– О Клер. – На мгновение Хлоя замолчала. – Моя дорогая, мне так больно это слышать. Никогда не поздно молиться о таких важных вещах, но я имела в виду другое.

– Что же? – Клер взяла телефон и пошла к двери террасы, распахнула ее и вышла в сад. Теплые солнечные лучи ласкали кожу. Было тихо.

– К нам приходила Эмма в прошлый уик-энд, как раз перед отъездом Джеффа на конференцию. Она пришла поговорить о себе с Питером. Ты же знаешь, у них проблемы из-за того, что Питер часто отсутствует. Джефф увел ее в свой кабинет и... – в голосе Хлои прозвучало что-то похожее на благоговейный страх – они говорили целую вечность.

– И что же?

– Они говорили о тебе.

– Обо мне?

– Мне потом потребовался не один час, чтобы выудить из него правду. Клер, ты, должно быть, занимаешься чем-то ужасным! Эмма сначала упомянула об этом вскользь. Джефф сказал, что она не была обеспокоена, поскольку просто не понимает, насколько твои занятия опасны. Что же ты делаешь? Втыкаешь иголки в восковые фигурки? – Последовала напряженная тишина.

– Так вот оно что! – Клер усмехнулась. – О, все гораздо хуже. – Ей было трудно побороть искушение посмеяться над доверчивой Хлоей. – Ты очень рисковала, разговаривая со мной! Телефонный провод мог раскалиться добела и обжечь тебя. – Растроенная, она вернулась назад в комнату. Черт бы побрал эту Эмму! Кому еще она успела разболтать? – Передай Джеффу, чтобы он не трудился приезжать, ибо уже поздно и я окончательно погибла. Я нераскаявшаяся грешница и, вероятно, опасная. – Она хотела, чтобы это выглядело шуткой, но почему-то ее голос звучал серьезно, Позади нее приоткрылась дверь, и в щель просунулся золотистый собачий нос. Клер проигнорировала его.

– Ты должна поговорить с Джеффри, Клер. – Голос Хлои внезапно потерял свою беспечность. – Пожалуйста. Он искренне хочет тебе помочь.

– Передай ему, чтобы не приезжал. Пусть не сует нос в чужие дела. – Клер глубоко вздохнула. – Прости, мне не следовало так говорить. Просто сейчас слишком многие следят за мной, Хлоя, а мне это не нравится. Какие бы проблемы у меня ни были, я сама разберусь с ними. Слушай, извини, но мне надо идти. – Ей вдруг смертельно надоел этот бестолковый разговор. – Увидимся в Лондоне. Вместе пообедаем, ладно?

Она положила трубку, не зная сердиться ей или смеяться – сначала Эмма, потом этот надменный святоша, да еще Хлоя, Генри, Зак!

Неужели это так опасно – видеть наяву сны о прошлом?

Задумчиво она шла наверх, вдыхая запах полировки и роз и глядя, как колышутся шторы на окне. День был жарким и тихим, в ее спальне, затененной полузадернутыми шторами, было прохладно. Клер остановилась перед зеркалом и критически посмотрела в свои глаза. Они были большими, чистого серого цвета с чуть более темными ободками вокруг зрачков, окаймленными густыми длинными ресницами. Ее светлая кожа приобрела красивый золотистый загар. Клер несколько минут не мигая смотрела на себя, а потом, сняв одежду и завернувшись в большое полотенце, сбежала вниз.

Навес над бассейном был поднят; она опустила его и почувствовала, как прохладный воздух коснулся ее кожи. Сбросив полотенце, она нырнула в воду, ощутив, как у нее захватило дух, когда ее тело коснулось прохладной воды.

Двадцать минут в бассейне и час занятий йогой помогли ей расслабиться. Чисто машинально она приняла позу лотоса, опустив руки на колени, и медленно начала освобождаться от посторонних мыслей. Вокруг нее золотые осенние листья падали в бассейн и качались на воде, но Клер не замечала их. Она повторяла мантру, которая, как учил ее Зак, должна была рассеять все ненужные мысли.

Om Nama Shivaya; Оm Nama Shivaya; Оm Nama Shivaya...

He позволяй своим мыслям блуждать, не позволяй картинам прошлого появляться, расслабляйся, повторяй мантру.

Оm Nama Shivaya; Оm Nama Shivaya...

