— Но он гнилой человек!

— Не уверен. Дэйтлон — незаурядная личность. Черный гений! Это в газетах его делают шальным дебилом. Но каждый умный человек подумает: «Интересно, если Дэйтлон обычный дебил, увешанный пулеметами, то кто же тогда полиция?». Армия полицейских, джи-менов, сыщиков прокуратуры, сыщиков из страховых компаний? Банда придурков? Полстраны гоняется за маньяком-гангстером в течение полугода, и все впустую, а дебил-гангстер со своими дебилами-отщепенцами обчистил шестьдесят три банка. Мировая история ничего подобного не знала и вряд ли узнает! Стоит ему захотеть, он все бросит и махнет с вашей птичкой в Канаду или на Карибские острова. Ведь для чего-то вы изменили его внешность? Его ни один агент не узнает. Тысячи портретов Дэйтлона, висящие на улице у каждого перекрестка, теперь ничего общего не имеют с Дэйтлоном. Он просил передать вам свою благодарность, но не больше, док! А что касается Шарлотты, то вы смотрели на нее сквозь розовые очки, как все влюбленные мужчины. Только не пытайтесь разобраться в этом. Женская логика не относится к точным наукам, и теорему эту решить мужчинам не дано.

— Вы несете чушь! Я вам не верю!

— А это не имеет никакого значения. Вы ничего не поняли в этом мире. Это дерьмо называется цивилизованным обществом, и только вы жили, как в пещере, на заре человечества.

Люк свернул на проселочную дорогу, проехал еще сотню ярдов и затормозил. Вокруг них черной стеной стоял лес. Люк хотел выйти из машины, но Слим положил руку ему на плечо.

— Мы прогуляемся с доктором вдвоем, я хочу докончить наш разговор.

Филл испуганно осмотрелся по сторонам.

— Куда вы меня привезли?

— Какое это имеет значение? Я ведь сам этого не знаю.

— Вы убийцы!

— Опять же, док, это понятие философское. Вы же тоже пачкаете руки в крови.

— Но я лечу людей. Я дарю им жизнь и радость.

— А мы избавляем людей от мучений. И врачи, и убийцы нужны одинаково, они сохраняют баланс в природе…

— Но это же логика зверя, а не человека!

— Что вы, док?! — Слим открыл дверцу, вышел из машины, обошел вокруг и открыл дверцу, где сидел Филл. — Выходите. И вновь вы не правы. Я не говорю ничего ужасного. Я констатирую факты. И правительство знает об этом и считает правильным баланс сил. Просто, говорить об этом вслух, как это делаю я, не принято. Вот Шарлотта. Ей плевать, кто такой Дэйтлон, ее интересует, что он ей даст! Ее не интересует, как он это добывает. Женщины в основе своей — шлюхи. Они идут туда, где ярче блестит, и всегда обвиняют в своем уходе тех, от кого ушли.

Слим надел перчатки и сунул руку в окно водителя. Люк понял, что от него требуется, и вложил в руку пистолет.

— Пойдемте, док, подышим воздухом.

Он взял Филла под руку и повел его под откос, к лесу.

Филл смирился с мыслью, что его должны убить. Смирился очень быстро. Шок он пережил в тот момент, когда не застал Шарлотту в коттедже. Остальное для него не имело особого значения. Он потерял больше, чем жизнь. Он потерял веру в любовь и уверенность в незыблемость справедливости.

Высокая трава хлестала Филла по коленям, в какой-то момент Слим отпустил его руку, и Филл шел один. Он ждал выстрела в затылок, но никто не стрелял. Он остановился и повернул назад.

Слим стоял в десяти ярдах с пистолетом в руке. Другого стареющий врач и не рассчитывал увидеть.

— Прощайте, Филл. Я не буду вас убивать. Вы тот самый человек, который должен соблюдать баланс в природе. Живите так, как жили, но в ближайший месяц не высовывайте носа во двор. Не я, так другой вам его отстрелит.

Слим поднял руку вверх и выстрелил в воздух. Дым рассеялся, гангстер ушел, а Филл все еще стоял, не зная, что ему делать. Он знал другое: даже со всеми своими проблемами он счастливее этих кошмарных покалеченных людей. Они и впрямь не поняли, для чего им дана жизнь.

Увидев налетчиков, Дэйтлон убрал руку с пояса. Полупьяная ватага репортеров с фотоаппаратами и смазливыми лохматыми подружками ввалилась в ресторан.

