ней; его дыхание пахло камнем.

— Да, Ралена. Твои родители были безнадежны — мне в любом случае пришлось бы их убить. Но тебя бы я взял. И вырастил как собственное дитя.

— То есть отравил бы ее сознание, — вмешался Фолкен. — Ты хотел украсть Ралену и потчевать ее ложью до тех пор, пока она не превратилась бы в твою рабыню. Потом она бы выросла, и ты отправил бы ее собрать осколки Фелльринга. А затем приказал бы отдать тебе свою кровь, и она бы добровольно выполнила твою волю.

Келефон пожал плечами.

— Правда, изящный замысел? Но тут вмешался ты, Фолкен, и все испортил. Ты и твоя ядовитая Мелиндора. Дакаррет в очередной раз продемонстрировал глупость, даровав тебе бессмертие. Ты спрятал Ралену, и я не мог ее найти. Но она вернулась. И хотя осуществить прежний план невозможно, теперь это не имеет никакого значения. — Он обратил свои холодные глаза к Грейс. — Твоя кровь и твой меч станут моими, Ралена.

Он пришел, чтобы насладиться победой, сообразила Грейс. Ему нечего мне сказать — Келефон хочет продемонстрировать свою власть над нами. Вот почему нас оставили на палубе, на виду у всех, а не посадили в запертые каюты.

Грейс почувствовала, как ею овладевает презрение.

— Как ты нас нашел, Келефон? — спросил Фолкен. — Ты ведь знал, что Грейс нет на Зее.

Голос барда звучал хрипло, он словно весь поник, но Грейс заметила, как сверкнули его глаза, и она не сомневалась, что бард пришел к какому-то выводу относительно Келефона. У них появился шанс получить дополнительную информацию у Повелителя рун.

— Мне повезло, — проникновенно заговорил Келефон. — Я встретился со старым другом Фолкена и Мелиндоры. Как же его звали? Имя как-то связано с книгами. Да, вспомнил — Тум.

Глаза Фолкена широко раскрылись.

— Нет!

— Твой друг мне очень помог. — Тонкие губы Келефона растянулись в улыбке. — Перед тем, как я его встретил, меня начало охватывать отчаяние, мне казалось, что уже никогда Фелльринг не станет моим и что нужно найти способ реализовать мои планы без меча. А потом я встретил твоего друга Тума в Зимней Пуще. Хрупкому старику нельзя бродить в одиночестве по лесу, это слишком опасно. Знаешь, мне кажется, он искал тебя, Фолкен. После некоторого внушения Тум рассказал мне, что Ралена вновь появилась на Зее. Все остальное просто. У Бледного Короля всюду свои шпионы, к тому же им сообщили описание тех, на кого следует обратить внимание. Очень скоро я узнал, что Ралену видели в Галспете. Грейс прижала ладонь ко лбу; лицо у нее горело.

— Изольда, — сказала она. — Дочь портного. Она видела мое ожерелье. Должно быть, она доложила местному лидеру Культа Ворона. Вот почему Рыцари Оникса стали нас преследовать.

— Тум, — прохрипел Фолкен. — Что ты с ним сделал?

Келефон театрально вздохнул.

— Он поступил глупо, пытаясь противостоять моим рунам. То, что он мог рассказать мне добровольно, я был вынужден вырвать из его груди силой. К концу в нем осталось сил не больше, чем в старой тряпке. Твой Тум у меня на глазах растворился в воздухе, и ветер унес его прочь.

Фолкен склонил голову, а Бельтан откинулся назад и взревел. Однако на лице Вани отразилось недоумение, ей не доводилось встречать мягкого золотоглазого Тума, который был одним из девяти меньших богов, оставивших свои небесные дома и принявших человеческий облик, чтобы спуститься на Зею для борьбы с некромантами. Теперь его не стало, а из девяти богов на Зее осталась лишь Мелия. Печаль наполнила сердце Грейс, но ей на смену пришел гнев. Как смел Келефон убить такое кроткое и красивое существо?

С другой стороны, что такое один человек — даже если он бывший бог — для Повелителя рун? Разве ему не приходилось уничтожать целые народы?

— Как тебе удалось убедить Рыцарей Оникса, что ты наследник Малакора? — спросила она, зная, что Келефон с удовольствием ответит ей.

Келефон радостно рассмеялся.

— Это оказалось гораздо легче, чем я предполагал. В течение столетий они обитали в Заморье, тоскуя о своем драгоценном потерянном королевстве и жалея себя. Они думали, что Малакор пал по их вине. Им казалось, что они могли его спасти. Поэтому рыцари сбежали в Заморье, где потчевали друг друга рассказами о том, как они вернутся в Малакор и восстановят королевство. Откровенно говоря, они выглядели жалко. В их планах недоставало важнейшего звена — наследника Малакора.

Фолкен вытер глаза.

— И ты дал им наследника — себя.

— Совершенно верно, — кивнул Келефон, явно наслаждаясь происходящим. — И они с радостью поверили в мою сказку. Я обещал показать им путь в Малакор. Дал новые доспехи и новую цель. А потом поведал о злых Толкователях рун и колдуньях, которые явились причиной падения Малакора, потому что объединились под началом Бледного Короля и предали сияющее королевство. Так начался поход за восстановление благословенного Малакора. Сначала мы захватили Эридан, потом Брелегонд. Скоро Эмбар также станет нашим, после чего придет черед остальных Доминионов.