— Это феи, — тихо сказала Дана. — На свете мало людей, которые могли бы похвастаться тем, что слушали их музыку. Еще меньше тех, которые видели их воочию.

— Получается, что нам повезло вдвойне?

— Да.

И в этот момент феи, а не эльфы, как думал я, начали петь. Не стоит и говорить, что голоса у них были стол же чудесными, как и музыка — напоминали журчанье звонкого ручья. Пели они на своем языке, который не смог перевести даже переводчик. Я не понимал, о чем они поют, да это и не требовалось. Баллада не нуждалась в переводе. Она звучала больше для души, чем для слуха, и сердце служило мне переводчиком.

— Пойдем танцевать? — предложила Дана.

— А они не улетят? — испугался я.

— Нет, они нас уже давно заметили, и если бы посчитали нужным, то скрылись. Они позволяют нам остаться и присоединиться к их празднику. Пойдем?

Как будто у меня был выбор! Конечно, я пошел. Танцор из меня был посредственный, а если уж совсем честно, вообще ни какой. Но не говорить, же об этом Дане! Романтический вечер просто обязан был закончиться танцем, и я не мог отказать ей в этом простом желании.

Мы вышли в центр поляны, и я положил ей руки на талию, она обняла меня за шею. Наши взгляды встретились, и уже не разошлись. Она танцевала легко и непринужденно, видимо давно этому училась. Да почти наверняка училась! Мне же приходилось гораздо сложнее. Мало того, что надо было попадать в такт, так еще и внимательно следить, чтобы не наступить ей на ногу.

Ее глаза сводили меня с ума.

Мы танцевали, а феи образовали вокруг нас светящийся круг. Они кружили вокруг, и продолжали играть на инструментах, и петь свою дивную песню. А Дана, не отводила от меня глаз. И в них я видел все, видел даже больше, на что рассчитывал, в своих наивных мечтах.

Неужели она хочет, чтобы я поцеловал ее? Как же невыносимо сложно на это решиться!

Что вот просто так взять и поцеловать? Или нужно перед этим что-то сказать? Что-нибудь глупое и возвышенное. Не хотелось мне впадать в такую пошлость. Сказать, как ты красива, и тут же кидаться с поцелуями.

Так как же поступить? С мамой за компанию, я иногда смотрел всякие романтические комедии, только что-то сейчас ничего подходящего из них в голову не шло. В них, у героев, все получалось как-то просто и очень естественно.

Или она не хочет, чтобы я ее поцеловал? В конце концов, это всего лишь мои догадки! В их истинности я совсем не мог быть уверен.

Вдруг я ей уже до смерти надоел, и она мечтает лишь об одном — скорее избавиться от моей компании!

Как же быть?

— Помнишь, ты говорил, что у тебя есть обычай загадывать желание на падающую звезду? — тихо спросила она, склонившись почти к самому моему уху. Ее дыхание просто обжигало меня.

— Конечно, помню.

— У нас тоже есть один обычай.

— Какой же?

— Ты должен поцеловать человека, с которым тебе посчастливилось побывать на этом празднике. — Просто сказала она. — Феи поэтому разрешают присоединиться к танцу, позволяют людям услышать свою музыку — чтобы те поняли, что небезразличны друг другу. Только для этого и пускают к себе на поляну, чтобы помочь, чтобы заставить позабыть о любых сомнениях. Это, своего рода, благословение. Говорят что те, кто поцелуются на празднике фей, будут счастливы всю оставшуюся жизнь.

— Хороший обычай, — одобрил я.

К концу речи наши лица с ней были уже настолько близки, что я чувствовал ее дыхание на своей коже. Для того чтобы поцеловать ее, мне пришлось лишь совсем чуть-чуть подвинуться поближе. И она ответила мне.

Я!

Целовался!

В губы!!

С девчонкой!!!

Сказать, что я был счастлив, значит, ничего не сказать. И чего я, спрашивается, так боялся? Совсем, оказывается, целоваться не сложно, и у меня получалось все лучше.

