Лежа на кровати, Клер с удовольствием потянулась. Она по-прежнему любила утро субботнего дня. Это был единственный день, когда Саре позволялось приносить ей завтрак в постель вместе с газетами. Каста спала на полу после ранней прогулки с Сарой в деревню за почтой.

Теперь, когда Пол был в Цюрихе, Клер чувствовала себя гораздо спокойнее. Она могла свободно строить планы, и они были связаны только с ней; она проснулась с ощущением, что то, чего она давно опасалась, произошло. Время духовной близости с Полом кончилось, но ей не было страшно. У нее было такое чувство, что она освободилась от чего-то. Без Пола она была свободной: ей никуда не нужно идти, ничем не надо заниматься, не надо сидеть дома, ожидая звонка, приспосабливаться к его расписанию. Она освободилась из своей заколдованной тюрьмы, и за ее стенами лежал целый мир, манящий и зовущий...

Клер лениво листала страницы журнала мод, мимоходом разглядывая яркую рекламу, но ее мысли были далеко. Она строила планы, когда сможет поехать на север, в Шотландию. Ее ничто не может остановить! Если Пол захочет, чтобы она присутствовала на каком-то обеде, она всегда может прилететь самолетом, или вовсе отказаться. Возможность не повиноваться Полу вдруг стала реальностью. Она однажды уже не подчинилась ему, когда он требовал продать Данкерн. Теперь она уверена в своих силах...

Как будет чудесно поехать на север сейчас, пока погода еще не испортилась, пока золотые и красные листья на деревьях еще не опали. Она поудобнее устроилась на подушках и отбросила журналы. Ее депрессия прошла. Она почувствовала себя свободной и счастливой.

На ковре у окна заворочалась Каста. Она подняла голову и посмотрела в сторону кровати, жалобно поскуливая. Шерсть у нее на загривке встала дыбом. Клер не придала этому значения, но нахмурилась. В комнате вдруг стало холодно. Клер поежилась под легким покрывалом и взглянула на окно. Оно было закрыто, и все же она чувствовала холодное дуновение сквозняка на своем лице, и где-то вдали слышался шум моря.

Клер вскочила, от страха во рту у нее пересохло.

– Нет, – прошептала она. – Нет! Я не звала тебя!

«Санди Таймс» и «Обсервер» соскользнули с кровати на ковер. Каста вскочила и, поджав хвост, бросилась к двери. Клер отчаянно цеплялась за реальность:

– Нет! Не сейчас. Оставь меня в покое...

Она увидела туман, клубившийся в углу комнаты и огонь в камине замка Слейнс. Сразу стало жарко и душно, она почувствовала запах прелого вереска и заметила смутные очертания людей, двигающихся взад и вперед вдоль окон – окон ее спальни. В ужасе отпрянув, Клер упала на подушки, затрясла головой, стараясь прогнать эти видения, но они становились все четче. И тогда она увидела Изабель...

Ее глаза застилали слезы. Она смотрела на графа Бакана, стоявшего перед ней, отказываясь верить тому, что он ей сказал. Ее дядя Макдуф был мертв, ее соотечественники понесли большие потери при Фалкерке от английской кавалерии и лучников, и вся Шотландии была в смятении.

– Он был очень храбрым, дорогая. Нам будет не хватать его во главе клана Файф.

Изабель отвернулась, не желая, чтобы он заметил охватившее ее отчаяние, и пробормотала молитву за упокой души своего дяди, который был так добр к ней в эти трудные для нее годы. В комнате рядом с ней сидела Элис Комин за вышиванием, и Изабель вдруг почувствовала, что присутствие другой женщины успокаивает ее. За время прошедшее с того дня, когда у нее случился выкидыш, они подружились, и Изабель больше не смотрела на Элис как на шпионку своего мужа.

Она устало наблюдала за тем, как граф сбросил свой запыленный плащ, отцепил меч и положил его на стол возле нее, позвал пажа с водой и полотенцем и смыл дорожную пыль с лица. Потом он велел принести вина...

– Прабабушка будет в отчаянии, – грустно сказала Изабель. – Макдуф всегда был ее любимым сыном. А что теперь будет с Шотландией? – Она посмотрела, как пьет муж. – Мы все потеряли? Что предпримут англичане дальше?

