Саймон положил руку ему на плечо.

— Как ты?

— Нормально. Только что хотел спросить то же самое у тебя. — Мэт повернулся к отцу. — Ты выглядишь неважно.

— Просто жарко.

Мэт с сомнением посмотрел на отца.

— Ты почувствуешь себя лучше, когда мы выйдем в море.

— Наверное.

Они долго молчали, потом Мэт заговорил:

— Я тут все думаю…

— О чем?

— О Хэйнсе, о Мэйхуа.

— Понятно. — После небольшой паузы Саймон спросил: — Ты не хочешь поговорить об этом?

— Сейчас хочу.

— Что случилось? Почему ты так переменился?

— Диана сказала мне кое-что. Нет, это неважно. — Мэт тряхнул головой, словно подводя черту под прошлым. Знаешь, нас ведь познакомил Хэйнс. У него в компьютере были данные о ночной жизни Тайбэя. Она тоже туда попала.

— Она?

— Мэйхуа. В тот день, когда мы встретились, он представил нашу встречу как чистую случайность. Мне нравились фильмы с ее участием, он сказал, что познакомит нас… Кому захочется чувствовать себя подопытным кроликом?

— Никому.

— А мне хотелось. Иногда сам напрашиваешься…

— На что?

— Чтобы тебя использовали. Только так можно объяснить мое поведение. Мэйхуа пыталась помешать мне; говорила, что я не прав в отношении нее, что мне нужно встречаться с другими девушками. Она делала это сознательно. Во всяком случае, так мне кажется.

Мэт в первый раз заговорил с Саймоном о Мэйхуа с того самого момента, когда рассказал ему, что она погибла. Саймон не знал, что отвечать.

— Тебе надо выбросить это из головы. — Саймон сразу же почувствовал, что сморозил глупость.

— Вероятно, хотя это подло. Кто-то сказал, что люди умирают дважды: один раз во плоти, второй — в сердцах тех, кто остался жить.

— Никогда такого не слышал.

— А я слышал. — Голос Мэта впервые с тех пор, как он вернулся с Цюэмоя, звучал мягко и спокойно. — Умирают для тех, кто остается… кто любит их.

— Так ты этого хочешь — забыть?

— Да. — Мэт почувствовал, как к горлу подкатил комок и отвернулся. — Но это тяжело.

На палубе, позади них, Чун настраивал транзистор и тонкая нить, протянувшаяся между отцом и сыном, оборвалась.

— …Всемирная служба новостей. Высшее руководство Пекина сегодня отказалось признать тот факт, что недавнее сосредоточение войск на юго-востоке Китая связано со вторжением на Тайвань. В военных кругах эти действия охарактеризовали как подготовку к учениям в провинции Фуцзянь, запланированным много месяцев назад. В штаб-квартире ООН в Нью-Йорке государства, не связанные союзническим договором, высказывались в пользу резолюции, призывающей Китай отозвать свои войска…

— Выключи это, — попросил Саймон, не желая прерывать разговор с Мэтом, но Чун нетерпеливо поднял руку.

— …Вчера в Гонконге высказывались опасения… — Звук завибрировал и стал пропадать. — … В Лондоне вчера вечером министр иностранных дел имел беседу с американским послом… официальный протест… приказы Седьмому флоту… Последние новости об ущербе, нанесенном ураганом в северной Италии…

— Черт! — Чун выключил радио.

Саймон и Мэт неохотно отошли от борта и присоединились к остальным членам команды. Все пятеро: Юнги, Цю, Чун и «дядюшка» — разлеглись на корме под навесом. Ветра не было. Полуденная жара и влажность достигли предела. Чун решил взять с собой побольше горючего вместо питьевой воды, поэтому они сидели на скудном пайке — одна пинта жидкости на человека каждые четыре часа. От жажды умереть невозможно, но приятного мало.

— Где мы все-таки находимся? — лениво спросил Мэт.

— К югу от Пескадор, — откликнулся Чун.

— И сколько вы собираетесь стоять здесь? — вмешался Саймон.

— А что? Есть идеи получше? — Чун взглянул на него своими злыми зеркальными глазами.

Мэт почувствовал себя словно в сухом лесу: достаточно чиркнуть спичкой и… Он поспешил вмешаться:

— Нет, у него нет других идей.