Закончив занятие, Клер почувствовала, что замерзла. Подняв навес над бассейном, она пошла в дом. В кухне, как всегда, был безупречный порядок, ни одной ложки не лежало не на месте. Она с трудом подавила в себе детское желание устроить здесь беспорядок, но вместо этого лишь достала хлебницу, отрезала большой кусок домашнего хлеба и, намазав его маслом и медом, вернулась в холл. В доме стояла полная тишина. Каста спала на лужайке под ореховым деревом. Стоя у окна с куском хлеба, Клер несколько минут смотрела на собаку, размышляя при этом о том, что люди вот так и набирают вес – едят и ничего не делают, потом отошла от окна. Даже дрова в камине не потрескивали – ни Сара, ни она не потрудились разжечь огонь.

Когда она потянулась за спичками, внезапно зазвонил телефон.

– Клер, ты будешь нужна мне в Лондоне первого ноября. Запиши в ежедневник – обед у Битти. – Голос Пола был решителен и резок.

Клер присела на край стола – все еще в одном полотенце, с куском хлеба в руке.

– Значит, они простили меня, не так ли? А до первого, Пол, я тебе не нужна? – Она язвительно выделила последнее слово.

– Клер. – В его голосе послышалась угроза.

– До этого, по моим подсчетам, целых девятнадцать дней, Пол. За это время можно совершить кругосветное путешествие. Я легко могла бы съездить на пару недель в Шотландию и вернуться...

– Нет, Клер! Я же сказал «нет»!

– И как же ты намереваешься остановить меня, Пол? – Она с раздражением обнаружила, что ее голос дрожит. – Я не твоя собственность; ты не можешь распоряжаться мной.

– Клер. – Пол глубоко вздохнул, что было слышно даже по телефону. – Дорогая, ты неправильно поняла меня, ты нужна мне здесь. – Он произносил слова медленно, как будто разговаривал со слабоумной. – Послушай, завтра вечером я буду дома, тогда и поговорим. И у меня... – он помедлил, – у меня есть для тебя сюрприз.

– В самом деле? – Клер удивленно подняла брови. – Твой приезд домой в середине недели уже сам по себе сюрприз. – Она положила трубку, откусила бутерброд и как-то внезапно приободрилась. Наконец-то последнее слово осталось за ней. И она права. Он не может ею распоряжаться и ничто не помешает ей уехать. Ее машина осталась в Лондоне, потому что она приехала с Полом на «рейнджровере», но есть ведь поезда и такси: ее не удержать взаперти под охраной, как Изабель! Она встала. Сейчас она займется своей поездкой и таким образом скоротает время. Надо найти расписание поездов, договориться о машине, когда она приедет в Абердин, и к тому же у нее есть Изабель...

Клер задумчиво доела хлеб с медом. Если в появлении Изабель есть какая-то опасность, то ее ощущают другие, а не она. Она испугалась лишь раз, когда Изабель внезапно появилась незваной в Лондоне, но это лишь потому, что та застала ее врасплох. Теперь, когда она проанализировала тот эпизод, она поняла, что произошло. Она была уставшей, села на несколько минут передохнуть и к тому же зажгла свечи. Ее усталый мозг ошибочно воспринял эти поступки как подготовку к медитации, вот и все. В этом нет ничего угрожающего. Для Клер Изабель была подругой, товарищем – частью ее самой. Почему она позволяет другим запугивать себя? Какой вред, если разобраться, могут принести видения прошлого?

От этих мыслей у нее как будто гора свалилась с плеч: в ее снах наяву не было ничего дурного, просто она допустила ошибку, рассказав об этом другим людям. У каждого есть тайные мечты и воспоминания и она не исключение. Только она рассказывала о них, а в будущем надо будет держать все при себе.

Успокоенная принятым решением, Клер взбежала наверх в свою спальню и, тщательно заперев дверь, открыла ящик комода, где она хранила свечи. Поежившись от холода, когда полотенце упало на пол, она остановилась и задувалась. Ей хотелось, как обычно, встать обнаженной перед свечой и, подняв руки, как бы открыть дверь в прошлое. Это был вполне естественный жест, который одобрила бы и Изабель, который и та могла бы сделать. Но, может быть, в нем было что-то не так? Не был ли он знаком, вызывающим духов? Не его ли испугались Зак и Джефф? На мгновение она задумалась, потом решительно натянула на себя джинсы и свитер и зажгла свечу...