В Слейнсе, как во многих других замках семьи Бакан, никогда не стихали звуки моря. В ту ночь разразился ужасный шторм. В темноте волны с шумом разбивались о скалы, поднимая в воздух брызги. Шторм бушевал вдоль всего северного побережья Шотландии. Молнии яркими вспышками освещали черное небо; раскаты грома следовали один за Другим. Часовые на башнях спрягались в укрытия, а люди в зале устроились у очага, где весело потрескивали дрова.

Изабель велела слуге не закрывать окна и стояла, глядя на грозу, не жмурясь от вспышек молний, освещавших бурлящее внизу море. В комнате графа не горели ни камин, ни факелы, и только свечи отбрасывали слабые отсветы на полог огромной кровати.

Комната была пуста – Изабель отослала прочь прислугу, как только началась гроза. Она медленно сняла с головы покрывало и начала прядь за прядью распускать волосы; ее взгляд был устремлен на море, она чувствовала, как ветер обдувает ей лицо и шевелит волосы. Наконец платье упало к ее ногам. Она осталась в одной рубашке, и ветер с моря охладил ее разгоряченное тело. Почти не отдавая отчета в своих поступках, она сняла и рубашку и теперь стояла обнаженная у окна, положив руки на каменный подоконник и глядя не мигая на вспышки молний на фоне серых скал.

На подоконнике, мокром от дождя, стоял небольшой кувшин. В нем было снадобье из меда, пчелиного воска и соли, трижды освященное светом луны, приготовленное Майри. Майри час назад принесла ей особую воду, в которую опускали раскаленное докрасна железо.

– Выпейте это, миледи. Можжевельник кончился, но это тоже не даст вам забеременеть, и при этом вы будете мучиться от рвоты, как от можжевельника, – шепотом сказала она, с опаской поглядывая по сторонам. Изабель не колебалась ни минуты: она выпила воду и вернула Майри кубок. Тогда служанка достала что-то из кармана фартука. – Прежде чем ваш господин придет, – прошептала она, – вы должны принять это снадобье. Он ни о чем не догадается, если вы сделаете это быстро, и если железо не поможет, оно защитит вас, дитя мое.

Распахнув дверь, лорд Бакан застыл на пороге при виде жены, стоящей в углублении окна. Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, и когда сверкнула молния, ему показалось, как белая кожа Изабель засветилась голубым, неземным светом. Она не двигалась. Ее внимание было приковано к чему-то далекому за морем. Если она и слышала шаги мужа, то не подала вида. Пустой кувшин стоял на каменном подоконнике.

В слабом, мерцающем свете свечи граф Бакан посмотрел на плечи жены, ее прямую спину, округлые ягодицы, и, презирая себя за свой страх, перекрестился, быстро шагнул в комнату и захлопнул дверь. Изабель не пошевелилась. Только ее пальцы, сжимавшие каменный подоконник, слегка побелели.

На мгновение из-за туч показалась луна. Она была полной, висящей низко над вздымавшимися волнами. Изабель подняла лицо, чувствуя нежное прикосновение лунного света к своему телу, потом, когда тучи вновь сгустились, и темнота скрыла море, она повернулась к мужу.

Каждое воскресенье Сара Коллинз посещала церковь в Дедхеме; дорога была неблизкой и отнимала обычно минут сорок. Она никогда не предлагала Клер присоединиться к ней, а та сама не напрашивалась.

Выйдя из дома, Сара бросила взгляд на окно спальни Клер и поежилась. В церкви она некоторое время понаблюдала, как прихожане не спеша заполняют зал и занимают свои места, а потом медленно опустилась на колени и сложила руки перед собой. Она все еще молилась, когда орган начал тихо играть вступление к литургии.

Клер не знала, что вернуло ее к реальности. Только что она была в мрачной сумрачной комнате в Слейнсе, и вдруг оказалась в своей залитой солнцем спальне. Образы прошлого исчезли – она снова была одна. Клер медленно встала с постели. Все мышцы сводило от напряжения, сердце учащенно билось. Она подошла к окну, распахнула его и выглянула в сад, жадно вдыхая свежий воздух, холодной струей обдававший ее лицо и прикрытое лишь тонким шелком ночной сорочки тело. Ее охватила дрожь. Почему? Почему это случилось? Она не занималась йогой, не медитировала, не зажигала свечи, не вызывала Изабель. Да, она думала о Данкерне, но не в прошлом, а в настоящем. Ей стало страшно. Боже милосердный! А что, если Джеффри прав? Неужели она в самом деле одержима бесами?

