— Я уверен, что многие из вас слышали название “Шепоты”.

— Вся надежда на наших слушателей. Потому что я, признаюсь со стыдом, никогда…

Включился зеленый свет и голос радиоведущего исчез среди шумов. В трубке раздался сигнал об окончании разговора.

— Старик, ты не знаешь, что бристольский писатель сейчас будет выступать в твоей родимой дыре? — Натан прикинулся удивленным. — Завидуют тебе, можешь мне поверить.

Меня зовут Натаниэль Маккарниш и я автор сборника рассказов ужасов “Шепоты”, которая вышла в прошлом году в издательстве “Бриз”, - начал он, когда стих шум и шепот. — Не буду говорить о количестве проданных экземпляров, позициях в списке бестселлеров и номинациях на премии и награды. Не буду говорить о случае Терренса Керра, подростка из Филадельфии, который совершил самоубийство под влиянием моих рассказов. В этом деле суд поставил все точки над i. Я хочу поговорить с вами о страхе.

Несмотря на ветреную погоду, не стимулирующую выходить из уютных жилищ, в городской библиотеке собралось неожиданно много людей. Все пластиковые стулья, которые, скорее всего, были заблаговременно принесены из соседней школы, были заняты. Люди стояли возле столов с кофе и пирожными, которые установили возле книжных стеллажей. Двери часто открывались, впуская новых посетителей. Натан пытался узнать кого-то, но это было непросто — смотритель, улыбающийся во весь рот негр, которого все звали Итчем, потушил некоторые лампы. В помещении царил полумрак.

— Мне нравится воспринимать страх как оборонительный рефлекс, — продолжил писатель. — Подобно боли, передающей мозгу сигнал о том, что с телом не все в порядке, страх говорит: что-то не в порядке с реальностью. Предостерегает нас, что появилась новая угроза. Информирует, что произошло нечто неожиданное и о непонятных результатах. Разновидностей страха есть, наверное, не меньше, чем видов боли. Все мы знаем их. Нарастающее напряжение перед важным экзаменом. Бешено бьющееся сердце при виде полицейского из дорожной службы. Нервное ожидание опаздывающего. Непонятное беспокойство при виде конверта в почтовом ящике. Телефон, звонящий посреди ночи. Отсутствие автомобиля на стоянке.

Пришли последние опоздавшие и библиотекарь, высокая женщина со строгим взглядом и седеющими волосами, закрыла двери. Стало еще темнее.

“Да”, - подумал писатель. — “Лучшей атмосферы для признаний не создать. Даже если накачать их русской водкой”.

— Все мы знакомы с такими мгновениями, — продолжил автор. — Иногда они застают нас врасплох, иногда с ними тяжело смириться, но они понятны и могут быть объяснены в объективных категориях. Мы знаем, что спровоцировало эти мгновения, и каковы будут их последствия. Ситуации эти, хотя и пугающие, но не выходят за грани нашей реальности. Однако я хотел бы сосредоточиться на определенной разновидности страха — страха, который вызван сбоев в обычной реальности.

Ему показалось, что во втором ряду сидела Анна.

Неожиданно сердце забилось чуть быстрее. Он поправил вельветовый пиджак, присел на край стола и отпил воды, всматриваясь в полумрак между стеллажами.

— Я вырос в Бристоле, старом и грязном квартале. Кроме футбола, единственными развлечениями были стояние на лестничных клетках и стрельба из рогаток по собакам, — сказал англичанин. — Бетонная, бездушная, размалеванная спреем пустыня, по которой разноситься эхо ругани еще несколько лет после смерти последнего жителя. Мерзкое место, лишенное какого-либо обаяния или настроения. Когда мне было 9 лет, максимум 10, я проснулся и посмотрел на часы. У меня были фантастические электронные час, которые светились, исполняли мелодии и имели даже функцию секундомера. Было 3:23. В этот момент в моей комнате раздалось мяуканье.

Он повысил голос. И услышал, как присутствующие затаили дыхание.

— У меня никогда не было кота. Ни у меня, ни у кого из моей семьи. У матери была патологическая ненависть ко всему шерстистому. У меня в комнате не было ни телевизора, ни радио, ни какого-либо другого предмета, который мог издавать такие звуки. У меня не было буйной фантазии, я не спал. Кот мяукал в моей комнате. Около 20 секунд. И вы знаете? Я чуть с ума не сошел от страха.

