Единственный глаз Дартсуорта посмотрел на писателя.

— Дало это тебе что-то? Сможешь справиться с этой загадкой?

— Может, — задумчиво прошептал Натан. — Может… Держись, Джимми. — Он встал и пошел к дверям. Взялся за ручку, заколебался и повернулся к больному.

— Да, и еще одно. Я напишу книгу, о которой ты просил. Не буду приносить тебе неудач, старик.

Он вышел из больницы около полудня. Остались только два часа езды, а уже сказывались последствия недосыпания нынешней ночью. К тому же докучала головная боль. Натан сел за руль, проглотил несколько таблеток аспирина и запил минералкой.

— К черту! Никуда не поеду. — Писатель откинул сидение и закрыл глаза. Последним, что он запомнил, было ощущение погружения в бездонный черный колодец. Вырвал его из тьмы колодезной резкий звонок телефона.

— Слушаю, — пробормотал он, не открывая глаз.

— Привет, англичанин.

— Скиннер? — Натан сел, наконец-то проснувшись. Он посмотрел на часы — скоро уже три часа дня. Он проспал больше двух часов, а ему казалось, что на секундочку прикрыл глаза. — Боже, где ты?

— В здании суда в Стуа. Послушай… Можешь занять мне немного денег?

— Деньги. Ну конечно, могу. Сколько?

— Суд установил залог в размере… тысячи долларов, — неуверенно окончил Скиннер. — У меня есть кое-какие сбережения. Если бы ты мог…

— Тысяча? Нет проблем. Не переживай, старик.

— Правда? — в голосе Скиннера слышалось удивление. — Натан, я сказал “тысяча”. Тысяча чертовых долларов.

— Я ответил “Не парься”. Поблагодари десятки тысяч людей в мире, которые нашли в “Шепотах” что-то устрашающее, как это сформулировал мой агент.

— Не понимаю. Но куплю твою книжку.

— Не делай этого. Боже, уже после трех, а я в Моррисоне. Успею я в Стуа, чтобы все оплатить?

— Наверное, нет. Суд закрывают в 17:00. Стуа с другой стороны Нонстеда. Не доедешь вовремя даже на своем “Энтерпрайзе”.

— Ладно. Тогда договоримся завтра наутро. Ничего не собирался делать.

— Не о чем говорить. Здешний изолятор получше, чем в Нонстеде.

— Серьезно?

— Серьезно. Всякое пространство, свободное от Оуэна, приятно. Даже если это камера заключения. Спасибо, англичанин.

Ливень начался так неожиданно, что Натан, занятый поиском радиостанции, сразу нажал на педаль тормоза.

— Черт подери! — выругался он, включая щетки. — Если бы кто-то ехал сзади, уже бы врезался в меня…

Англичанин увеличил скорость, включил противотуманные фары. Дождь был таким сильным, что он едва видел дорогу. Что еще хуже, вернулась головная боль — сильная, сверлящая мозг и разгоняющая мысли. Натан протер уставшие глаза.

— Что у меня в голове может так сильно болеть? — спросил он себя. — Ответом ему было игривое мигание цифр на панели проигрывателя. — Может ли болеть пустота? — спросил он у дороги. — Или дыра? Ничтожность? Яма? Бездна?

Струи дождя хлестали так сильно, что он не сразу обратил внимание, что цифры на панели застыли на известной ему отметке. Из динамиков донеслось тихое бормотание диджея Алекса, которое временами заглушали шумы в эфире. Натан усмехнулся — это был верный знак — он приближается к Нонстеду. Увеличил громкость.

— … день, как этот! — смеялся диджей Алекс. — Не о чем говорить. Библейский потоп это пустяк по сравнению с ливнем, который терзает наш городок. Библия? Кто ее читал? Эй, кто-то знает, о чем я говорю? Тишина, ну что же. Ничего удивительного. Не было адаптированных комиксов, ни игр на основе Библии. Откуда нам, людям, знать, о чем идет речь.

Натан широко улыбнулся.

— Ну что же, для всех, кто знает слово “потоп”, композиция “Flood” группы Sisters of Mercy. Помните, потоп! Это может пригодиться в субботу во время игры в скрэббл.

