Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
История Андрея Бабицкого - _008.jpg

Андрей Бабицкий приговорен к штрафу в размере 100 минимальных окладов труда и освобожден от наказания по амнистии, объявленной в связи с 55-й годовщиной победы в Великой Отечественной войне. Такое решение принял Советский районный суд столицы Дагестана Махачкалы. Бабицкий признан виновным в использовании поддельных документов. Государственный обвинитель на процессе Рашидхан Магомедов назвал приговор «законным и справедливым». По его словам, прокуратура не будет опротестовывать решение суда. Ранее прокурор требовал наказания для Бабицкого в виде штрафа в размере 150 минимальных окладов. Между тем Бабицкий и его адвокаты не согласны с приговором. Они заявили, что собираются опротестовывать решение суда во всех возможных инстанциях, начиная с Коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Дагестан и заканчивая, возможно, Европейским судом по правам человека в Страсбурге.

9 октября 2000 г

Адвокат Генри Резник сообщил, что защитники Андрея Бабицкого в течение недели обжалуют вынесенный ему приговор в Верховном суде Дагестана. По словам адвоката, десятки людей в России неосновательно осуждаются по той же статье Уголовного кодекса, что и Бабицкий. Он отметил, что, добившись оправдания Бабицкого, можно будет изменить будущую судебную практику по аналогичным делам в отношении людей, чьи действия не представляют общественной опасности. На процедуру рассмотрения жалобы, по мнению Резника, уйдет 2–3 месяца. «Надежд здесь немного, потому что взвалить на себя ответственность Верховный суд дотационной республики, видимо, смелость на себя не возьмет», — заметил адвокат. В этом случае защита Бабицкого, по словам Резника, обратится с просьбой внести протест на судебное решение к председателю Верховного суда Дагестана, однако и он, как полагает Резник, на это не решится. После этого адвокаты могут обратиться с той же просьбой в Верховный суд России, где Резник, исходя из опыта своих предыдущих дел по защите прав журналистов, «рассчитывает найти понимание». «Это дело представляет очень большой интерес для Верховного суда РФ, который дает разъяснения по применению законодательства» и может обратить внимание судов на «совершенно порочную практику применения этой статьи», — считает Резник. По его словам, дела по той же статье УК, что и дело Бабицкого, последний раз доходили до Верховного суда в 1964 году. Как пояснил адвокат, уголовная ответственность за использование заведомо подложного документа наступает только тогда, когда оно влечет получение человеком неположенных ему прав или освобождение от обязанностей; таким образом, поселение в гостиницу преступлением не является. На то, чтобы пройти все инстанции, по мнению Резника, уйдет около полугода. Если же Бабицкий не будет оправдан, Резник не исключает обращения в Европейский суд по правам человека.

«Новая газета», 9 октября:

«Мы не в праве требовать от районного судьи героизма» Военный обозреватель «Новой газеты» выступал свидетелем на суде по делу А. Бабицкого Вячеслав Измайлов

В прошедшую пятницу судья Советского районного суда города Махачкалы Игорь Гончаров вынес приговор по делу Андрея Бабицкого. Корреспондент Радио «Свобода» был признан виновным по части 3 статьи 327 УК РФ в использовании заведомо подложных документов. По приговору суда Бабицкий должен был бы выплатить штраф в размере ста минимальных окладов. Но в связи с 55-й годовщиной Победы в Великой Отечественной войне, согласно постановлению Государственной Думы РФ, амнистирован.

Андрей Бабицкий мог не доводить дело до суда и согласиться на амнистию в ходе следствия, но он (и все мы, его друзья) считал и считает себя невиновным. Подложный паспорт на имя Али Иса-оглы Мусаева, несомненно оформленный и переданный ему спецслужбами России, он использовал в ситуации крайней необходимости, имея все основания полагать, что его жизни угрожает реальная опасность.

Суд проигнорировал бесспорные доводы защиты, представленные адвокатами Генри Резником и Александром Зозулей, а также общественным защитником секретарем Союза журналистов России Павлом Гутионтовым. Суд не счел нужным проверить факты автора этих строк, давшего в ходе процесса свидетельские показания о том, что обмен Андрея Бабицкого на пленных военнослужащих был фиктивным. Озвучивший этот обмен в телеэфире сотрудник Комиссии при Президенте России по военнопленным Игорь Петелин солгал. Протокола решения комиссии об обмене Андрея Бабицкого не существует.

Бабицкий был передан по мнимому обмену людям, сотрудничающим со спецслужбами России, и содержался в неволе в селении Автуры Шалинского района в доме Гази Дениева.

Волей судьбы за день до окончания судебного процесса Гази Дениев был убит в Москве, предположительно, в результате криминальных разборок.

Что стоило судье позвонить руководству Комиссии при Президенте и проверить все факты.

Увы, прав наш великолепный адвокат Генри Резник: «Мы не вправе требовать от районного судьи героизма. Когда у нашего суда возникает выбор — защитить законные права человека или беззаконие высшей власти, суд становится на сторону власти».

У всех нас и прежде всего у самого Андрея Бабицкого одно желание — продолжать бороться за справедливость в вышестоящих судебных инстанциях.