Саймон посмотрел на него, но ничего не сказал, только открыл бутылку и отпил несколько глотков воды, чтобы немного остыть.

«Дядюшка» надел на шею бинокль и стал смотреть, что делается впереди. Пытаясь охватить весь горизонт, он перешел с одного борта на другой. Мэт спросил его по-кантонски:

— Дыма больше не видно?

«Дядюшка» покачал головой, и Мэт, повернувшись к Чуну, полюбопытствовал уже по-английски:

— Что это было, как думаете?

Не знаю.

— В Шаньтоу есть несколько больших военно-морских баз, — задумчиво произнес Цю. — В основном там стоят фрегаты, а от них много дыма.

— Вы можете перегнать их, мистер Чун?

— Ясное дело. Только лучше бы они нас не видели.

— Это точно.

— Тогда постоим здесь. Может, сегодня днем дойдем до Пескадор, а там посмотрим.

Чун достал зубочистку и принялся методично ковырять в зубах, время от времени бросая взгляд на горизонт. Голова Саймона упала на грудь, и он от этого проснулся. Навес защищал их от жгучего солнца, но воздух на палубе напоминал парилку, даже легкие обжигало при вдохе. Саймону страстно хотелось отправиться в путь, потому что ветерок от движения принес бы облегчение и он мог бы поспать. Никогда еще Саймон не чувствовал себя таким измученным.

Мэт украдкой посматривал на отца. Он беспокоился за старика… и подумав так, вдруг с горечью понял, что это слово больше не является для него синонимом «отца», оно точно соответствует истине.

Чун проследил за его взглядом, встретился глазами с Мэтом и встал. Через минуту Мэт поднимался вслед за ним по лестнице на капитанский мостик. Чуну хотелось поговорить, но он не знал, как начать.

— С твоим отцом все в порядке? — спросил он через некоторое время.

— Думаю, да. Просто он не создан для таких дел. Так же как и я.

— Ты уверен, что он выдержит?

— Не уверен, но вы сами настояли, чтобы он ехал.

— Его я знаю много лет. А тебя — нет пока. Но… ты покрепче отца.

— Просто моложе.

— Нет. Твой отец никогда не был таким крутым.

— Слушайте, с ним все в порядке, верно? Если бы вы постарались не ссориться с ним…

— Ладно-ладно. Слушай, у тебя пушка есть?

Мэт покачал головой.

— Думаю, тебе понадобится.

Мэт почесал в затылке, не зная, что ответить.

— Мы с отцом не умеем пользоваться такими штуками. От нас будет больше вреда, чем пользы.

— Тут нечего уметь. — Чун указал на связку обойм, висевших на перегородке. — Это для моего «Стэна». Держу его внизу большую часть времени. Без этого в моем деле никуда. Там их шесть штук, в трюме.

— Господи Иисусе! Как же вам удается входить и выходить из Гонконга с таким оружием?

— У меня друзья в порту. Никаких проблем.

— Если вас поймают, смертного приговора не миновать.

— Не поймают. Такому не бывать. — Чун еще раз окинул Мэта тяжелым взглядом и решился. — У нас у всех есть оружие. Чтобы немного уравнять шансы, а?

Мэт посмотрел на палубу, потом на Чуна, и, встретившись взглядом с зеркальными бездушными линзами, почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Вы действительно думаете, что нам это понадобится?

— А вы действительно хотите идти на Цюэмой? — передразнил его интонацию Чун.

— Тогда научите, как этим пользоваться.

— Научу, научу. — Чун встал с кресла. — Сейчас посплю часок-другой, а потом научу. А вы стойте на часах. Идет? Вы и «дядюшка». Не доверяйтесь этому Цю. Ваш отец недостаточно бдителен.

— Хорошо.

— И не выпускайте его из виду, слышите? Беда с ним. Моя бы воля, не пустил бы его на корабль.

— С ним все в порядке.

— Сомневаюсь. — Чун открыл дверь и прошел мимо своего компаньона в салон. — Ночь будет длинной, — сказал он. — Надо отдохнуть сейчас.

«Золотой орел» то вздымался, то опускался на волнах. Все огни на нем были погашены. Полная луна освещала барашки на черной воде: встречные течения — ведь море всегда в разладе с самим собой. Саймон наблюдал за этими бесконечными и безудержными водоворотами и прислушивался. Шум мотора вдали — первый признак того, что их присутствие замечено.