– А леди Элейн? – спросила Изабель. Во рту у нее пересохло от страха. – Что с ней?

Он пожал плечами.

– О ней ничего не упоминали.

В глазах всех женщин стояли слезы. В страхе они сбились вместе, спрятавшись в зарослях дрока, когда ветер с залива принес дождь. Радом, ни о чем не подозревая, спала Марджори.

Лорд Этолл судорожно сглотнул.

– Принц Эдуард знает, что мы там были, – тихо сказал он. – Нас уже ищут. Нужно срочно найти корабль.

Они дважды встречали людей, пока осторожно пробирались вниз, к берегу. Один раз это была компания странников, почти таких же оборванных, как они сами, второй – крестьяне, убиравшие овес в пустошах. Жнецы прекратили работу, глядя, как они проезжают, угрюмо поздоровались и затем вернулись к своему тяжкому труду.

Немного позже они увидели двух всадников, остановившихся на гребне холма примерно в полумиле от них. Этолл не обратил на них внимания, но те, задержавшись, внимательно осмотрели путников, прежде чем повернуть коней и быстро поскакать в город.

Изабель схватила Мэри за руку.

– Почему они смотрели на нас? Может, они нас узнали?

– Каким образом? – Мэри бросила поводья на шею коня, когда они наконец достигли берега, предоставив усталому животному идти вслед за остальными. – Нас никто не может узнать. Им неизвестно, откуда мы приехали.

Она слишком поторопилась с ответом – едва ли прошло с получаса, как они увидели отряд всадников, скачущих из Тейна. Лорд Этолл уставился на них, щурясь от блеска солнца, отраженного в воде – дождевая туча миновала залив, исчезнув на юге, за пологими холмами. Три вздыбленных золотых льва на багряном поле сообщили ему все, что он хотел знать. Он в панике принялся оглядываться: здесь не было ни дома, ни укрытия, кроме квадратной часовни святого Датака, стоявшей на травянистом холме под ветром, гнавшим волны по песчаной отмели побережья.

– Сюда. Быстрее! – Он ударил по крупу коня Марджори, принуждая устало бредущее животное перейти в галоп. – Мы можем выдать себя за паломников.

Они спешились возле часовни и вошли внутрь. Там было очень тихо. Толстые каменные стены и узкие щели окон заглушали шум ветра и воды. Перед гробницей горел десяток свечей.

– Кто это? – Королева коснулась руки лорда Этолла. – Я не рассмотрела герба...

– Лорд Росс, миледи. Боюсь, что он не друг вашему мужу. – Он говорил приглушенно, но его голос, казалось, заполнял всю часовню.

– Мы здесь в безопасности? – Изабель испытующе взглянула на него.

– Сомневаюсь. – Он положил руку на эфес меча.

– Нет. – Элизабет покачала головой. – Не проливайте кровь в святом месте. Мой муж уже достаточно поплатился за святотатство. Может быть, они нас не узнают.

Кристиан, стоявшая рядом, обняла Марджори и прижала к себе. Крик чайки эхом разнесся по часовне. Четыре женщины, трое мужчин и ребенок молча ждали решения своей судьбы. Элизабет опустилась на колени перед гробницей и поцеловала могильный камень святого. Мэри и Кристиан последовали ее примеру.

Осталась стоять одна Изабель, плотно запахнувшись в превратившийся в лохмотья плащ. В капелле стоял ледяной холод в сравнении с изнуряюще жарким осенним днем. Она уже слышала топот всадников по прибрежной гальке. Они не спешили. Знали, что дичь уже никуда не денется. Граф Уильям вошел в часовню с обнаженным мечом, пригнув голову под низкой аркой, остановился на миг, привыкая к тусклому свету свечей. Позади него два рыцаря встали плечом к плечу в дверном проеме, загородив солнце.

– Итак, мои разведчики оказались правы. Я должен наградить их за столь острое зрение. – Он улыбнулся, затем отвесил Элизабет насмешливый поклон. – Так называемая королева Шотландии, если не ошибаюсь, и леди Бакан? – Он резко повернулся к Изабель, которая, гордо выпрямившись, стояла у стены. – Кто бы мог подумать, что я увижу вас здесь? – со смехом продолжал он. – Всего лишь неделю назад я встречался с вашим мужем.

