Немного в стороне от меня пылал костер, на котором некромант что-то готовил в котелке. Марэль искал в своей зачарованной сумке одеяло для меня, но я заверила, что мне оно без надобности. Наемник философски пожал плечами и откинул сумку подальше, подходя к костру и проверяя, что там кашеварит Дарисс. Последний сидел уже в абсолютно сухой одежде и не выглядел так, будто совсем недавно провел несколько минут в ледяной воде.

— Ты как? — спросила я некроманта. Он поднял на меня глаза, скупо улыбнулся и пожал плечами — мол, как видишь. — Ну и отлично. Долго я была без сознания?

— Часа полтора. Иллий уже хотел бежать в деревню за целителем, но мы его отговорили, — ответил Марэль, потом повернулся к некроманту и спросил: — Готово?

Дар кивнул и, зачерпнув варево, передал кружку наемнику. Тот принюхался, поморщился и протянул мне:

— Выпей, тебе должно полегчать.

Я опасливо принюхалась, уже заранее приготовившись к плохому запаху и сморщив нос. Но пахло приятно и лишь чуток отдавало горечью. Я от души отхлебнула и тут же закашлялась, выплюнув все под ноги. Наемник похлопал меня по спине и отобрал кружку.

— Как это можно пить?! Гадость какая-то, — загребая ладонью небольшой комок снега и отправляя его в рот, сказала я. По запаху горьковато, а по вкусу — будто варенье посолили.

— Это пьется спокойно, — просветил меня некромант, отбирая кружку у Марэля и делая глоток. Я с отвращением глядела на это действо, но Дарисс даже не поморщился. — Если хочешь себя нормально чувствовать после такого объема колдовства, то это надо пить, не обращая внимания на вкус. А то так и будешь еле живая весь день ходить.

— А ты его зачем пьешь? — поинтересовался Иллий, с сомнением косясь на злополучную кружку.

— Вкусно, знаешь ли, — съязвил Дар. — Как, по-твоему, должен чувствовать себя маг, который сначала бросил все силы на то, чтобы остаться в живых, а потом у него еще и остатки этой силы начали выкачивать?

Начальник охраны немного потупился, как будто ему было совестно за свою недогадливость, но глаза его полыхнули гневом. Наверняка Иллий посчитал, что некроманту вовсе не обязательно было грубить, мог ведь и нормально ответить. Однако начальник охраны ничего не сказал по этому поводу.

— Далеко еще до деревни? — спросила я. — До темноты хотя бы успеем?

Некромант нахмурился, прикидывая в уме, потом пожал плечами и ответил:

— Должны успеть, мы же вышли затемно.

— Тогда, я думаю, смысла рассиживаться нет, — подвел итог Иллий. — Пойдемте?

Мы стали собирать свои нехитрые пожитки. Я окончательно оправилась от обморока — голова почти не беспокоила, только кольнула однажды, когда я нагнулась за своей сумкой.

Небо расчистилось от туч, выглянуло солнце, играя бликами на снегу и заставляя его сверкать почище иных драгоценных камней. На морозе изо рта шел парок, каплями осаживающийся на воротнике моего полушубка и застывающий там льдинками.

Некромант, позорно охнув и быстро сделавший вид, что ничего не произошло, и это вообще был не он, привлек наше внимание. Мы с Марэлем обеспокоено переглянулись, а Иллий, не подозревавший о головных болях Дарисса, недоуменно посмотрел на последнего.

— Дар… — начала я, но некромант меня перебил:

— Идите вперед, я вас догоню. Мне нужно провести кое-какой ритуал для восстановления сил…

— Может, мне с тобой остаться? Так, на всякий случай, — предложила я.

— Я сказал — идите, — твердо ответил Дарисс.

Я покачала головой — вот же ж упрямый баран! — но настаивать не стала. Знаю я его. Начнешь уговаривать, так он начнет гадости говорить. Я тоже смолчать не смогу, и снова поссоримся. К тому же Дар ненавидит, когда его лечат, а тем более — когда кудахчут вокруг него, как курица-наседка, о чем мне было заявлено еще три года назад.

Странно, но я помнила каждое слово, сказанное некромантом. А это мне совсем не нравилось. Особенно не нравилось то, что все три года я думала только о нем — сначала постоянно, а потом в те редкие перерывы между беспамятством. Хотя, и тогда, кажется, тоже… Нет, Алеса, выкинь эти глупости из головы. Ты же знаешь, что тебе не до всей этой чепухи. Ты же королева, вот и думай только о работе.

