Воевал с Израилем, которым правил в то время царь Вааса. Вааса свою власть узурпировал. Он убил Навата Иеровамовича и захватил трон. Всех членов семьи Иеровама он убил — по доброму израильскому обычаю.

Такие вот рифмованные правители. Ровоам — Иеровам, Аса — Вааса. Аса любил израильтян, как своих братьев. Даже больше. Он собрал всё золото и серебро, которое смог найти в Иудее, и послал его в подарок сирийскому царю в Дамаск.

За все эти дары он просил лишь одного — расторгнуть сирийцам союз с Израилем и заключить союз с Иудеей. Сирийского царька звали Венадад.

Подкупленные сирийцы напали на приграничные израильские селения. Вааса был вынужден отвлечься от строительства новой столицы и отражать агрессора.

Пока он этим занимался, иудеи напали на строящуюся столицу, УКРАЛИ СТРОИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ, увезли их в Иудею и построили себе Гиву Вениаминову — из ворованного кирпича.

Такого ещё не бывало. Я не слыхал, чтобы до и после этого где-то происходило хоть нечто подобное.

Все прочие дела и подвиги Асы — в летописи царей иудейских. Когда он почил в бозе, на трон сел его сын Иосафат. В Израиле, после смерти Ваасы на трон сел его сын Ила.

Бог время от времени посылал пророков к израильским царям — укорять за грехи. К иудейским царям, тоже любившим сбегать «налево», он никого не посылал.

В Израиле воцарился Ила Ваасович. Новый царь был весельчаком. Но веселье не всегда радует сердце. Однажды весёлый самодержец нажрался в дым, отмечая «200 лет гранёного стакана» в доме своего управляющего дворцом.

Пока пьяный царёк витал в объятиях Диониса, его раб Замврий зарезал венценосного пьяницу, и сел на трон. Да, пить действительно вредно. Узурпатор прикончил не только пьяницу, но и всех его родственников, а то, мало ли что.

Самое интересное — библия называет этот поступок богоугодным делом. Хотя, нас удивила бы другая оценка.

Богоугодный праведник Замврий мирно правил семь дней. Целая неделя — срок немалый. Так долго он смог продержаться потому, что большая часть боеспособных израильтян в это время воевали с филистимлянами, и находились за пределами Израиля.

Узнав о перевороте, израильтяне мигом объявили царём главного стратега, Амврия. Амврий скомандовал отход с театра военных действий, повёл войска на родину и осадил столицу Фирцу, в которой засел узурпатор.

Замврий увидел, что дела идут нехорошо — разъярённые израильтяне ворвались во дворец в поисках самозванца, и решил уйти добровольно — устроил себе самосожжение в царских палатах.

Автор сразу же кардинально меняет свою точку зрения на этого персонажа и заявляет, что поделом ему — ибо грешил перед богом.

Израильтяне разделились в своих симпатиях к претендентам на престол. Половина из них поддержала Амврия, а вторая — некоего Фамния. Победили сторонники Амврия. А что случилось с Фамнием? «И умер Фамний». Может, заболел или съел чего.

Амврий правил шесть лет, сидя в Фирце. Но эта столица его не удовлетворяла. Поэтому израильский царь купил у какого-то Семира гору за два таланта серебра, построил на ней город и назвал его Самарией.

Строительство своей столицы было делом, неугодным богу, о чём автор и не преминул написать. Амврий умер, на израильский престол сел его сын, Ахав. Конечно же, независимость Израиля не нравилась иудеям — отсюда и греховность их автономии.

Ахав правил в Самарии двадцать два года. Естественно, он «делал неугодное в глазах господа».

Он женился на дочери сидонского царька, завёл привычку поклоняться Ваалу и Астарте, чем очень возмутил автора библии. А ведь, со времён Саула ни один царь, иудей или израильтянин, не поклонялись Яхве. А, поди ж ты.

В эти же дни, оказывается, был построен Иерихон. Который уже давно разрушили, а потом восстановили. Город, в котором после восстановления произошло много библейских историй.

Не будем забывать, что разрушение Иерихона с помощью духового оркестра произошло в результате проклятия, наложенного богом на этот город.

