— Я понимаю. Но это же тот мальчик, о котором я слышал вчера? — Казалось, будто Ареил опасается говорить в полную силу, и слова звучали несколько ломкими. Его голос был подобен глыбе мрамора — крепкой и первозданно красивой, но ему еще только предстояло обрести скульптурные формы в руках ваятеля.

— Если ты слышал о мальчике с ласчи — то да, — улыбнулся олерис.

В этот момент Клык как раз вынырнул из-за Сашиного рукава. Видимо, чтобы тоже взглянуть на вошедшего. Ареил на мгновение склонил голову.

В этот момент Саша решил, что знакомство начинается немного не так, как должно бы. Он поднялся с места и протянул Ареилу руку, представившись.

Темноволосый мальчик недоуменно посмотрел на него. Затем перевел взгляд на олериса, но тот только пожал плечами, а в глазах его дымкой пронеслась улыбка. Саша, видя непонимание, решил пояснить:

— В моих краях так здороваются при первой встрече.

— Я уважаю чужие традиции, — кивнул Ареил, протягивая тонкую ладонь в ответ. А затем повернулся к олерису и произнес не терпящим возражения тоном. — Я бы хотел показать гостю хоромы.

— Не смею задерживать.

— Тогда пойдем, — сказал Ареил.

Саша только поднял брови. Теперь настала его очередь недоумевать.

— Ты не спросил меня, хочу ли я пойти. — сказал он черноволосому мальчику.

— Я так сказал, — Ареил сказал это так, словно это должно было все объяснить.

И сделал при этом изящный жест рукой, должный, видимо, означать недоумение и нетерпение.

Ворон усмехнулся.

Саша чуть было не улыбнулся вслед за Вороном. Затем подумав, решил согласиться. Странное приглашение, но почему нет? Осмотреть терем казалось интересным.

— Ладно, пойдем, — кивнул Саша.

Ареил, конечно, взялся показывать княжеский двор не просто так. Первым делом он начал расспрашивать о землях, из которых прибыл гость. Но его интересовало совсем не то, что интересовало взрослых. Ему было гораздо интереснее слушать о местных диковинах, о различиях в жизни народов и чудесах, созданных чужеземным племенем.

А на вопрос — почему же он все это показывает? Ареил ответил другим вопросом, изогнув брови:

— Разве тебе не интересно взглянуть на то, как мы живем?

Но и Саше было интересно. Ареил показал ему палаты, заваленные тканями и коврами, заставленные резными сундуками и причудливой мебелью. Здесь были изделия из кости, дерева, металла. Явно местные и явно иноземные товары. Странным Саше, однако, показалось то, что Ареила стража пускала в эти палаты. Более того, они склоняли головы и называли его «озаренным». И в первый же раз, когда это случилось, едва они вошли в палату, украшенную множеством стендов с оружием, как он спросил провожатого об этом.

— Что значит — озаренный?

— Как! Разве ты не знал? — мальчик явно удивился, — мой отец — князь Бореад, владыка этих земель! Озаренный — так называют наследника, то есть — меня!

Теперь Саше стало понятно их внешнее сходство, да и Ворон предполагал их родство. Однако Саша не знал, как об этом спросить напрямик, а олерис…

— Почему же старик молчал? — сказал Ареил.

— Почему олерис не сказал? — одновременно произнес Саша.

— Старый шутник… — добавил Ареил. — Я думал, он не стал нас представлять, потому что ты уже знаешь обо мне. И вообще, я не люблю официальные представления. А он просто пошутил!

Саша улыбнулся.

— А почему же тогда ты пошел со мной, если не знал? — спросил Ареил, несколько смутившись.

— Из вежливости… — Саша улыбнулся шире. — Ну и на самом деле, мне было интересно посмотреть на то, как вы живете.

— Хорошо. Тогда давай я еще тебе покажу. К тому же, теперь ты знаешь, — пожал плечами молодой князь.

— Постой. Ты мог бы проводить меня к лекарю? Ведь тебя-то он примет сразу же?

— Мог бы. Но не сейчас, — слегка склонил голову набок Ареил, — его нет в городе.

— А где он?

— Откуда я знаю? Он иностранец, хотел изучить народ леса, посмотреть на их методы лечения, травы купить… Что-то я сомневаюсь, что он теперь вообще вернется. Кто же знал, что они набеги начнут?.. А вообще, зачем тебе?

