Аллэйн открылся нам во всей своей красе уже через минуту. Высокие шпили башен, многие из которых были украшены серебряными узорами. Четкие линии улиц, заканчивающихся на площадях с фонтанами либо скульптурами. Дворцы, укрытые в зелени садов. Аккуратные двух и трех этажные домики. Все выдержано в светлых тонах. Какая-то удивительная смесь римской архитектуры, с ее обилием колонн и статуй, с готическим зодчеством — четкие линии домов, строгие формы. В самом центре города, огромный, заросший исполинскими деревьями, парк, с линиями пешеходных дорожек, в центре которого было разбито озеро.

Вид города завораживал. Не зря, как только услышал название в голову сразу пришли эльфы. Когда в книгах встречал описания их городов, неизменно представлял себе их похожими на Аллэйн. Что-то сказочное, неимоверно пленительное, исходило из этих стен. У города была своя собственная аура — очень торжественная, но в тоже время, привлекательная и дружелюбная.

В общем-то, ничего удивительного в таком великолепии не было. Если люди постоянно не воюют, не убивают себе подобных, то искусство должно развиваться в ускоренных темпах — нужно же выплескивать куда-то накопившуюся энергию. То, что архитекторы, поработавшие над созданием этого города, талантливы — бесспорно. Все дома и строения были выдержаны в единой цветовой гамме, с преобладанием белого и светло-серого цветов. Но такие тона не давили, не вгоняли в тоску. Скорее наоборот, когда я увидел весь город с высоты нарного полета, сердце у меня защемило. Город был очень красив, и величественен, цеплял за сердце с первого взгляда.

По улицам чинно прогуливались маленькие фигурки люди.

Нарны, сделав небольшой вираж, полетели чуть в сторону от города. Питомник, и здесь, располагался за городской чертой.

Остановились мы в небольшой, но уютной гостинице, не далеко от центра города. Гостиницу с двух сторон поджимали пекарня и мебельный магазин. Прямо напротив возвышалось мрачное здание городской библиотеки, внешним видом напоминающая строгий католический храм.

По городу мы ехали в наемном экипаже. Всю дорогу я, не отрываясь, смотрел наружу, не в силах оторваться от видов открывающегося города. Алан перестал строить из себя невозмутимого мужчину и последовал моему примеру. На его лице читались удивление и восхищение, которые он даже не пытался скрыть, что было для него крайне не типично. Видно город и его зацепил.

Гостиницу эту нам посоветовал эр Серхио. Здесь, по его словам, удачно сочетались хорошее обслуживание и разумные цены.

В этот раз Алан решил сэкономить и снял нам на двоих один номер — просторный, светлый, с двумя большими кроватями и несколькими цветками в горшках на подоконнике. Я обрадовался такому решению. Вдвоем все же будет, повеселей — почти как в летнем лагере. Вместе с обучением игры в дурака, можно будет продемонстрировать Алане еще одну замечательную земную традицию — обмазать его ночью зубной пастой.

Дана и эр Серхио, покинули нас, едва только мы определились с местом для ночлега. Как ни как Эллейн был их родным городом, в котором у них был собственный небольшой домик, в который они, тепло, попрощавшись с нами, отбыли. Нас даже не забыли пригласить на ужин, и мы пообещали непременно зайти завтра. Я-то был вовсе не прочь наведаться к ним сегодня, но, как пояснил Алан, на сегодня у нас были запланированы дела.

После того, как разложили вещи пошли в столовую — ужинать.

Чувствовал я себя весьма странно. Меня бросало то в жар, то в холод. Мысли в голове путались, а предметы перед глазами двоились. Списать эти тревожные симптомы на банальную усталость я не мог, просто потому, что усталым, я себя не чувствовал.

Может быть, последствия вчерашнего вечера?..

Вяло, поковырявшись в тарелке с жареной рыбой, я отправился спать, понадеявшись на то, что сон окажется лучшим лекарем. Наверняка, все же, снова на солнышке, во время остановки, перегрелся.

До комнаты едва добрел. Рухнул на кровать и отключился.

Ни каких снов не было, будто провалился в беспамятство.

Пришел в себя от того, что меня кто-то настойчиво тряс за плечо. Я приоткрыл глаза и увидел взволнованное лицо Алана.