— Паф! Паф! Паф! Все убиты за непослушание!

Довольные собой, они побрели к бару и рассредоточились вокруг стойки.

— Раз Бен не хочет сдавать мне кассу, то я внесу вклад полтора доллара за бутылку скотча.

— Давай уйдем отсюда, — тихо сказала Шарлотта.

— Ну почему же? Это даже интересно. Желторотики приобщаются к делу. Если ты меня простишь, то я бы задал пару вопросов этим юнцам.

— Если тебе это нужно…

— Это ненадолго.

— В таком случае я займусь утиной грудкой.

Дэйтлон встал, подошел к бару и, пристроившись с краю, попросил налить ему джина.

— Народ обнаглел! Ничего не боится! Я им кричу: «Руки вверх!», а они ноль внимания! — Возмущался долговязый, разливая виски. — Появись здесь Дэйтлон, они тут же наложили бы в штаны.

— Вспомнил. Дэйтлон давно уже смылся в Канаду, забудь о нем, — заплетающимся языком пробормотала рыжеволосая девчонка.

— Парень струсил! — продолжал долговязый. — Копы прижали его к стенке.

— Вряд ли он из пугливых, — подал голос его приятель в роговых очках. — Просто парню уже некуда девать баксы, и парень успокоился.

— Глупости! — фыркнула рыжеволосая. — Дэйтлон умотал на Кубу! Проверенный источник сообщения.

— Нет, голубушка… — протянул долговязый, — до Кубы ему не добраться. И на кой черт ему Куба?

— Это точно! — очнувшись от дремоты, неожиданно вставила худощавая девица и икнула. — Он в Канаде! — После этого утверждения ее голова опять упала на плоскую грудь.

— Куба удобней! — подал голос Крис. — Там есть простор для вложения денег. Канада может заинтересоваться источниками доходов. Они достаточно цивилизованны и богаты, чтобы не прокручивать деньги без проверки. Ведь речь идет о миллионах.

— А что делать с этими деньгами на острове папуасов? — спросил, склонив голову набок, очкарик, будто они уже спорили по меньшей мере полдня.

— Там изумительный климат. То же самое, что в Майами. Но Флорида живет по законам Штатов, а Куба живет без законов. Кроме сахара, сигар и рома, они ничем не богаты. А почему бы там не выстроить отели, игорные дома, бордели, не оборудовать пляжи и не стричь купоны дальше?! Только теперь можно будет собирать деньги без риска для жизни и в более крупных масштабах.

— Вы, мистер, вероятно, бизнесмен и не черта не смыслите в психологии гангстеров, — деловым тоном продолжил долговязый. — С юга все Штаты блокированы войсками и полицией. До Кубы добираться через весь континент с севера на юг. Проскользнуть незамеченной такой путь самой популярной банде в стране невозможно! Их знает каждая собака!

Крис взял свой стакан и сел на табурет между долговязым и рыжеволосой.

— Какой выход вы предлагаете?

— Канада! Вот он, Мичиган! На катере опасно, но на аэроплане вполне реально его пересечь незамеченным.

— Интересная мысль. Но примитивная. Так думает и полиция, и граница с Канадой хорошо укреплена. Его там и ждут. А потом вы забыли, что Дэйтлон рисковый малый. Вряд ли он пойдет по легкому пути.

— Куда же делся этот рисковый малый? — возмутился очкарик. — Банки ломятся от денег! Он лишь пощекотал им пятки и смылся. Струсил! Нагадил в углу, как пес, и спрятался под стол!

Дэйтлона передернуло от этих слов.

— Это точно! — подала голос плоскогрудая девица, и ее подбородок опять ударился о ключицу.

— А если он в городе? — спросил Крис.

— Черта с два! — возмутилась рыжая. Она взглянула на Дэйтлона, пытаясь удержать его в фокусе, но это была для нее непосильная задача. — Он должен был проявить себя, если он в городе! Обязан! Что же он за Дэйтлон, если сидит в кустах?! Все? Был и нет? Не может такого быть!

— А вам нужен прощальный поклон со свистком?

— Конечно. А то что же получается? Это равносильно тому, как выйти из кинотеатра в середине фильма. Прерванный полет!

— Прерванный полет — это смерть! Не так ли, мисс?

— Смерть?! Согласна! Но где она? Не вижу. Смерть — это тоже точка. В данном случае закономерная точка…