— Ку-ку! — Провозгласил Тимон, который находился все-таки не в самой ране, а сразу за ней.

Криво срезанная верхняя половина торса Маноротха съехала вниз и замерла, пятная все вокруг себя горящей жидкостью. Нижняя часть туловища тоже брякнулась с копыт. Частично сожравший Кенариуса орк проворно пополз на четвереньках в сторону, чтобы не изжариться на месте.

— Не, ну а чё? — С виноватым видом развел руками гоблин, леветриующий в районе, где несколько секунд назад была спина чудовища. И воздух ножкой как бы в смущении поковырял. — В циркулярной пиле, знаете ли, главное не острота или форма диска, а скорость вращения. В принципе там даже контакт распиливаемого материала с самим лезвием не особо обязателен, если хорошо постараться, она его и одним лишь воздухом распилить может.

Загнутый рог Маноротха, весь покрывшийся щербинами, но выдержавший нагрузку, тихо гудел, рассекая воздух и постепенно теряя обороты. Предназначенное для боя природное оружие архидемона могло рассечь плоть подобных ему созданий. И кости тоже. Для того оно собственно и предназначалось. Только использовано в этот раз было не своим хозяином, а против него же.

— Ну чё, будем знакомы. — Продолжал придерживаться избранного стиля общения коротышка, приземляясь рядом с верхней половиной архидемона. — Я Тимон. И если ты сейчас не подпишешь предложенный тебе Джоаной пакт о совместных действиях против демонов, то в следующей вашей стычке я выступлю на стороне Альянса, взяв с его предводительницы оплату натурой.

— Я Тралл, вождь Орды! — Провозгласил измятый предводитель орков, уже успевший выбраться из потерявшей хватку мертвой лапы архидемона. Здоровенный каменный молот сам собою прилетел ему в руку и оказался высоко воздет над головой. — И с меня союзный договор и пиво!

Иллидиан Предатель, основатель ордена охотников на демонов, величайший маг былых эпох, обладатель кучи не менее звучных и сомнительных титулов и достижений, наконец-то соизволил прийти в себя. Почувствовав где-то рядом со своей тюрьмой архидемона, а вернее просто услышав его рев, изменивший собственную суть ночной эльф усилием воли вогнал себя в состояние глубокого оцепенения. Шансы на то, что его убьют сразу, без расплаты за предательство по отношению к демонам, были невелики. Но они все-таки были. И не способный даже пошевелиться узник сделал все, чтобы просто не почувствовать свою кончину.

— Однако, не повезло. — Мелькнула в просыпающемся сознании великого чернокнижника отдающая смирением с собственной судьбой и безнадежностью мысль. — Я не в своей камере, ведь высасывающих всю энергию из ауры рун больше нет. Значит, нападение на тюрьму отбить не удалось. Ну, здравствуйте, пытки, и последующее пожирание моей души кем-нибудь из архидемонов! Давно я вас ждал и, если честно, согласился бы подождать скажем лет эдак еще пару тысяч!

Из органов чувств преобразившегося до полной неузнаваемости ночного эльфа первым проснулось обоняние. Пахло…Духами. А еще слегка подгоревшей кашей. И чем-то еще, аромат чего Иллидиан Предатель давно уже забыл. Но именно он его почему-то волновал очень сильно и доносился с нескольких сторон сразу. Великий маг попытался сделать то, чего жаждал все душой уже несколько тысяч лет. Почесать под левой лопаткой. Увы, как он не напрягался, но не сумел даже пошевелиться.

— Цепей на себе не чувствую, но толку то с того? — Философски спросил сам себя один из лучших волшебников этого мира, привыкший к себе самому за неимением других собеседников. — Телу не дала атрофироваться магия, но даже она не всесильна. После такого долго периода полной неподвижности придется заново учиться ходить, не говоря уж обо всем остальном. Хотя даже если бы я был в полном порядке, далеко ли смог бы уйти? Один? Без оружия? С архитектурой у демонов не очень, но вот тюрьмы они строят на редкость качественные, вобрав в их создание все худшие черты мест принудительного заключения из неизвестно какого количества миров. И чем же это так интригующе пахнет в пыточной то? Или меня решили сначала подлечить у целителей, чтобы потом сполна насладиться страданиями? Тогда появляется шанс удрать. Пусть даже одна тысячная шанса, но обязательно надо попробовать ей воспользоваться.

