Онъ сидѣлъ, положивъ голову на одну руку, а другой держалъ сигару, которую медленно курилъ, такъ что струйки нѣжнаго синенькаго дымка успѣвали пропадать въ комнатѣ, пока новыя испускались сидѣвшимъ. Глаза его то устремлялись на окна, то на столъ, то на стѣны и, чаще всего, на руку съ сигарой, и, казалось, любовались ею. Дѣйствительно, рука была бѣлая, округленная, съ дорогимъ брилліантовымъ перстнемъ на одномъ и съ прекрасными, розовыми, длинными ногтями на всѣхъ пальцахъ.
— Пожаловалъ правитель канцеляріи къ вашему превосходительству, робкимъ голосомъ сказалъ молодой человѣкъ въ форменномъ вицъ-мундирѣ, стоя вытянувшись ровно у дверей.
— Просить! не перемѣняя положенія, отвѣтилъ сидѣвшій съ сигарою. Это былъ начальникъ с-нской губерніи, губернаторъ, его превосходительство Левъ Николаевичъ Личинко.
— Честь имѣю кланяться, ваше превосходительство, слегка наклоняя голову и небрежно-прямо становясь у стола, сказалъ слабо-гортаннымъ голосомъ Петръ Ивановичъ Кожуховъ. На лицѣ его не было и слѣда той скорбной мины, которую онъ имѣлъ, когда принималъ въ своей канцеляріи жандарма и его спутника; онъ теперь высматривалъ солиднымъ, дѣловымъ человѣкомъ, имѣлъ спокойно-пріятную физіономію.
— Садитесь, я васъ позвалъ потому, что сегодня Петербургъ и утромъ, и днемъ, и вечеромъ извѣщаетъ насъ о разныхъ экстренныхъ дѣлахъ. Утромъ секретная бумага съ этимъ… какъ его? плавно, громко и не торопливо сказалъ губернаторъ.
— Гордіемъ Могутовымъ, бывшимъ студентомъ института, ваше превосходительство! отвѣтилъ Кожуховъ.
— Гордій Могутовъ?… Славное имя и славная фамилія… Могутовъ?… Могутовъ? Отъ какого слова это происходятъ? Отъ могучій? Нѣтъ, было бы Могучевъ…. Гордій Могучевъ! этакъ было бы лучше, а то: Могутовъ!?
— Это, ваше превосходительство, отъ двухъ словъ происходитъ: могутъ и выть.
— Гордые могутъ выть…. Такъ, такъ…. Если и произошло большое сокращеніе, то все-таки оно хорошо подходитъ.
— А гордыхъ могутъ вить, ваше превосходительство.
— Ха, ха, ха! Да! Гордій Могутовъ вообразилъ, что онъ Могутъ-выть, а ему замѣтили, и внушительно замѣтили, что его могутъ свить…. Каламбуръ хорошъ…. А каковъ изъ себя этотъ Могутъ-выть?
— Физіономія не особенно благообразная и на первыхъ порахъ производитъ впечатлѣніе отталкивающее, возбуждаетъ нѣкоторую брюзгливость….
— Нахальное, дерзкое и обезображено угрями и оспой?
— Лицо чистое, ваше превосходительство, но какъ-то дерзко-невозмутимо и іезуитизмомъ попахиваетъ, ваше превосходительство!
— Хитрая и продувная рожа!.. Такъ, утромъ Петербургъ прислалъ намъ продувную рожу, а въ полдень прислалъ телеграмму, чтобы сдѣлали мы надлежащее распоряженіе о созывѣ экстреннаго земскаго собранія, «такъ какъ господинъ губернскій предводитель дворянства, Сергѣевъ, послѣ аудіенціи у государя, непосредственно отъ его величества получилъ разрѣшеніе на созывъ экстреннаго губернскаго земскаго собранія». Это дословно телеграмма изъ министерства…. Этотъ предводитель далеко пойдетъ! Держу пари, что чрезъ годъ онъ будетъ губернаторомъ, а чрезъ два — товарищемъ министра…. Я уважаю такихъ людей, хотя уважаемаго Ивана Ивановича Сергѣева недолюбливаю…. Недолюбливаю за то, что, идя вѣрнымъ путемъ къ власти, имѣя характеръ, нужный власти, онъ съ завистью смотритъ на власть, готовъ подставить ногу власти. А это — порокъ! Зависть — мать всѣхъ пороковъ!.. Чертъ его зналъ, что ему нуженъ голодъ въ губерніи? Онъ не предупредилъ меня, что это ему нужно…. Помимо меня нажужжалъ тамъ о голодѣ. Оттуда спрашиваютъ: правда-ли, что въ моей губерніи голодъ? Требую свѣдѣній отъ исправниковъ, — рапортуютъ, что голода нѣтъ, а только урожай немного менѣе средняго. Я и отвѣтилъ буквально такъ туда!