Мы танцевали, эльфы пели, а наши губы все чаще и чаще соприкасались. Мне было сложно оторваться от нее, как и ей от меня. Будто два умирающих от жары в пустыне человека, которым наконец-то повезло найти источник с водой. Да мы и не стремились скорее разорвать объятия. Сейчас мы были самыми счастливы людьми во всей вселенной, и ни что не могло испортить нам этого ощущения. Никто не смог бы заставить оторваться друг от друга. А то, что будет завтра — все эти проблемы и трудности — казались таким далеким и абсолютно не важным.

Так исполнилось мое желание, загаданное на падающую звезду.

В гостиницу мы, уже с моей Данной, вернулись глубоко за полночь.

Тихонько, стараясь не поднимать шума, поднялись наверх.

Я, как всякий уважающий себя джентльмен, проводил ее до самых дверей, оставаясь при этом настороже. Не знаю, что сказала, Дана эру Серхио — куда и с кем якобы собралась идти гулять — так что, при его виде, я готов был задать стрекоча. Во избежание, так сказать, любых недоразумений, которые могли бы возникнуть, увидь он меня со своей дочерью. К счастью, проделывать подобные фокусы не пришлось — он, по-видимому, уже спал, поэтому на шаги в коридоре не последовало никакой реакции. Меня несколько покоробило его наплевательское отношение к судьбе своей дочери, как ни как время позднее. Только вот, на миг, задумавшись, понял причины его беспечности. Я ведь совсем забыл, в каком мире нахожусь. Здесь нет маньяков, нет бандитов и простого уличного хулиганья — здесь незачем и нечего бояться. Разве что дочь заблудится, так любой прохожий укажет верный путь, а то еще и до места проводит.

Мы остановились возле двери в их номер. Дана, прижалась спиной к стене, я же встал напротив нее и положил руки ей на талию. Мы стояли так близко друг к другу, что я чувствовал ее дыхание на своей щеке. Легкий аромат духов. Я немного пододвинулся вперед, и получилось так, что мы уже тесно прижимаемся друг к другу. В темноте я не мог видеть ее лица, только неясные очертания. Однако это не помешало мне ее поцеловать, и что самое поразительное, я не промахнулся! Хотя как можно промахнуться мимо губ, которые хочется целовать снова и снова?

Наконец Дана, к моему искреннему сожалению, отстранилась от меня.

— Все, мне пора! — прошептала она.

— Подожди, останься еще хоть на минуточку! — взмолился я. По рассказам старших товарищей знал, где минуточка там и две, а потом не заметишь, и получаса как не бывало!

— Нет, мне пора идти. Завтра утром нужно будет очень рано просыпаться. И тебе, кстати, тоже. Да и папенька нас может услышать…

Последнее было бы крайне не желательно.

Я тяжело вздохнул и насупился, состроив обиженную гримасу. Тут же опомнился — ни к чему были все эти спектакли, все равно она ничего в темноте не увидит.

— Спасибо большое за вечер. Мне очень понравилось! — пробубнил я, чтобы просто не молчать. Она тихонько засмеялась:

— Еще бы тебе не понравилось! — я почувствовал, что краснею. Хорошо, что она не могла этого увидеть.

Я набрался смелости и выпалил:

— Как-нибудь, повторим?

— Непременно, — ответила, Дана, и мне показалось, что при этих словах она немного улыбнулась. — Все, давай к себе иди.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — откликнулась, Дана и скрылась за дверью.

Я прислонился к стене спиной и откинул голову назад. Затылок ощутимо стукнулся о деревянную панель. Блаженная улыбка блуждала по моему лицу, хотя мне, хотелось от радости хохотать в голос. Пускай все знают, как мне сейчас хорошо! Знают и завидуют. Сейчас все было настолько здорово, что я любил всех, даже проклятых комаров.

Я побрел к себе в номер.

Если бы мне к спине сейчас присобачить пропеллер, то, от переполнявшей меня энергии он бы непременно заработал, не хуже, чем у Карлсона!

Возле номера Алана я замедлил шаг и тихонько прокрался мимо его комнаты. Спал он очень чутко, и наверняка, если услышит меня, захочет услышать о подробностях моего свидания. Я не то, чтобы собирался от него что-то скрывать — мне действительно нужно было с кем-то поделиться своей нечаянной радостью — только предпочел бы отложить разговор до завтра. Сейчас же