— А почему на этом тракте так деревни редко попадаются? Мы второй день в пути, а это только первая деревня, — проговорила я.

— Потому что тут приграничье, никто не хочет жить в опасной близости от ксавийцев, — терпеливо ответил Дар. — Да и невыгодно тут, все поближе к морю перебрались. Там всегда есть, чем прокормиться, даже в самый неурожайный год.

— А почему?.. — начала я, но была самым наглым образом перебита:

— Да спи уже, неугомонная! — в один голос закричали мужчины.

Утром наш сон был прерван возмущенным криком. Нет, не нашим — хозяйским. Оказалось, что ребята просто влезли в чужой сарай, никого не спрашивая и не оповещая. Я-то думала, что они договорились!

Тетка, бывшая сухопарой, жилистой и очень крикливой, мигом выкурила нас из сарая. Вдогонку нам полетели наши вещи, теткина ругань и полено. Наверное, это была жадная женщина. Ну подумаешь, мы чуток ее сено разворошили, так не украли же!

В конце улицы обнаружился тупик в виде высоченного забора, притулившегося между двух домов. Иллий, подпрыгнув и подтянувшись, заглянул за забор.

— Там овраг, — констатировал он. — Надо возвращаться на главную дорогу.

Да уж, тут бы я и так ни за что не пошла. Тем более что за ночь выпало столько снега, что в башмаки только так засыпает, у меня вон уже ноги промокли. А корячиться по оврагам?.. Я королева или так, погулять вышла?

Мы развернулись и побрели в сторону корчмы, надеясь там позавтракать и пуститься в путь. Ребята попеременно зевали, пытаясь не щуриться с недосыпа. Мне же сон отвратило — спина, жутко болевшая всю ночь, пробежкой была сыта по горло и ныла вдвое сильней. Скорее бы Марэль ее уже залечил, а то невозможно терпеть. Но наемник не спешил оказывать обещанную помощь — он о чем-то крепко задумался, нервно покусываю нижнюю губу.

— Эй, ты чего? — осторожно спросила я, касаясь рукава его плаща. — Что-то не так?

— Да я Тени обещал весточку выслать, но почты здесь нет. А в Зелене как-то забыл, — недовольно нахмурившись, признался Марэль. — А она волнуется, и я волнуюсь, если честно. Мало ли что могло, да и может случиться, пока я здесь.

Я, ощутив весьма болезненный укол совести — все же это из-за меня, — подумала и предложила:

— Я бы могла попробовать сделать весточку самостоятельно, но боюсь, мастерства не хватит.

Почты обычно работали в двух сферах: магической и обычной. Магическая почта, то есть так называемые «весточки», были дороже, но гарантия, что такие письма дойдут, была на порядок выше. Те же, кто не мог себе позволить подобную роскошь, пользовались обычной почтой. Да, почтовые кареты в несколько раз дольше, чем магия, доставляли письма (если вообще доставляли — всяко бывает), но этот способ могли себе позволить все. Так сказать, дешево и сердито.

— Я умею их делать, — подал голос некромант, до этого тоже о чем-то думавший. — Только ты заранее реши, что будешь писать, а то я долго не смогу их держать, слишком энергозатратно.

Марэль кивнул, приободренный. Мне же только оставалось позавидовать Тени: за нее волнуются. Кто бы за меня поволновался?! Может, у меня снег в ботинок забился, спина болит, и рубашка порвана! Королева устала, вымотана, как собака, и хочет домой! Знать бы еще, где у меня теперь дом… Не во дворце же.

Корчма сегодня была забита до отказа: даже дверь не закрывалась, раскачиваясь туда-сюда и постоянно хлопая по мягкому месту застрявшую в проеме бабищу. Оная бабища с кем-то громко перекрикивалась и чего-то требовала.

Мы с интересом поглядели на это дело, но тут не выдержал корчмарь:

— Пшли вон, идиоты! Иначе сейчас как шмальну из арбалета!..

Народ в корчме дружно загоготал, показывая тем самым, что угроза корчмаря на них не подействовала. А тем временем вокруг наполненного людьми домика начала собираться толпа, с таким же интересом, как и мы, поглядывающая в окна заведения. На заявление корчмаря они так же рассмеялись.

— А чего смешного-то? — не выдержала я.

— Вы нашего корчмаря видали? — прогудел рослый мужик, стоявший ближе всех к нам. Я кивнула. — Вот то-то же. Этот задохлик отродясь ничего тяжелее половника не держал, а тут — арбалетом грозится! Да и нету его у него…

— Так, ну-ка отойди, — не дожидаясь пока я выполню просьбу, Иллий сам отодвинул меня со своего пути, на ходу вытащил меч, пусть уже и непригодный для боя, но все такой же устрашающий. — Расступитесь! Уйдите с дороги!