— Да так… но мне очень нужно.

— Если очень, — пожал молодой князь плечами, — то я скажу, если он вернется. Если что, пока что его помощник здесь. Он, правда, не слишком хорош… но если тебе что-то срочно.

— Не слишком хорош?

— Ну как… не слишком умный он.

— Ясно, — вздохнул Саша, — ну, мне не настолько срочно.

— Тогда идем?

— Да, давай.

Они столкнулись с князем во дворе. Бореад шел из соседнего здания, являвшегося кухней, как раз тогда, когда они решили осмотреть конюшни.

— И кто же из вас кого нашел? Я бы сказать не взялся, — сказал князь.

Саша совершенно не понимал, что князь ощущает. Бореад то ли добродушно пошутил, то ли укорял.

— Я показываю гостю наш дом.

— Это хорошо, но насколько я знаю, ты должен был сейчас заниматься? С олерисом… да нет, уже с Герадом.

Ареил отвел глаза.

— Но гость…

Князь покачал головой. В его глазах не было и тени улыбки.

— Ты должен взрослеть. Не стоит привязываться к людям — ведь ты не простой человек. Тебе суждено быть князем, и твоя доля — служить господу, строя дом нашего народа. Твоя судьба — не тела, но души. К тому же, у этого юноши своя дорога.

— Ты требуешь невозможного.

— Сейчас — да. Ты слишком мал. Но со временем ты поймешь, о чем я тебе говорю. И лучше бы для тебя слушать меня, пока я здесь. Если я умру, то мое знание будет тебе некому передать. Все кто тебя окружают — имеют свои роли, но среди них нет тех, кто способен любить по-настоящему. А настоящий правитель должен любить. Как бы ни был он упрям и жесток — иногда так, что люди готовы возненавидеть его — он всегда руководствуется знаниями о людях, строя крепость в их душах, что они смогут назвать домом. А питает его стремления любовь. Но не к отдельным людям, а ко всему народу. Погнавшись за малым, ты теряешь большее. Не заставляй себя выбирать.

Князь на секунду замолчал, пристально посмотрел на Сашу, но затем продолжил.

— Господь испытывает нашу веру, испытывает стены крепости, которую строил я и мой отец. Возможно, скоро будет большая война. И я не простой воин — мои владения — земли, дома и люди всегда со мной. Эта ноша может столкнуть меня в пропасть. Тогда ты должен будешь продолжить мое дело. Ты понимаешь?

— Я это понимаю, я не понимаю, почему ты говоришь, что можешь умереть? Тысячи воинов готовы защищать тебя и…

— Воины не имеют значения, когда я должен защищать нечто более ценное — души моего народа. Я не могу вечно прятаться за их спинами — потеряв нить, связывающую их с домом, а значит и со мной, я потеряю все, что создавали предки. Я должен следовать не пути выживания, а пути господа. И кто знает, к чему приведет меня воля Пальда? Да, я могу погибнуть.

Ареил молчал, на его лице проступила тревога.

— Чего ты боишься? — спросил князь.

— Того, что ты умрешь…

— Здесь нечего бояться. Умирающие с любовью в сердце вызывают не жалость, но почтение. И сама смерть совсем не страшна. Чем она ближе, тем дальше страх. А боль, если она есть — лишь аккомпанемент. Люди не вещи, и не надо цепляться за них. Все мы смертны, а наша боль — лишь плач по привычному, плач по потерянному времени и благам, которое забрали с собой умирающие. Ты научишься отпускать только тогда, когда научишься любить по-настоящему. И бояться надо только этого — что ты потеряешь нить, связывающую тебя с господом. Я же боюсь, что не сумел объяснить это, пока было время…

Вдруг князь сбился. Он посмотрел на ласчи, взобравшегося на плечо Саши. Что-то мелькнуло в его глазах на мгновение.

— Надежда, — подсказал Ворон.

— Может ли это быть благословением Пальда? — задумчиво произнес князь. Затем он обернулся к Ареилу. — На севере теперь часто появляются риши… это может означать только одно. В то же время, Лесники выходят из чащоб… Каков бы ни был риск, мне необходимо расправится с ними раньше, чем корабли ришей появятся на ледяных берегах. Над нами нависла большая опасность, Ареил. Беда всегда дает знать о себе раньше, чем люди ее почувствуют. Главное — уметь видеть.