— Ну, твою мать, — пробормотал он и размахнулся.

Топор воткнулся в пень, отрубив от полена немного коры. Звук заставил лежащего неподалеку кота лениво приоткрыть глаз.

Натан выругался, вытер пот со лба и выдернул топор.

— Хорошо, что этого никто не видит, — прошептал он, и вновь замахнулся.

Кот замурчал и перевернулся на бок, подставляя живот теплым лучикам солнца.

“Это кошка”, - с удивлением отметил Натан. — “Чего я раньше не заметил”.

Тишину утра нарушил звук приближающегося мотора.

Натан с необъяснимой точностью одним ударом разрубил полено, потом снял рубаху с гвоздя, надел ее и вышел из-за дома. Он сразу увидел “форд мустанг”, который с трудом продирался через лужи. Скиннер выставил руку в открытое окно, помахал и затормозил рядом с Натаном.

— Ты слышал? — закричал он, открывая двери. — Нашли Макинтайра!

— Да что ты? — Натан подошел поближе.

— Вчера вечером, — добавил Скиннер. — Я разговаривал с Оуэном, помнишь, тем копом. В жизни бы не поверил. Макинтайр бродил по лесу в остатках от брюк, с ножом и дубинкой. Ночью он рассказал такие вещи, от которых волосы встают дыбом.

— Какие вещи?

— Не знаю. — Пожал плечами Скиннер. — Оуэн сказал, что Макинтайр не помнит, но у меня сложилось впечатление, что не хочет помнить. Хорошо, что жив остался. Надеюсь, что с мозгами у него все будет в порядке.

— Я тоже.

Установилось неловкое молчание. Они стояли посреди заболоченной дороги, не зная, что еще можно сказать. Первым решился Натан:

— Откуда ты знаешь, где я живу?

— Ты мне сказал. — Наморщил брови лесоруб. — А если бы ты этого не сделал, то и так мог бы догадаться. Вчера по городу разъезжал грузовик из фирмы перевозок, и у всех выспрашивал твой адрес. Жаловался, что навигатор бесполезен через 100 миль от границ Нью-Йорка. Нет такого GPS, который бы справился с Нонстед. Эта чертова дыра противиться даже спутникам.

— Эту чертову дыру ничем не пронять. — Грустно усмехнулся Натан. — Даже логикой. Я тут всего несколько дней, а уже столкнулся со столькими странными событиями. Настоящий “Твин Пикс” или “Страна смеха” (речь идет о дебютном романа Джонатана Кэрролла — прим. переводчика).

- “Твин Пикс” я смотрел. А второе — это что?

- “Страна смеха”. Не знаешь?

Нет, я редко смотрю телевизор. — Поморщился Скиннер. — У меня даже кабельного нет.

— Это книга. Знаешь, может, я ее сумею найти.

Они прошли мимо кошки, которая нежилась на широкой деревянной балюстраде веранды, и делала вид, что двуногие — всего лишь плод ее воображения. Натан открыл дверь и пропустил Скиннера вперед. В комнате стояло множество коробок.

— Я балдею, — охнул Скиннер. — Если все это сдать на макулатуру, хватило бы на несколько месяцев тяжелого запоя.

— А если бы все продал на eBay, то хватило бы на несколько лет дураковаляния, — ответил Натан. — Подожди, она где-то здесь. Нет, не тут… Американские писатели у нас…

— Сумеешь все здесь разместить? — Скиннер скептически осмотрел книжные полки, размещенные вдоль стен.

— Вряд ли. Мебель здесь на ладан дышит. Где-то дюбеля вывалились, нескольких полок нет… О, вот оно! Нет, это “Ребенок в небе”. Тут проблем совсем немало, — проворчал писатель. — В камине нет тяги, под окнами щели, которые хорошо тянут, панели облазят, потолок надо побелить… Ты знаешь местных мастеров?

— В Нонстеде мастер бы не удержался. — Скиннер просматривал какую-то книгу, затем глянул на Натана и отложил книгу в сторону. — Здесь каждый делает все. Не беспокойся о той книге, может, в другой раз. Я съезжу за инструментом. У тебя есть холодное пиво?

— Да, но…

— Ну, тогда вперед. Обожди.

В оставшееся до вечера время разговаривали немного. Скрипела отвертка Скиннера, несколько раз завыл бурильный молоток, потом замурчал пылесос, счищавший пятна сажи с каминной полки. В воздухе носился запах пыли, который перебивала вонь силикона. Небольшой, накрытый фольгой проигрыватель терпеливо воспроизводил один и тот же диск ZZ Top. Обиженная кошка уже давно ушла на другую сторону дороги. Оба приятеля работали в тишине, полностью поглощенные своим занятием.

