я безусловно нарасхват:

курили, пели, танцевали...

одышливо ебет москва

раскрытый рот провинциальный.

мой третий год столичных благ =

дрессура в точке совершенства.

так каждой бляди сладок блат,

как мне – иллюзия ижевска:

дурацкий заводской пейзаж

с осколком дыма на багете.

я выйду вон. я выйду замуж.

пойдут пеленки, сопли, дети,

любовники. и даже – дамы

легко сразятся на дуэли

из-за меня. не ожидала?

прости. зверею. надоели

рабочие часы разлуки –

я кожей помню твой подшерсток.

смешно разглядывать под лупой

пейзаж дурацкого ижевска.

сердце на сотни ударов рваное –

горстью бери, рассовывай по карманам его;

разбрасывай, как монетки туристы, в воду...

да, и прости, что я так долго вою.

никак не могу успокоиться – нервы

шалят, шалавы. потому что весна? наверное.

коньяк тает на языке, разламывается в жилах

на утренние истерики. ты не заслужила их.

самострелом – в висок: пах! глупые, юные

мальчики мрут. их ладошки собой убаюкивают

женщины в черном, весенним горем намазанные

иконоподобно. недолюбленные, недоласканные

женщины в черном. и я содрогаюсь от мужества –

отдернуть дуло.

а я отпускаю тебя, как воздух

при выдохе. как ребятенок – детство.

мне стало странно ютиться возле

тебя. вероятнее, слово «тесно»

здесь будет уместнее, если только

учесть бумеранговость каждой фразы.

уже не шепчется мне «постой-ка!

подол испачкался мелом...» – «разве?»

и затяжной поцелуй навылет

выходит горлом, стихуем, жаром.

уже без вальса, уже на вы, и

кому-то пятому снится жанна.

любили без году неделя,

наделали стихов, поспешно

спеша. друг другу надоели.

и целовались по привычке

приветливо, как два супруга,

с упрямством дьявольским. но вы чем

от них отличны? та же тяжесть

таится в вашем брачном ложе,

лишь отличаясь сном, но так же

приземиста. и даже возглас –

не на двоих, как было раньше...

июнь. свежо. почти промозгло.

серьезный юный барабанщик

идет по набережной. звонко

чеканя песенку про счастье.

идет, мне кажется, за водкой

отцу. а может быть, прощаться

с любимой девочкой. ей – в лагерь,

там пионеры пахнут мылом

и голозадым девством. флаги

в небесных сферах про кумира

напоминают ежечасно,

ежеминутно, еже-еже,

ей-ей! ей хочется прощаться.

ему – влепиться пальцем между

ее ладошек. и жестоко

прижаться к щечке алой-алой.

и, как собака, сделать стойку.

вот три вокзала. три вокзала...

и девочка в короткой юбке.

плиссе? не вижу... просто в складку?

ее зовут, конечно, юлька.

ему в соитье этом лаком

дифтонг. он жмет его начало

так нежно, что готов взорваться.

и снится девочка ночами,

и сны, похожие на вальсы,

еще не выдают, что скоро

случится «без году неделя».

из многочисленных искомо

одно. и, обретая тело,

оно сопит, прижав височек,

к моей груди по женски жадной.

и снится сон. хмельной и сочный.

и на двоих.

суицид по балконам – кто крайний?

телами, как к матери, жмемся к раме.

ночь такого густого замеса,

что нет ни страха, ни страху места.

лишь инстинкт скребется в подвздошье,

и мы – на асфальт. как дождик. как дождик.

он курил и молчал, как положено, метко.

обнимался со мной. незапятнанной меккой

представлял мои губы и, комкая галстук,

от желаний корявых стонал и ругался.

он был вовсе мальчишкой, забывшим про возраст,

седину, положенья. смешно и проворно

целовал мне ладошку, бледнея. носками

рисовал на ковре иероглиф. но с нами

был еще один мальчик, красивый и тонкий,

постоянно в уме подводящий итоги

наших жестов. бесплодно созревший до срока

под простынкой. и взглядов его катастрофа

затмевала веселого первого. галстук,

точно так же измятый, уже издевался

и стремился удавкой к ажурной лепнине

потолка... о беде своей мальчик, шепни мне.

я помочь не смогу ни руками, ни словом,

но ругай меня стервой поганою, слопай

все мои пожиманья плечами, разденься,

напугай меня яростной пылкостью действа

и пощечиной врежь без закона и цели.

знаю, что-то проснется в руках ли, в лице ли...?

ты изменишься, станешь проворным и сразу

позабудешь меня. и болячки отказов,

затянувшись чужим поцелуем, отсохнут.

ты какие-то цифры надавишь – по сотам

мед твоих разговоров с другой, объясняя:

«скоро буду. прости. засиделся с друзьями».