Мы удалялись все дальше по дороге, и вот уже пролесок остался в низине за поворотом дороги. А Дарисса все не было и не было. Мои спутники тихо переговаривались, вспоминая какие-то военные операции в их жизни. Я же постоянно оглядывалась, пытаясь высмотреть темную фигуру некроманта, идущего за нами. Но фигуры не было видно.

— Я что, одна переживаю, что Дара нет? — раздраженно поинтересовалась я. — Может, его там убивают и грабят, а мы тут стоим?!

Марэль цыкнул языком и возвел глаза к небу — мол, за что мне это? А начальник охраны холодно спросил:

— А что, он сам не справится? Я же говорил, что вся ваша магия — ничто против хорошо вооруженных людей.

— Ждите тут, я схожу посмотрю, что там, — решилась я. Развернулась и припустила в сторону пролеска.

— Куда ты? Стой! — крикнул Иллий, но за мной не побежал, что отрадно.

Оскальзываясь на покрытой обледеневшей корочкой дороге, я спустилась в низину и, не добежав до протоптанной нами тропки от пролеска, срезала путь по нетронутому снегу.

Деревья стояли плотно-плотно, поэтому пролесок насквозь не просматривался. Я пробралась к нам на полянку, но некроманта, вопреки моим ожиданиям, там не было. Отговорив себя паниковать раньше времени и пытаться позвать Дара (мало ли, вдруг это ловушка?), я пересекла поляну, обогнув черное пятно кострища, и обнаружила цепочку следов. Подумала, плюнула на осторожность и пошла по ним, ступая след в след.

Следы тянулись и тянулись все дальше на запад, отчего у меня закралась в голову шальная мысль, что эдак недолго к Великому океану выйти. Но тут следы сменились плотно утоптанным пяточком земли. Дар стоял напротив, ко мне спиной, облокотившись на ствол березы, и что-то озлобленно бормотал. Я подкралась к нему и опасливо похлопала по плечу, но некромант не вздрогнул — мое приближение выдал скрипучий снег.

— С тобой все в порядке? — задала я совершенно глупый вопрос. Тут надо спрашивать, не пора ли звать целителей и не хотелось бы тебе прогуляться до дома с мягкими стенами.

— А что, похоже? — сквозь зубы спросил Дар. — Эти головные боли… Я просил призраков оставить меня в покое, но только голова стала болеть сильнее.

— Я же говорила, не надо обращать было внимания еще тогда, когда первый раз они попытались с тобой связаться. В деревне зайдем к целителю, пусть выпишет тебе зелье от головной боли, — вздохнула я. — Пойдем, ребята ждут, а то замерзнут еще. Ты как, идти сам можешь?

— Могу. И вообще, перестань со мной нянчиться, как курица-наседка.

Ну вот опять. Что я вам говорила? Упертый, как баран. Быстрее умрет в гордом одиночестве, чем позволит себе помочь.

Костер отдавал жаром, согревая мое озябшее величество. Меня трясло от озноба, глаза слезились, и в носу свербело. Мои ноги, туго обтянутые черными — как и все вещи вдовы — чулками, покоились на трухлявом чурбаке, найденном под снегом. Тепло от огня приятно согревало окоченевшие ступни. Сама я была укутана в пуховой платок, купленный в деревне у одной сердобольной бабульки, в полушубок и поверх всего этого — в плащ. Дар, увидев мое замерзшее многослойное величество, окрестил меня капустой и потешался весь вечер.

У костра я сидела в гордом одиночестве, — мои спутники разбрелись по своим делам, если это можно так назвать. Дарисс ушел за хворостом, Марэль — на охоту, Иллий — за лапником для лежаков. В деревне Холмы, что осталась далеко позади, мы купили шмат сала и краюху хлеба, но этим особо не наешься, поэтому наемник предложил поймать еще кого-нибудь. Мы были очень даже за, только вот у меня, оказавшейся в одиночестве, восторга как-то сразу поубавилось. Темнота плотно обступила освещенный круг от костра, за пределами этого круга то и дело раздавались какие-то шорохи. Не сказать, чтобы мне было страшно — я же маг! — а просто неприятно.