Около полудня Натан притащил последнюю коробку с книгами, поставил и тяжело вздохнул. Посмотрел, как тот уверенным движением углубляет сделанное только что отверстие, вставляет колышек и вворачивает винт.

— Давай полку, — пробурчал он.

Натан схватил тяжелую полку, и они вместе повесили ее на место. Скиннер нажал на нее руками.

— Держит, — произнес он с кривой усмешкой. — Можешь расставлять свою литературу.

— Не любишь книг? — спросил Натан, открывая принесенную коробку.

— Когда смотрю на все это. — Скиннер махнул рукой в сторону томов, стоящих на полках нескольких стеллажей. — Приходит мне в голову только Лонни Стивенс.

— Кто это? Мне не кажется, что я когда-то его читал.

— Я тоже не думаю, что он когда-то что-то написал. — Лесоруб достал пачку сигарет. — Это местный алкаш. Ты даже не представляешь, что бы он сделал, дорвавшись до такой массы макулатуры.

Натан сухо засмеялся, и уже хотел пошутить, что часть его библиотеки годится только на раздробление, но тут его мысли вернулись к вопросу более важному, холодному, и терзавшему его, как паразит.

— Помнишь, когда мы возвращались оттуда… с Одиночества?

— Ага. — Улыбка Скиннера угасла. — Да, помню.

— Ты сказал, что Нонстед — сраное место. Сказал это таким тоном, что я не мог тебе не поверить. Видишь ли, с тех пор как сюда приехал… Слушай, что не так с пастором Рансбергом?

— С пастором? — Скиннер растягивал слова. Прикидывается, как и все остальные. Прикидывается старательным порядочным слугой Божьим.

— А почему это не может быть правдой?

— Потому что он пьет. — Пожал плечами лесоруб. — И кажется, много. Два года назад нашли его перед костелом мертвецки пьяного. Кто-то пожаловался его начальству. Было несколько телефонных звонков, а затем он исчез.

“Телефонных звонков”, - мысленно повторил Натан.

— Наверное, его забирали на терапию. Священника не было полгода, — продолжил Скиннер. — А затем вернулся, улыбчивый, терпеливый, здоровый. Как хибара после ремонта. Большой разницы никто не заметил. Церковь как опустела, так и дальше пустует. Люди ходят в католическую, или ездят в пресвитерианскую в Моррисон. Остальным вообще плевать. Ну, еще немного и ты обустроишься, — он неожиданно сменил тему.

— Похоже. — Натан осмотрел салон, который, по его мнению, сейчас стал выглядеть как место побоища. — Еще немного.

— Хорошо, я уже немного притомился. — Скиннер потянулся так, что что-то хрустнуло. — Поедем в город?

— Зачем? — После того, что недавно услышал, вопрос показался ему неожиданным.

— Увидишь. Сегодня День Форели.

Когда они выехали на главную дорогу — конечно, на “мустанге” Скиннера, который не жалел циничных комментариев по поводу “компьютера на колесах” — Натан вспомнил, что еще они с Фионой прочли на интернет-странице городка. Одной из причин, по которой скандинавы решили заложить здесь поселение, было изобилие форели в ближайшем ручье. Местную традицию обогатил новый праздничный день, одним из главных элементов которого стало соревнование удильщиков. Пойманную рыбу съедали тем же вечером на фестивале с факелами, а рыбака, поймавшего больше всех, всячески превозносили. Он имел право потанцевать с первой красавицей городка, и даже поцеловать ее. Писатель поделился этой информацией со Скиннером.

— В Тукс-Ривер давным-давно нет форели. — Скривился Скиннер. — Скорее всего, это связано с производством красок в Муртауне, хотя, я точно не знаю. Мотив с поцелуями тоже отпадает. В округе красивые девушки или несовершеннолетние, или замужние. Если попадется какая-то красавица, то надо быть быстрым, иначе тебя кто-то опередит. Закон дыры.

В этот вечер слово “дыра”, которое так любил использовать Скиннер, к городку не подходило. Крыши Нонстеда были освещены лучами сентябрьского солнца, которое не торопилось уходить за горизонт, будто бы хотело насладиться весельем. По улицам были развешаны желтые лампионы, которые слегка покачивал ветер.