— Ты как, друг? — спросил он.

— Здорово, — ответил я и засмеялся. Я был по-настоящему счастлив. Внутри меня образовалась всеобъемлющая пустота. Стало так легко и спокойно. Только вот голова вдруг разболелась…

Какие-то неясные образы крутились перед глазами. Под потолком, носились друг за другом миниатюрные нарны, которые, к тому же разговаривали человеческими голосами. Я пытался вслушаться в их слова, но никак не мог найти в них смысла.

Комната начала сходить с ума. Она закружилась в неистовом хороводе, ускоряясь.

Свет-то гаснул, то разгорался и становился нестерпимо ярким — будто в дальнем углу комнаты вдруг зажглось миниатюрное солнышко…

Стены начали сдвигаться. Потолок рухнул на меня, но остановился, не долетев нескольких сантиметров до кончика моего носа.

Чтобы не видеть всего этого ужаса, я закрыл глаза.

Подо мной проносилось поле, поросшее изумрудной, густой травой. Ветерок заставлял пригибаться тонкие стебельки к земле.

А я летел, летел сам, раскинув руки в стороны, как птица — летел навстречу горизонту. Солнце все приближалось ко мне. Оно будто застыло здесь, в небе, как в добром мультике, а не висело в далекой пустоте космоса. От его жара, у меня заполыхало лицо, и я почувствовал, как начали тлеть ресницы…

Полет сбился. Я кубарем летел к земле, и никак не мог вновь поймать то волнующее состояние, которое позволяло мне держать на лету все это время.

Теперь я видел, что трава не зеленая и совсем не настоящая. Стебли ее будто были вылеплены из пластилина — местами потекшего от касания теплых пальцев.

Поле становилось все ближе.

Я знал, что сейчас разобьюсь. Прикрыл глаза, и весь сжался, ожидая неминуемого удара о землю…

— Эй, проснись!

Эр Серхио. Он видно, как-то пронюхал о том, что у нас было с его дочерью. Сейчас начнет наезжать! Чтобы ему соврать такое, чтобы он поскорее от меня отстал?

— Не засыпай, слышишь меня! — прикрикнул эр Серхио, увидев, что я начал закрывать глаза.

— Хорошо, — я слегка кивнул головой. Голова стала просто невероятно тяжелой, и шевелить ею из стороны в сторону было непосильным трудом.

— Привет.

Ой, и Дана здесь, красавица моя!

— Солнышко, ты, почему плачешь? — спросил я ее.

— Со мной все в порядке, — ответила она и украдкой смахнула слезинки.

Надо ей сказать! Точно надо!

Зачем?

Чтобы знала.

Я вдруг почувствовал себя самым настоящим героем, способным с легкостью свернуть горы.

Надо сказать.

Я знаю, ей будет приятно услышать!

— Дан?

— Что? — тут же откликнулась она.

— Я тебя люблю, вот что!

— Я знаю.

Она закрыла лицо руками и отбежала в сторону.

Где-то рядом со мной тихо прыснул Алан. Что это с ним? Эх, ничего-то он не понимает в чувствах! Похоже, что и Дана бедняжка, тоже от меня этого не ожидала…

Вот как я их всех удивил! Так-то!

— На, выпей это, — сурово сказал эр Серхио, протягивая мне ко рту какую-то баночку. Оставалось только губы приоткрыть.

— Хороший вы человек, эр Серхио! — сказал я и сделал глоток. — Пьете только дрянь какую-то!

— Это полезно.

— Охотно верю, только не вкусно! — запротестовал я. Но, "дрянь" допил.

— Если выкарабкаетесь, у нас с вами состоится долгий и очень неприятный для вас разговор. Это я вам, молодой человек, обещаю.

— Добро.

Какой еще у него ко мне может быть серьезный разговор? По-поводу чего, интересно? И откуда это я должен выкарабкаться, чтобы разговор состоялся? Зачем говорить загадками?

— Поправляйся, — снова Дана! И куда она постоянно исчезает? Нужно чтобы всегда была со мной, а то прямо женщина-невидимка, какая-то.

Последние слова, похоже, я произнес вслух. Она мягко мне улыбнулась.