Изабель стиснула зубы. Ее кожа от ужаса покрылась липким потом и ее затошнило. Этот человек играет с ними как кот с мышью... Она взглянула на остальных. Все они застыли в оцепенении, молча уставившись на графа. Внезапно лорд Этолл попытался выхватить меч. В тот же миг рыцари лорда Росса, бросившись на него, вырвали меч, а заодно отняли и кинжал.

– Вот так-то лучше. – Лорд Росс улыбался. – А теперь весь вопрос – что мне с вами делать?

Элизабет выпрямилась.

– Здесь святая земля. Вы не можете забрать нас отсюда. Я требую права святилища, во имя Христа...

– ... чье святое имя ваш муж, не колеблясь, осквернил кровью, когда это ему было удобно, – парировал Росс. – Не думаю, миледи, что вы можете требовать права святилища, ни здесь, ни где-либо в Шотландии.

Он шагнул к женщинам, и у Марджори вырвался слабый крик страха.

«Господи, спаси нас»!

Изабель закрыла глаза, перед ее мысленным взором проплыло знамя дракона – знак, по которому любая женщина, поддерживающая мятеж, могла быть схвачена, изнасилована и убита безнаказанно. Мэри встала и как ни была она ошеломлена, подошла к Марджори, обняла девочку и прижала к себе. Снаружи слышалось нетерпеливое фырканье лошадей, лязг сбруи, хруст гальки под копытами.

Росс взял королеву за руку.

– Выходите, миледи. Подумайте, как вам повезло, что это именно я вас нашел. – Он оглянулся на Изабель. – Если бы ваш муж, леди Бакан, добрался до вас первым, боюсь, вы бы не дожили и до рассвета. А так решение вашей участи будет предоставлено на милость королю Англии. Я лично доставлю вас к нему.

В квартире на Ротсей Плейс было холодно и пыльно, Кэтлин печально оглядела ее, потом, грохнув оба чемодана на пол, подошла к окну и открыла его. Такси как раз отъезжало от подъезда, и она постояла немного, глядя, как машина исчезает из виду.

Итак, все кончено и Нейл ее бросил. Она повернулась к резному дубовому камину и взглянула в зеркало, висевшее над ним.

Ее лицо казалось осунувшимся, постаревшим и злым. Волосы обвисли от холода и дождя, когда предыдущей ночью она бродила по улицам и размышляла.

– Черт побери, ну ты и мерзавец, Нейл Форбс! – выкрикнула она в зеркало. – И ты еще заплатишь. Я заставлю тебя платить – тебя и твою английскую суку! Так просто вы от меня не отделаетесь!

Кэтлин увидела, что ее глаза заблестели от слез, и в ярости отвернулась. Она знала, что это случится. Карты предупреждали ее давным-давно, и она могла бы что-нибудь предпринять, чтобы избежать этого, однако с судьбой не поспоришь. Она порылась в сумочке, которую положила на стол, достала карты, повертела их в руках, ощущая их уютное, знакомое прикосновение, несущее чувство правоты и уверенности. что они ей давали. Она все меньше и меньше что-то предпринимала, не посоветовавшись с картами – они стали ее наперсниками и советчиками, друзьями и, можно сказать, семьей. Кэтлин прикусила губу, затем отложила карты и полезла в сумку за сигаретами. Руки у нее тряслись.

– Будь ты проклят, Нейл Форбс! Будь ты проклят!

Она села, перетасовала колоду, разложила карты на столе рубашкой вверх, затем, выбрав одну, вытащила ее, но не посмотрела. О чем она спрашивает карты? На кого она хотела загадать – на Нейла, на себя или на Клер Ройленд? Она медленно перевернула карту. Башня. Она бессмысленно уставилась на картонный квадратик, Дом Бога и дом Дьявола. Самая сложная из всех карт: разрыв, заточение, отчаяние и перемена. Но для кого? О ком она думала, когда задавала вопрос? Она мрачно усмехнулась, потом встала и медленно вернулась к окну.

Клер. Это было будущее Клер.

Кэтлин взяла гитару и села на подоконник, Клер Ройленд безумна и заточена в своих снах, разве не так сказал ее муж? Она тихонько начала наигрывать на гитаре:

Она улыбнулась про себя.