Несмотря на головную боль, Натан рассмеялся. Ему нравились саркастические радиоведущие. Холодные мрачные ритмы Sisters of Mercy идеально подходило к происходящему на улице. Он увеличил громкость, и вдруг увидел грузовик, который ехал встречным курсом. Мгновение он был убежден, что водитель грузовика врежется в джип. Резко крутнул руль в сторону, но грузовик прошел мимо на безопасном расстоянии. В лобовое стекло с новой силой ударил дождь. Писатель вновь притормозил. Дворники смахнули воду. Сквозь новые потоки воды писатель увидел какого-то человека. Натан резко выжал педаль тормоза, колеса завизжали. Джип послушно остановился. Человек подбежал и дернул водительскую дверь.

— Куда вы едете? — заорал он, стараясь перекричать шум ливня.

— Прямо, твою мать! — Ярость писателя выплеснулась наружу. — И тут какой-то идиот выбегает передо мной на дорогу.

— Боже. Извини, шеф. — Незнакомец растеряно смотрел на обочину. В нескольких десятках метров впереди стоял едва видимый “форд” с мигающими аварийками. — Поломался. И я не имею возможности добраться до города. Не оставите меня тут? Уже вечер. А на этой дороге ночью легче северного оленя встретить, чем автомобиль.

— Северного оленя? Я думаю, они в Канаде живут.

— Ну, видите, — незнакомец попытался изобразить отчаяние.

— Ладно, садись.

Хлопнули двери.

— Ник. — Незнакомец протянул руку, которую Натан пожал без особого энтузиазма. Представился и смерил автостопщика взглядом. На Нике был промокший пиджак. Двухдневная щетина, грязные ногти, разбавленный дождем запах дешевого одеколона.

— Что случилось с машиной? — спросил Натан. Его это вообще не интересовало, но не переносил тишину в компании.

— Откуда я знаю? — Пожал плечами Ник. — Что-то выстрелило. Движок завыл и все. Не смог сменить передачу. Наверное, коробка накрылась.

— Наверное, — поддакнул Натан. На фоне прозвучали последние такты композиции Sisters of Mercy. — Техпомощь не пытался вызвать?

— Автокаско (вид автомобильного страхования — прим. переводчика) закончилось несколько дней назад. Как назло.

Ехали. Дождь стучал по дороге, крыше машины, каскады воды стекали по окнам. Ник дышал тяжело, как после забега.

— Не то, что такой джип, — отозвался он. — Новехонький. Лощеный. Наверное, не ломается?

— Не знаю, — буркнул Натан. — Он у меня недавно.

— Ага.

Что-то в голосе автостопщика вызывало беспокойство. Натан не слышал нот зависти или злости, никаких провокаций. Он слышал что-то другое, что-то, чего не мог определить.

— Да, это отличная композиция для дождевой погоды, — заорал диджей Алекс. — Если кто-то знает получше, пусть позвонит, смелее. И не говорите обиженным тоном, что “Riders on the Storm” лучше. Конечно, лучше. Тут мы разыгрываем серебряную медаль. А кому я это говорю? Сейчас уже никто не слушает настоящей музыки. Разве что, ты, англичанин. Ты там, писатель?

— Я тут, — пробормотал Натан, немного удивленный.

— Ну, береги себя. В такой чертов день неизвестно, что может произойти. О Боже, я сказал “чертов”, отберут у меня лицензию, твою мать. Твою мать, я сказал “твою мать”…

Голоса диджея Алекса потонул в шумах. Писатель вдруг вспомнил о попутчике.

— Ненавижу такую погоду, — сказал Ник мрачным и скрипучим голосом. Он вытер лоб рукавом мокрого пиджака.

— Никто не любит, — ответил Натан. — Уже несколько дней так. Даже буря здесь была.

Попутчик молчал.

“Наверное утратил типичное для моих земляков умение говорить о погоде”, - подумал Натан и сосредоточился на дороге. Он вздрогнул, когда Ник вновь отозвался.

— В общем, он был похож на тебя.

— Кто? — нахмурил брови Натан.

— Мелкий, темный, короткие волосы, довольно дерзкое лицо. Пока по нему не заехал.

— Не знаю, о чем ты, и знать не хочу, — ответил Натан. Он посмотрел на пассажира. У того порозовели щеки. Румянец был нездоровый, большой, вскоре заливший все лицо. “Он хотел не вытереть лоб, а охладить”, - понял писатель.

— Парень, что с тобой? Я серьезно спрашиваю. Если что, вызову неотложку прямо сейчас. Плохое время, люди творят всякие пакости, неизвестно чем все закончится. — Он говорил, как наемный работник, чтобы заглушить терзающий его страх. Но мужчина прервал его взрывом смеха, напоминающим лай.