Пальцы ее, сжимавшие край подоконника, побелели от напряжения. А с тетей Маргарет тоже такое случалось? Клер опустила голову на руки, потом выпрямилась. Если да, тогда дело не в ней – она не сумасшедшая, она не навлекла на себя никаких злых сил. Получается, что Изабель тоже часть ее наследства, как и Данкерн. И она почему-то возвращается. Должна быть какая-то причина. Клер закусила губу и обрела взглядом комнату. По какой же причине женщина, умершая почти семьсот лет назад, преследует своих потомков? Почему она возвращается снова и снова, чтобы рассказать свою историю?

Клер с трудом заставила себя одеться. Вельветовые брюки, толстый свитер, чтобы защититься от холодного ветра. Она энергично расчесала волосы, словно надеясь, что зубья гребешка освободят ее мозг от гнетущих мыслей.

Сбежав по лестнице, она направилась на кухню и приготовила себе чашку кофе. Из печи пахло чем-то вкусным. Это Сара, должно быть, поставила что-то перед тем, как уехать в церковь. Клер позвала Касту. Та с опаской заглянула в дверь и, помедлив на пороге, вбежала в кухню, повиливая хвостом. Клер погладила собаку по голове.

– Сейчас пойдем гулять, я только выпью кофе, – сказала она ей. – Потом вернется из церкви Сара, и мы снова будем не одни.

Ветер гнал листья по дорожке, шелестел в ветвях деревьев. Клер не спеша шла к калитке и за этим шумом не услышала звука медленно приближающейся машины. Автомобиль остановился неподалеку. Сидевший за рулем человек, оставаясь в машине, внимательно смотрел на Клер.

Каста с лаем пересекла лужайку и перепрыгнула через невысокую изгородь. Клер повернулась и посмотрела на нежданного гостя.

С минуту они молча смотрели друг на друга, потом Нейл открыл дверцу машины и вышел.

– Миссис Ройленд? – Он произнес это вопросительным тоном, хотя узнал ее сразу, несмотря на брюки, толстый свитер и грубые башмаки. Даже в этой одежде, с растрепанными ветром волосами и почти без макияжа она ухитрялась выглядеть элегантно. Он почувствовал, как в нем вновь растет негодование.

Он решил ехать через Суффолк еще в номере гостиницы, после обеда с двумя лондонскими коллегами. Миновав Дедхем, Нейл притормозил у поворота на Грейт-Хедэм. Он не собирался заезжать сюда, но ему вдруг захотелось взглянуть на дом, чтобы собственными глазами увидеть, в каком богатстве и праздности проводит время Клер Ройленд, и этим оправдать свою беспричинную неприязнь к ней.

От поворота были видны только подъездная дорога к дому, блестевшая на солнце красная черепичная крыша, и деревья, растущие на лужайке вокруг него. Не раздумывая, он повернул свой «лендровер». И тут увидел ее.

– Меня зовут Нейл Форбс. – Он протянул ей руку. – Не могу ли я поговорить с вами пару минут? – Его голос был холодно вежлив.

Приказав собаке успокоиться, она пожала его руку.

– Мы, кажется, встречались раньше, не так ли? – медленно произнесла она. – Вот только я не помню, где...

– В Данкерне. Нас не представили друг другу, но мы действительно встречались.

– Да-да, конечно. Вы были в замке... – Теперь она отчетливо вспомнила тот день. Этот человек наблюдал за ней, нарушая ее уединение и покой Изабель...

Клер сунула руки в карманы. Она не хотела разговаривать с ним; она сейчас вообще не хотела ни с кем разговаривать. Изабель еще по-прежнему была рядом с ней. Воспоминание о залитой лунным светом комнате и дерзкой обнаженной женщине все еще переполняло ее, вызывая странное волнение.

– Мне очень жаль, мистер Форбс, но сейчас неподходящее время. Мне пора идти.

– Это займет всего несколько минут, миссис Ройленд. И это очень важно. – Он скрестил руки на груди. Эта сексуальная сука была с кем-то в постели. Он видел это по ее глазам, по выражению ее лица. И не с мужем – Пол Ройленд улетел в Цюрих. – Мне кажется, вам будет интересно услышать то, что я собираюсь сказать. – В тоне, которым он произнес эти слова, проскальзывали угрожающие нотки. – Это касается Данкерна.