А въ газетахъ тѣмъ временемъ уже подняли крикъ: «Голодъ! Голодъ! Мрутъ на дорогахъ! Цѣлыя села вымерли! Самъ предводитель губернскій, самъ предсѣдатель губернской земской управы заявляютъ объ этомъ!»… Забываютъ, что это одно лицо…. Затѣмъ посыпались корреспонденціи отъ разныхъ прохвостовъ губерніи, которымъ нечего дѣлать и которымъ на слово «голодъ» удобно излить ихъ мелкую злость и зависть на администрацію, на купечество и даже на земство, предсѣдатель котораго и выдумалъ-то голодъ….
— Много корреспонденцій писалось изъ канцеляріи самого господина предводителя и отъ его друзей въ уѣздахъ, ваше превосходительство!
— Такъ, такъ…. Это я знаю…. Какъ же, послѣ всего этого и не признать тамъ голода въ моей губерніи! Признали и начальникомъ губерніи, конечно, недовольны: проспалъ голодъ, не внимателенъ въ нуждамъ губерніи, скрытенъ отъ высшаго начальства… Развѣ нельзя было ему переговорить со мной, совмѣстно превратить немного менѣе средняго урожай въ голодъ?!.. Кстати: мнѣ не нравится вашъ отвѣтъ въ дамскій комитетъ для помощи голоднымъ. Отвѣтъ черезъ-чуръ рѣзокъ, правдивъ…. Отвѣтьте, что я покорнѣйше прошу комитетъ увѣдомлять меня, какъ своего предсѣдателя, о всѣхъ своихъ постановленіяхъ, такъ какъ я, къ несчастію, не имѣю свободнаго времени, чтобы присутствовать на всѣхъ его засѣданіяхъ; но что во мнѣ, какъ начальникѣ губерніи, комитетъ найдетъ всегда самаго ревностнаго для него помощника….
— Слушаю-съ, ваше превосходительство, спокойно отвѣчалъ Кожуховъ.
— Хотите курить? и губернаторъ небрежно указалъ на ящикъ съ сигарами, сохраняя, какъ и во все время разговора, ту же позу и медленно испуская дымокъ сигары.
— Очень благодаренъ, вашему превосходительству, и Кожуховъ легко и свободно взялъ сигару и запалилъ ее.
— О созывѣ гласныхъ губернская управа распорядится безъ насъ, а мы должны только напечатать объ этомъ въ губернскихъ вѣдомостяхъ, сообщить губернской управѣ копію съ телеграммы министра и приготовить рѣчь къ открытію…. Не признавать голода намъ нельзя, хотя въ слабыхъ размѣрахъ…. Господинъ Сергѣевъ, вѣроятно, измыслилъ тамъ что-либо для ослабленія голода и для скорѣйшаго приведенія его самого въ власти; но и намъ тоже нужно будетъ что-либо предложить…. Я выскажу вамъ конспектъ рѣчи…. Заявляя о неполномъ запасѣ продовольствія по губерніи до новой жатвы, я предлагаю собранію сдѣлать экстренный расходъ на исправленіе дорогъ въ губерніи и на исправленіе древней стѣны нашего города…. Вы извольте подробно развить мои мысли и справиться у Соловьева о развалинахъ нашей стѣны…. Нужно изложить все это съ исторической подкладкой и съ патріотическимъ чувствомъ.
— Понимаю, ваше превосходительство. Это можно будетъ очень хорошо изложить. Древность, глубокая древность — и развалины, современный видъ древности, спокойно пояснилъ Кожуховъ.
— Такъ, такъ…. Развить слѣдуетъ обстоятельно.
Губернаторъ позвонилъ. Явился тотъ же молодой чиновникъ въ форменномъ вицъ-мундирѣ.
— Прикажите дать два стакана чаю, сказалъ губернаторъ.
— Слушаю-съ, ваше превосходительство, уходя отвѣтилъ чиновникъ.
— Теперь о томъ, началъ опять губернаторъ, что получено изъ Петербурга вечеромъ почтою…. Меня увѣдомляютъ, что составляется коммиссія изъ высшихъ сановниковъ и министровъ для новой организаціи власти губернаторовъ, приспособляя ее къ новымъ высочайшимъ узаконеніямъ, какъ-то: новому суду, земству, новому городскому положенію и прочему…. До созыва этой коммиссіи желаютъ знать мнѣнія начальниковъ губерній объ этомъ предметѣ. Желаютъ знать наше мнѣніе: не требуетъ-ли польза государственная и правительственная усилить власть начальниковъ губерній?… Спрашиваютъ о дѣлѣ серьезномъ, важномъ…. коренномъ государственномъ дѣлѣ…. Нужно обдумать всесторонне и подробно; нужно будетъ употребить нѣсколько вечеровъ для этого…. Сегодня я изложу свой взглядъ въ общихъ чертахъ, а вы извоіьте дѣлать возраженія и спрашивать разъясненій безъ чиновъ. Потомъ вы приготовите записку слышаннаго отъ меня о положеніи власти начальника губерніи среди другихъ органовъ и о необходимости усиленія власти губернатора….
— Слушаю-съ, ваше превосходительство, принимая сосредоточенный видъ, отвѣтилъ Кожуховъ.
— Берите чай, перемѣняя прежнюю позу на новую, такого же, впрочемъ, вида, и беря съ подноса стаканъ, сказалъ губернаторъ, когда подносъ съ чаемъ поставленъ былъ на столъ фрачнымъ лакеемъ.
