Выехали из аэропорта. Впереди машина ГАИ, за ней автомобиль с сотрудниками самаркандского КГБ, машина с прессой, грузовик с открытыми бортами для телевидения. Пятой шла старенькая «Победа». В ней под накрапывавшим дождем стояли Неру, его дочь Индира и прикрепленный к высоким гостям полковник из Управления охраны КГБ СССР. Неру, опираясь на плечо полковника, помахивал над головой своей белой пилоточкой, приветствуя тысячи людей, стоявших по обеим сторонам улицы.

На подъеме к Абрамовскому бульвару, в том месте, где шоссейную дорогу занимали с обеих сторон заводские корпуса и студенческие общежития, густая людская толна так плотно обступила кортеж, что машины оказались в ловушке. Двигаться было невозможно ни вперед, ни назад. Передние ряды, чтобы не быть смятыми, изо всех сил упирались руками и ногами в борта автомобилей. Появились первые покалеченные…

Заместителю начальника Самаркандского управления КГБ Кислову каким-то чудом удалось вырваться из пробки. Поблизости находилась воинская часть, куда он бросился за помощью. Офицеры особого отдела быстро выкатили автомобиль-тягач с площадкой и осторожно стали продвигаться к кабриолету, в котором стояли гости. Продвинуться удалось всего лишь на метр — давка была страшная.

Особисты поднялись на площадку тягача. Двое из них с большим трудом, через головы людей, перебрались на кабриолет. Первой перенесли на площадку Индиру Ганди, за ней ее отца. Таким же необычным способом был перемещен и московский полковник из Управления охраны КГБ, лишившийся нескольких пуговиц на своем белом кителе.

Пришли в себя только на даче обкома.

Подобные накладки имели место лишь на первых порах, когда охрана приспосабливалась к новому, порой экстравагантному стилю поведения Хрущева. Прошло совсем немного времени, и охранники научились использовать свои руки по прямому назначению.

В службе безопасности Хрущева был офицер по фамилии Солдатов. Хрущеву он достался от Сталина. Это был надежный, очень добросовестный телохранитель, и Хрущев, став у руля государства, приказал оставить его в Кремле.

В июне 1961 года Солдатов показал, на что он способен.

Хрущев в то время прибыл с официальным визитом в Австрию. На венском вокзале его встречали руководители этой страны.

Из здания вокзала советский лидер выходил вместе со своим давнишним знакомым канцлером Австрии Бруно Крайским. Они что-то оживленно обсуждали, полуобнимая друг друга за плечи.

На привокзальной площади было много людей. В отличие от городов социалистических стран, где перед приездом Хрущева движение обычно перекрывалось, в Вене, как и в других западных столицах, жизнь протекала по обычному распорядку. Полиция образовывала коридор для прохода — только и всего.

Так произошло и на этот раз. Хрущев с Крайским следовали к сверкающим черным лаком машинам, возле которых уже стояли сотрудники спецслужб и придерживали открытые дверцы.

Когда до автомобиля Хрущева оставалось не более десятка шагов, из толпы к его ногам полетел какой-то пакет. В ту же секунду чья-то фигура взвилась в невероятном воздушном прыжке и накрыла упавший пакет своим телом.

Это Солдатов, сотрудник службы безопасности Хрущева, полагая, что брошено взрывное устройство, пытался поймать его на лету, а когда это не получилось, принять взрыв на себя.

К счастью, взрыв не последовал. Когда Солдатов вскрыл пакет, в нем оказалось письмо на имя Хрущева. Автор, выходец из Румынии, просил помочь ему вернуться на родину.

Когда последний генсек КПСС поехал в последний в своей генсековской жизни отпуск в Форос, его охрану осуществляли более пятисот человек. В службе безопасности Горбачева были даже специальные подразделения подводных снайперов-аквалангистов, которые наблюдали за сверхчувствительными приборами, позволявшими пеленговать даже приближавшихся мелких рыбешек, не говоря уже о крупных дельфинах.

Служба аквалангистов была создана в Девятом управлении КГБ СССР при Хрущеве. Ее рождению сопутствовали довольно забавные обстоятельства.