В своём проклятии бог обещал, что Иерихон никогда больше не будет отстроен. Видимо, он ошибался.

На сцене появляется пророк Илия. Для начала, он предсказал Ахаву несколько лет засухи. Характерно, что засуха будет продолжаться до тех пор, пока сам Илия не решит её прекратить.

«В сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову».

Сказал и пошёл — куда бог велел.

А бог велел идти ему к речушке Хараф — жару пережидать. Воду он пил из речушки, а еду ему приносили … коршуны. Два раза в день. Утром и вечером. Хлебца. Мясца. Да, Илия ел нечистое мясо. Голод — не до жиру.

Речушка вскоре пересохла. Жажда донимала и пророка, что бы он ни говорил перед этим Ахаву.

Илия подался в сидонские края. Там повелитель жары встретился с некоей вдовой. Ссылаясь на свои пророческие качества, Илия заставил вдову кормить себя. И поить.

Даже своего малолетнего сына вдова не имела права покормить вперёд пророка — с этим у него было строго.

Кроме еды и воды вдова предоставила бродячему пророку и спальное место. Всё это, естественно, бесплатно.

Вдова, мягко говоря, была не самой богатой женщиной в округе. Появление в доме ещё одного рта, достаточно прожорливого, вскоре дало свои плоды — её ребенок заболел. Илия взялся его лечить. Лечение было очень нетрадиционным — для нас.

Итак, лечение по методу Илии. Пророк взял ребёнка на руки, «положил его на свою постель» и … лёг на мальчика сверху. Он трижды проделал сию процедуру. После таких манипуляций ребёнок выздоровел.

Вдова удивлённо покачала головой: «Теперь я вижу, что ты настоящий пророк».

На третий год засухи бог сказал Илии, что пора её заканчивать. Илия побежал к Ахаву. Встретив царя, он потребовал созвать четыреста пятьдесят пророков — служителей Ваала и четыреста языческих шаманов, чтобы устроить с ними состязание.

Темой состязания было: «Кто первый сумеет подпалить жертвенный костёр без помощи спичек».

Странно, но Ахав согласился на проведение этого соревнования. Жрецы тоже согласились. Это — ещё более странно.

У жрецов не получилось. Ни у кого не могло получиться, хотя случаи самовозгорания промасленных тряпок давно общеизвестны. Но жрецы были непроходимыми тупицами. Илия тупицей не был.

После того, как жертва пролежала на куче хвороста целый день под палящим солнцем — поджечь этот хворост не составило труда. Хворост вспыхнул, как порох. Даже четыре ведра воды, которые на эту кучу вылили, не смогли этому возгоранию помешать.

После этого Илия сделал беспроигрышный ход. Зная, со слов бога, что ливень вот-вот начнётся, он начал изображать из себя доброго волшебника, который решил сжалиться над израильтянами и послать им дождь.

Дождь не задержался. Народ обрадовался. Ахав приказал всех языческих жрецов убить. И поехал в Самарию. Перед ним всю дорогу приплясывал, поднимая тучи пыли, экстатичный пророк Илия.

Весь эпизод фантастичен хотя бы потому, что происходит на сидонской территории — именно там находится гора Кармил, на которой проводилось состязание.

В Самарии в это время духовной жизнью заправляла пророчица Иезавель, очень крутая женщина.

Она прославилась тем, что после воцарения Ахава устроила всем служителям иудейского бога настоящую Варфоломеевскую ночь.

Благодаря ей во всём Израиле не осталось ни одного человека, который поклонялся бы иудейскому Саваофу. О Яхве же и речи быть не могло.

Она так боролась за возрождение веры своих предков! И тут видит, как в город въезжает царский кортеж в сопровождении беснующегося иудея. Зрелище ей не понравилось. А кому бы понравилось?

Пророчица поступила милосердно. Она послала Илии весточку: «Я женщина добрая, мил человек. У тебя есть сутки на то, чтобы убраться из страны. В противном случае ты пополнишь список жертв моей религиозной нетерпимости. Твой иудейский бог тебя не спасёт».

Илия был умным человеком и совсем не был храбрецом. Он понял, что ловить тут нечего и бежал в Иудею.