Газета «Московские новости», 10 октября:

«Вектор Бабицкого»

Завершение суда в Махачкале обвинительным, но все же сугубо условным приговором позволяет подвести предварительные итоги в «деле Бабицкого»

Леонид Никитинский

Уголовное преследование этого журналиста стало первой пробной атакой на свободу слова (и, шире, на права человека) со стороны «режима Путина». Однако по ходу «дела Бабицкого» сам этот режим, складывающийся как итог взаимодействия и противодействия многих сил, «становился», узнавал себя и прояснял себя для тех, кто является или мнит себя его проводниками.

Освежим в памяти события. 16 января 2000 года Бабицкий был задержан в Грозном неизвестными сотрудниками неизвестных силовых ведомств. Четыре дня спецслужбы без санкции прокуратуры «устанавливали его личность», которая им была, без сомнения, хорошо известна. В это время гражданин России Бабицкий был полностью выведен за рамки правового режима, всякого легального и тем более гражданского контроля. В правовом смысле это почти тьма, но все же не абсолютная. Физическая ликвидация Бабицкого была на этом этапе вполне вероятным исходом дела: война есть война. Но во тьме, царившей в первую очередь в головах исполнителей, забрезжила какая-то перевернутая правовая идея: а вдруг отвечать придется? И уже одно это принципиально отличает нынешний режим от большевистского: у спецслужб нет уверенности в безнаказанности перед обществом, а значит, и на них лежит отблеск права.

На втором этапе на авансцену выступила прокуратура. К концу января «Интерфакс» сообщил со ссылкой на заместителя Генерального прокурора по Северному Кавказу, что Бабицкий задержан по подозрению в «организации вооруженных формирований или участии в них». Для него самого правовой режим изменился от абсолютного произвола к произволу по содержанию, но не по форме: санкция прокуратуры была получена, и, хотя защитников к делу так и не подпустили, появился фактор прокурорского надзора. Пусть прокуратура действовала весьма неблагожелательно, была готова закрыть глаза на многие нарушения прав Бабицкого и вторила спецслужбам в смысле выдвигаемых ими бредовых обвинений, но все же за жизнь журналиста на этом этапе можно было уже не опасаться: он вернулся в искривленное, но правовое пространство.

Однако Генпрокуратура (и «режим» в более широком смысле, так как там, несомненно, консультировались с Кремлем) не могла сообразить, что делать с Бабицким дальше: освободить его казалось политически невозможно, а подтвердить обвинения в пособничестве боевикам юридически проблематично. 3 февраля Бабицкого «обменяли». Это политическое решение, даже если обмен не был инсценировкой, лежало за пределами всяких правовых оценок и было продиктовано, скорее всего, лишь желанием как-нибудь протянуть время.

На следующем этапе, продолжавшемся более двадцати дней, Бабицкий был лицом без правового статуса: Российское государство от него отказалось, чеченские власти не подтверждали факта передачи. Для тех, кто держал его в плену в это время, соблазн поступить по известной максиме: «Нет человека — нет проблемы» — был, видимо, велик. Но идея ответственности давила теперь уже не на безвестных сотрудников спецслужб, а на известных или легко вычисляемых политиков, принявших не самое удачное решение об «обмене».

25 февраля Бабицкий появился в Махачкале, где был задержан теперь уже за пользование подложным паспортом, врученным неизвестными лицами в обмен на его собственные документы, и сразу же отпущен под подписку о невыезде. Дальше все происходило опять в правовом режиме, позволяющем не только государственным структурам, но и гражданскому обществу следить за развитием событий. Вероятная трагедия тут же превратилась в фарс, апофеозом которого стал суд над Бабицким на прошлой неделе.

Абсурдность уголовного обвинения в административном проступке (если таковой не был со стороны журналиста вынужденным) должна была быть очевидна и суду. По свидетельству защиты, судья Игорь Гончаров вел процесс очень профессионально и демонстрировал полную лояльность к защите и прессе, а симпатии общественности, в том числе и во враждебном чеченцам Дагестане, были никак не на стороне обвинения.

Обвинительный приговор можно объяснить нежеланием судьи вступать в конфликт с властями при легкости компромиссного решения. Но вектор «дела Бабицкого», однажды оказавшись в судебном поле, дальше будет стремиться к оправдательному приговору: таковой наверняка будет вынесен если не в кассационной, то в надзорной инстанции чуть раньше или чуть позже. После этого вполне вероятен гражданский иск Бабицкого к Российскому государству (в лице прежде всего Генеральной прокуратуры) о возмещении морального вреда, причиненного незаконным арестом.

Если абстрагироваться от исполнителей (а их имен мы большей частью не знаем), «дело Бабицкого» иллюстрирует борьбу между идеями оперативной целесообразности и законности, политического произвола и правосудия в становящемся «режиме Путина». По ходу дела вектор колеблется, но все же и промежуточный итог позволяет строить прогнозы: как будут развиваться взаимоотношения власти со свободой слова (шире — правами человека). Решения «по Бабицкому», несомненно, принимались многими людьми на многих уровнях. А общий их вектор оказался хотя и не демократическим, но, во всяком случае, и не тоталитарным.

44
{"b":"284890","o":1}