Вторым чувством, которое заработало у великого мага, был слух. И он изрядно озадачил Иллидана. Вокруг него что-то шуршало, бегало туда-сюда на расстоянии вытянутой руки, тихонечко топало по полу, швырялось чем-то легким и периодически ругалось разными голосами.

— Вокруг меня целая стая каких-то злобных тварей. — Понял гениальный волшебник, преданный собственными близкими. — Охраняют видимо. Но кто конкретно и почему они так изумительно пахнут?! Я знаю многие породы демонов, но никто из них вроде бы не может похвастаться столь пленительными ароматами!

Наконец-то у Иллидана заработало и зрение. И только окаменевшие многие века назад мышцы лица не дали ему отвесить челюсть. А переставшие примерно в то же время исполнять свои функции железы внутренней секреции не дали захлебнуться собственной слюной.

— Кошмар! Кошмар! Ну, просто ужас!!! — Бегала кругами по небольшому помещению, отданному начинающим волшебницам, полуодетая черноволосая эльфийка. Полуодетая даже по меркам себе подобных, ибо из своей мало чего скрывающей униформу сейчас несла на себе лишь один чулок, едва-едва прикрывающую середину бедер юбку, корсет и сжимаемые в руках перчатки. — У нас дипломатический прием на борту, а одежды нет не только приличной, но и хотя бы чистой!

— Расслабься, оркам на такие тонкости плевать. — Девушка со шрамами на лице сидела перед самым носом притащенной ей в качестве трофея 'статуи' и натягивала сапог на длинную мускулистую ногу. Остальные обитательницы помещения тоже занимались тем, что пытались прихорашиваться или сообразить, как можно выглядеть прилично в выданной им униформе. И возможно ли это вообще. А потому пребывали в разных степенях одетости и полураздетости. Учитывая фасон их костюмов, разницы практически не имелось. На в прямом смысле загоревшиеся глаза своей подпорки для двери внимания не обратил никто. У девушек были куда более важные дела, в виде незаконченного маникюра, не подведенных глаз или растрепанных волос. А еще жуткий дефицит времени, отведенного на наведение красоты. — Они ребята простые. А таурены кроме набедренной повязки одежд не носят. И похоже не понимают, зачем она представителям других рас вообще нужна.

— Спятил. — Констатировал Иллидан, без особого, впрочем, протеста в своем мысленном голосе. О сумасшествии просидевший много лет в камере заключенный начал догадываться после первого отмеченного в одних и тех же стенах тысячелетнего юбилея. Или немного раньше, все-таки следить за временем ему было трудновато. — А галлюцинации хороши…Знал бы, что они такими будут, рехнулся бы давно и специально. Интересно, а я все-таки в плену или ревевший в паре сотен шагов от моих апартаментов архидемон тоже был плодом больного воображения?

— Так, кто-нибудь скажите этому наглому гоблину, что мы не пойдем! — Остановилась в центре помещения эльфийка. — Нам совершенно нечего надеть.

— Если мы заявимся на дипломатическом прием голыми, он будет совсем не против. — Бывшая послушница оказалась настроена философски. Она заранее готовила себя к ужасным тяготам и испытаниям и вот, наконец-то самые худшие прогнозы начали сбываться. — Ибо во-первых, похотлив и развратен без меры. А во-вторых, мы там будем нужны, чтобы внимание на себя отвлекать от строчек договора, написанных мелким шрифтом.

— Аарр! — Остроухая волшебница подняла руки к потолку и в гневе начала ими трясти.

— Так, для начала следует рассмотреть тот маловероятный вариант, в котором я не сошел с ума. — Лениво размышлял Иллидан, любуясь прекрасной в гневе девушкой. — Что тогда получается? Архидемон вытащил меня из камеры и запихнул в свой гарем? Нет, оно конечно хорошо бы, но вряд ли. Ужасающие пытки, применяемые этими отродьями зла, сложно даже представить…Но если бы там применялись подобные наказания, то за место в их тюрьме платили бы золотом по весу заключенного. Сами заключенные бы и платили. Да и вообще, где в таком случае суккубы?