Он прикусил себе язык — Анна предостерегала его от публичного использования вульгаризмов. Американцы — очень чувствительны к этому — но никто не обратил внимания. В этот момент открылись двери, и последние ряды осветил свет из гардероба. В комнату проскользнул Дартсуорт, бледный, скорее всего, выведенный из равновесия, но старающийся не подавать виду. Он небрежно махнул Натану, и оперся спиной о стену неподалеку от входа. Осмотрелся с выражением на лице: “Это я все сделал”, но никто не обратил на это внимание.

“Ты все портишь”, - подумал Натан. Затем продолжил:

Боялся панически. И сейчас меня бьет дрожь от этого воспоминания. Понимаете?

Писатель провел взглядом по присутствующим. Несколько человек кивали, другие вертелись на стульях.

— Мой приятель из студенческих лет однажды снял квартиру, в которой что-то — точно не он сам — включало и выключало газ и свет. Случалось, он просыпался среди ночи, трясясь от холода, и понимал, что кто-то открыл настежь все окна. Мою тетю никто не заставит пойти в подвал после наступления темноты. Из этого подвала кто-то — или что-то — из тьмы зовет ее по имени. Что тут много говорить? Я тоже туда не зайду. Вас это удивляет?

Кто-то медленно покрутил головой, кто-то засмеялся и сложил руки на груди. Многие молчали, заинтригованные словами писателя. Он ощущал взгляды, напряжение, которое образовалось в комнате. Пришла пора нанести очередной удар.

— Я говорю тут об экстремальных случаях. — Он махнул рукой. — О вещах совсем непонятных, которые охотно объяснили бы галлюцинациями, переборам с психотропными веществами или психическим расстройством. Тем временем страх добирается до нас чаще. Бывает даже, что это происходит каждый день.

Он повысил голос и всматривался в неизвестных молчаливых слушателей. Никто, абсолютно никто не показывал, что принял его слова близко к сердцу… Тишина стала тяжелее.

— Реальность разваливается на множество осколков, — сказал Натан тише. — Случалось ли кому-то идти через парк темной ночью. И вдруг гаснет фонарь? Могло вам показаться, что в саду шастает зверь? Что пес начал выть от страха посреди ночи? Что уголком глаза вы увидели человека там, где никого нет и не было? Эти мелкие происшествия, обычные и их можно объяснить. Но все равно, это расколотая реальность. Информирует нас, что что-то не так. Что мир не так упорядочен. И появляется страх. — Окончил он говорить шепотом.

Кто-то вздрогнул, кто-то застегнул кофту, будто бы в библиотеке вдруг стало холодно. Женщина, сидевшая в первом ряду — Натан был почти уверен, что это миссис Макинтайр — тяжело вздохнула.

— Каждый из 12 рассказов, вошедших в книгу “Шепоты”, история о минутах, в которые реальность лопается и крушится, — продолжил писатель. — О Минутах, в которые появляется страх. Сначала мелкий, с которым легко совладать, но с каждой минутой он сильнее, пока не становится всесильным. Вам знаком такой страх?

Неожиданно слушатели замерли, будто бы он сказал запретное слово. Перед ним снова были несколько десятков неподвижных, непроницаемых форм, неподвижность которых говорила? “Лезешь не в свое дело, чужак. Впихиваешь пальцы в дверь…”

Макинтайр — сейчас Натан был уверен, что это она — смотрела на экран телефона, будто проверяя, сколько времени осталось до конца встречи.

— Помните рассказ, открывающий книгу? — без энтузиазма продолжил он. — Он называется “40 секунд”, а начинается словами: “В морозные вечера поход к навесу, под которым сложены дрова, выбор нескольких поленьев для печи и возвращение в дом отнимали у старого Хорта каких-то 40 секунд. Могло показаться, что это мгновение, но этого хватило, чтобы в дом прокрался не прошеный гость”. Были ли вы когда-то в ситуации…

— А откуда вы берете сюжеты своих рассказов, мистер Маккарниш? — неожиданно спросил кто-то. Часть слушателей вздрогнула, будто разбуженная от крепкого сна. Некоторые стали оглядываться. Но автора вопроса скрыл полумрак.