– Эдуард не будет развивать свой успех, насколько я понимаю, – медленно произнес граф. – У англичан нет продовольствия; земля пострадала от пожаров, запасы давно кончились, как было и в прошлый раз, когда Эдуард был вынужден заплатить мне компенсацию за то, что он сделал с моими землями. – Он задумался. – Его генералы нервничают. Я думаю, они не пойдут дальше на север. Сейчас они двинулись к западу, преследуя Брюса и его людей, но я сомневаюсь, что они смогут нанести такой же удар, как здесь. Люди Каррика смогут остановить их.

Потрясенная и расстроенная известием о гибели Макдуфа, Изабель почувствовала, что ее пробирает дрожь.

– Но разве им никто не поможет? Вы оставляете лорда Каррика одного сражаться со всей английской армией? – Она заметила, что Элис бросила на нее предупреждающий взгляд, но предпочла проигнорировать его. – Почему никто не стал преследовать англичан? Почему вы вернулись сюда? Война еще не окончена! Неужели король Эдуард так испугал вас, что вы скрылись на север зализывать свои раны и предоставили другим изгонять английских завоевателей из страны?

Наступила напряженная тишина. Паж, вернувшийся с новым кувшином вина, замер на пороге. Элис медленно поднялась с места, ее вышивание соскользнуло на пол. Слуги и оруженосцы в зале, почувствовав что-то неладное, бросили свои занятия и посмотрели сначала на графа, потом на графиню, стоявшую перед ним с горящими от гнева глазами на бледном прекрасном лице.

– Так как же, милорд? – Не замечая обращенных на нее взглядов, она прошла мимо графа, взяла у пажа кувшин. – Позвольте мне наполнить ваш кубок. Вино, без сомнения, восстановит вашу храбрость...

Он взял у нее из рук кувшин и ударил Изабель с такой силой, что она отлетела в сторону. Его лицо исказил гнев; он залпом, не отрываясь, осушил кувшин и бросил его пажу, потом подошел к жене и схватил ее за руку.

– Никто, ни один человек никогда не называл меня трусом, – сказал он обманчиво спокойным голосом. – Я вернулся на север с другими лордами, чтобы обдумать наше будущее и выбрать новых временных правителей Шотландии. Лорд Каррик, – в его голосе послышались язвительные нотки, – будет, без сомнения, одним из них. Он доказал свою преданность, и ему не нужно ваше заступничество. Сэр Уильям Уоллес подвел всех и он не может оставаться правителем Шотландии, даже от имени Джона Бейлльола. Это пост для людей более высокого ранга. Простой дворянин, каким бы хорошим солдатом он ни был, не может править Шотландией. А твоя обязанность, жена, служить своему мужу и поддерживать его, а не обвинять его в трусости, – сквозь зубы процедил он.

– Я сказала это, не подумав, милорд, простите меня. – Как всегда, оказавшись лицом к лицу с ним, она чувствовала, что ее гнев сменяется страхом.

– Действительно, не подумав.

С каждым разом, когда он видел ее, ему все больше и больше нравилась эта странная дерзкая девочка, превратившаяся теперь в женщину. Волнения этой зимы принесли ей зрелость, физическую и духовную, и одновременно укрепили ее решимость противостоять мужу. Глядя на нее, он опять ощутил, как в нем просыпается желание и даже какое-то уважение к ней. Он знал, что она боится его – он был крупным, сильным мужчиной, и все же она отказывалась показывать свой страх; сейчас она это снова доказала. Она была храброй и умной женщиной; из нее бы вышла хорошая мать для его наследника. Он нахмурился. Прошло уже много месяцев с того дня, как она потеряла ребенка, но по-прежнему он не видел у нее никаких признаков беременности. Продолжая смотреть на нее, он внезапно перекрестился, не замечая, что взгляд каждого в зале замка Слейнс был прикован к нему, и каждый мог прочитать мысли, которые терзали его – его жена колдунья, которая использует против него свои чары.

Граф выбросил эти мысли из головы. Две ночи он мог провести в Слейнсе, прежде чем отправиться в Map, чтобы принести графине Элейн, среди всего прочего, известие о гибели ее сына Макдуфа. Две ночи, чтобы сделать жену беременной и разрушить все ее попытки избежать судьбы, которая уготована каждой замужней женщине.