Никита Сергеевич, в отличие от Михаила Сергеевича, охране своей персоны уделял крайне мало внимания. Дача между Ливадией и Нижней Ореандой в Крыму, где он проводил отпуска, по всему периметру вообще не охранялась. Посты стояли лишь у главного входа и со стороны моря.

Штат сотрудников, отвечавших за безопасность Хрущева, был невелик. Его личную охрану возглавлял полковник Литовченко, который работал с ним еще в Киеве. Киевлянами были Коротков, Бунаев, Васильев, Божко. Из сталинской охраны ему «по наследству» достались Балашов, Козин, отличившийся в Вене Солдатов, и еще несколько человек.

Никита Сергеевич терпеть не мог, когда телохранители путались у него под ногами, придумывал для них всевозможные поручения, лишь бы не видеть их перед глазами. Относился к ним пренебрежительно, считая дармоедами и бездельниками. Из-за чего в итоге и поплатился в октябре шестьдесят четвертого, не придав значения поступившей от охранника Игнатова конфиденциальной информации о созревавшем заговоре.

Казалось бы, нет логики: если Хрущев недооценивал роль охраны, то почему тогда именно при его правлении в структуре правительственной службы безопасности возникло новое подразделение аквалангистов? Ведь Никита Сергеевич постоянно урезал расходы на содержание кремлевской стражи.

Дело в том, что аквалангисты выполняли довольно пикантные функции.

Никита Сергеевич был заядлым рыболовом. Он очень любил щегольнуть перед иностранными гостями своим умением и удачливостью. Ужение рыбы входило в программу его отдыха в выходные и праздничные дни, не говоря уже об отпусках.

К рыбной ловле он пристрастился давно. Когда работал на Украине, его дача под Киевом была рядом с дачей Подгорного. Мать Николая Викторовича почти все свое свободное время проводила на небольшом озерце.

Ей везло больше — она всегда была с хорошим уловом. Хрущев садился с ней рядом, закидывал удочку в то же место, но рыба у него не клевала.

Раздосадованный Никита Сергеевич распорядился, чтобы мать Подгорного больше не пускали к озеру в то время, когда он сам рыбачит. Рассказывают, что на этой почве он буквально возненавидел старую женщину и чуть не рассорился с ее сыном.

Зная об этой причуде Никиты Сергеевича, о его стремлении показать себя перед другими умелым рыболовом, руководство службы охраны приказывало заранее подкармливать рыбу в тех местах, где он обычно ее ловил. Богатый улов доставлял Хрущеву неподдельную, почти мальчишескую радость.

Дальше — больше. Стремясь угодить ему, начальники кремлевской стражи выделили специальную группу сотрудников для проведения секретных операций. В группу были подобраны спортсмены-разрядники подводного плавания. В их задачу входило во время рыбалки Никиты Сергеевича погружаться в воду и подставлять рыбу к его удочке.

О секретах удачливости Хрущева на рыбалке, конечно же, никто не догадывался. Сам он, безусловно, знал, почему ему так постоянно везет, но секретов не выдавал.

Группа аквалангистов, которая была создана для столь забавной цели, и стала родоначальницей нового подразделения в структуре службы безопасности кремлевских небожителей.

Хрущев, в отличие от Сталина, много ездил по стране. Местные власти тщательно готовились к приездам Никиты Сергеевича. В магазины завозились товары и продукты, но до отъезда Хрущева их не продавали, чтобы не возникали гигантские очереди. Из соседних областей перегоняли скот, чтобы тучные стада услаждали строгий взгляд высокого гостя и подтверждали правильность его экономической политики. Пуще всего местные начальники боялись, чтобы какой-нибудь несознательный гражданин не прорвался к Хрущеву и не рассказал бы ему обо всем этом очковтирательстве. Поэтому охраняли его в поездках весьма и весьма тщательно.

Кремлевская стража, естественно, благосклонно внимала советам местных удельных князей, как оградить Никиту Сергеевича от желающих поближе протиснуться к нему. Охранники при этом преследовали свои цели — мол, не зря они хлеб едят, — удельные князья — свои. Обе стороны были довольны друг другом.