— Кого-то мне это напоминает, — философски заметил Дар. — Наверное, это благородное воспитание такое. Что королева, что ее слуга вечно лезут не в свои дела.

Я хотела возмутиться, но тут раздался треск — это дверь наконец не выдержала и слетела с петель, из корчмы повалил народ. Последним из заведения вылетел стул с отломанной ножкой.

Осторожно заглянув внутрь, мы увидели старосту, одинокого сидящего на полу. Под глазом у мужика распухал здоровенный синяк. Корчмарь стоял над братом и патетически потрясал половником.

— Так что случилось-то? — тихо спросила я.

И началось: брат такой-сякой-немазаный, не предупредил, что среди нас есть маги, а значит, достать меч не получилось из-за этого, да еще и по носу перепало. Корчмарь открещивался от обвинений, считая себя не виновным. Ну он же правда не знал, что мы, за исключением Иллия, маги.

— Да я же не думал, что ты решишь меч отобрать у них! — в сердцах крикнул корчмарь. — Мало ли людей с дедовым оружием ходит, так что теперь, со всеми так?!

— А вы что, все в корчму набились, чтобы посмотреть, как староста его будет бить? — указав на корчмаря, спросила я у стоящей в проеме женщины. — Дикие люди…

— Да они дерутся по три раза на дню, — отмахнулась бабища, до этого заслонявшая дверной проем. — Просто в этот раз наш староста пришел с рогатиной. Мужики вон отобрали, а так бы зашиб. Уж больно злой был. Вот мы все и сбежались посмотреть, чем кончится.

— Эх, Иллий, — хмыкнул Дар, панибратски хлопнув начальника охраны по плечу, — всю забаву им испортил! Посмотреть, как брат идет на брата, вот уж развлечение хоть куда!

Я хотела возмутиться, что мы зря тратим время, но тут желудок напомнил о себе. Я с тоской оглядела разбросанные по корчме стулья, отодвинутые к стенам столы, и тяжко вздохнула:

— Нам бы поесть.

Корчмарь смерил меня недовольным взглядом, отодвинул один из столов от стены, расставил вокруг стулья, приглашающе махнул рукой и скрылся в кухне. Староста, так и сидевший на полу все это время, наконец поднялся на ноги и, ковыляя, пошел к выходу.

— Может, отдать ему меч? — предположила я, глядя вслед поникшему плечами мужчине. — Пусть подавится…

— Или зарежется, — предположил некромант, отвернувшись от этого убогого зрелища. — Что вероятнее.

— Обойдется, — ревниво сказал Иллий, касаясь рукояти клинка. — Он нас чуть не угробил, а я ему еще и меч свой должен отдавать? Вот если б он его продать попросил, я бы еще подумал. И то не факт, что продал бы.

Я пожала плечами — мое дело предложить.

Через пятнадцать минут нам подали завтрак. Долго переругивающийся до этого с кухаркой корчмарь извинился за ожидание и принялся убираться в помещении, предварительно закрыв дверь на засов. Мы почувствовали себя очень важными посетителями, ради которых даже корчму закрыть не стыдно, и принялись за яичницу, посыпанную зеленью — гадость, но на безрыбье, как говорится, все знают что.

— Эй, уважаемый, — окликнул корчмаря Дарисс, — а что у вас за мавки такие странные тут водятся?

Корчмарь, в это время деловито орудующий шваброй, приостановил свою бурную деятельность, оперся на древко швабры и посмотрел на нас.

— А, — скучающе, будто ему приходится по десять раз на дню рассказывать эту историю, протянул он, — был у нас маг один, головой ушибленный, не иначе. Ставил эксперименты всякие. То лешего из лесу приволокёт, то мавку, то кикимору из болота утащит. А тут решил жену свою подопытным материалом сделать. Она когда на сносях была, такая бледная и немощная ходила, мы думали — помрет, не доносит. А тут выносила, родила. Изку нашу. А девочка мало того, что головой хуже папаши вышла, так еще и превращаться в нежить могла по своему желанию. Это сейчас она может себя контролировать время от времени, а, когда Иза маленькая была, вообще худо было. Мы думали — всю деревню перебьет. Мать пыталась девочку воспитывать, держать в узде… Может, у нее чего и получилось бы со временем, но колдун совсем крышей уехал — жену до смерти забил, когда Изе и десяти годков не сравнялось. Ну и сами понимаете, что он мог воспитать из ребенка.