песенка в голос в картонных домах, начиненных чужими страстями, как нежной взрывчаткой, я тебя дожидаюсь. я съедена этим упрямством. влюбленность томительна и горяча чрезвычайно. не спасет даже пьянство. одурев от любовниц, слепой казанова бредет по каналам, на трость опираясь. я тебя дожидаюсь. я режу ладонь о секунды. как томатная кровь, эта псевдомедовая радость, сок тягучей цикуты. забываю тепло и других, превращаясь в съедобного кая под сахарной пудрой. я тебя дожидаюсь. я льдом провожу по морщинам, мне 75, как когда-то и где-то кому-то, и глаза очень щиплет. в картонных домах, начиненных чужими страстями, как мальчик-тореро, я тебя дожидаюсь. я мулету обгрызла по краю. остается пластинка. подвластное возрасту ретро. до тебя догораю. 2001/02/13 уснув щекой в воде поцелуем молочным соединяться в скверике: дотянуться губами и яблочным соком склеить их. небо цвета бетона не первой свежести с бледноватым крюком для люстры: хочется – вешайся. ах уж мне эти все твои марочкимаечкилямочки... как кстати по шее шарфик неутомимо-ярмарочный, до одури красный, в глазах маячит брусничным. в моде теперь зажигалки zippo, я всерьез опасаюсь за спички. детство скачет по лужам и тонет бумажной лодкой. движения стали размеренны и (оттого) неловки. народ, привыкший daily двигаться по спирали, вовсе не замечает, как смертельно он ранен. в замызганном такси меня до тебя доносит радио. о-ля-ля. 2001/02/13 как все мы называли дни недели любимых женщин именами. и связывали нас не деньги, хотя на деньги нас меняли. меня, тебя... но то, что между, что так высокопарно прочим, цепялось даже за одежду, бесперебойно кровоточа. мы жили порознь и вскоре на пальцах отмечали встречи, и что-то нежно-воровское прослеживалось в каждой. резче был дым для глаз, и сок для тела был все тягучей, ядовитей. я снова в прагу улетела, когда ты уезжала в питер. и только дворикам московским, нас не предавшим ни на йоту, казалось: в небе слишком скользко и слишком тесно самолету. внезапность сумрачных посланий сменялась выдохами трудно. мы двигались, пожалуй, к славе и снова встретились друг с другом. и жизнь, смешно, как алкоголик, стараясь избежать агоний, качнулась влево. бродский вздрогнул и передвинул стрелки строго по часовой. 2001/02/15 николас доули напалмом нежности выжег себе клеймо, слюну глотал язвительно, как лимон, не морщась, хотя ее желтоватый яд был неизбежно губителен для меня. и я подыхал, откровенно и горячо. она, если честно, в общем-то, ни при чем: всему свое время, а если времени нет, хотя бы деньги: сортир, сутенер, минет. сплетенье пальцев было для нас с тобой родным гамаком… ну, было, и что с того? я память рвал на тысячи мелких дат, чтоб стать иным, чтоб в небо стихи кидать. а вечером улицы тонут в обильи лиц… и я шагаю, пропойца и беллетрист, и бывший любимый, что тоже – почти погон. какое хамство – жаловаться на погоду. 2001/02/15 арбалетик из стекла похмельный синдром равносилен взгляду уже не любящему. уже. стели мне жестче. приду и лягу, ладони буду на свечке жечь, чтоб ты парафиновым откровеньем на пальцы мне трогательно сползла. столетний дворник – стоглавый веник, а в прошлом тоже почти что злак. как я с тобой. бесполезный, бывший, но так и не сбывшийся. тишина. ты спишь, ты не ждешь меня, ты не дышишь, ты смысла дыхания лишена. и в дряблых ладонях седую ласку я вынесу прочь. мне пора, пора. запомню: твой рот широко-атласный, чрезмерно вывернутый от ран в нежнейшем «спасибо». портрет настенный меня осудит десятком дул. последний визит. самострел. спасенье. стели мне жестче. я не приду. 2001/02/15 кукallки марионеток хрупкие суставы трещат в борьбе за место на подмостках. мы так надежно безнадежно сбиты в стадо, что даже самым потаенным мозгом вообразить себе способны только самих себя, ютящихся по норам. что третий глаз, полынная настойка, что карты таро, тертый вид которых нам открывает слабо-воспаленный гадалок разум. как смешно и пусто: ложимся спать, храня в уставших легких дышать взахлеб забытое искусство. и пробуждаясь в теплом чреве лета, натягиваем джинсы из вельвета, кроссовки, майки – строго по погоде, я голоден. и никуда не годен. я не в строю. 2001/03/05 |
