Решающая проблемы

Дорогая Решающая проблемы!

Я абсолютно нормальная, хорошо сложенная женщина. Абсолютно не толстая. Даже стройная. Правда стройная. Как соломинка. Даже в чем-то долговязая.

Ну ладно, я чуть-чуть толстовата. Но не совсем. Десятый размер в джинсах Donna Каган, двенадцатый в Calvins (что практически заставило меня купить вместо них Donna, но, надо признаться, Calvins намного более лестные). Но единственная ситуация, когда я чувствую себя носорогом в платье, целым «Саабом», это когда я иду в Barneys или Bergdorfs.

Я вхожу. Я присматриваю себе вещи. Я нахожу милую блузку на распродаже. Я беру ее в примерочную. Я сую руку в рукав. Может быть, немного тесновата, в том смысле, что рукав обчягивает мое предплечье, как колбасная кожура, ну да ладно. Я начинаю застегивать блузку, чувствую, что она маловата в районе бюста, но ничего. Я смотрюсь в зеркало. Пуговицы скашиваются набок, и блузка расходится, а мои руки становятся похожи на обтянутую веревкой ветчину. Я выгляжу так, как будто я попыталась втиснуться в одежду моей племянницы, а моей племяннице одиннадцать лет. Я плачу. Я прихожу домой и залезаю с головой под покрывало.

Я вообще перестала мерить платья, которые застегиваются на спине. Есть ли в мире большее унижение, чем необходимость просить сопливую изнуренную продавщицу снять с тебя платье через голову.

ОК, вот что я хочу знать, и я хочу знать это сейчас же: неужели все женщины с размером больше десятого — или сорок четвертого, или как там еще эти чертовы дизайнеры соблаговолят это называть — обречены носить домашние платья в цветочек или покончить с собой?

А я скорее покончу с собой, чем пойду за покупками в Lane Bryant или Kmart (на самом деле однажды я действительно пошла в Lane Bryant, и мне ничего не подошло. Все было слишком большим). Так что вот я теперь, до сих пор под одеялом, одетая в Yohji Yamamoto четырехгодичной давности. Это был последний год, когда я могла позволить себе Yohji, в котором никогда не бывает распродаж. Мне нравится этот Yohji, потому что от него создается впечатление женщины французского лейтенанта, что мне в то время казалось привлекательным. Но сейчас, когда я появляюсь в компании, люди ударяют себя по лбу и злословят по поводу Мэрил Стрип.

Я бы все отдала за то, чтобы как-нибудь вечером прогуляться в куртке, которая будет обтягивать талию, а потом расширяться, как та Romeo Gigii, которую я купила восемь лет назад (к сожалению, моя кошка использовала эту куртку в качестве подстилки при родах).

Почему никто во всем мире моды не понимает, что даже слегка крупноватые (хотя вовсе и не крупноватые) девушки тоже хотят выглядеть стильно? Почему не бывает сорок шестого размера или даже сорок восьмого, или, какого черта, пятидесятого? Почему пусть даже громадиые девушки не могут выглядеть милыми, модными и шикарными? Почему и толстушки, если хотят, не могут надеть миленькую баску?

И не советуй мне перестать обращать внимание на стиль.

Я не забуду о нем, и ты не можешь меня заставить. С моей стороны это, может быть, конечно, поверхностно, глупо и в стиле восьмидесятых, но я трепещу, когда вижу красивые рукава или обалденный отворот.

Просто скажи мне, где их достать.

Стефани К.

Дорогая Стефании!

Можно винить СМИ. Журнал InStyle недавно постановил, что у Мэрилин Монро был шестнадцатый размер, и она была толстой! Мэрнлин Монро! С вами все в порядке? (Правда, после того, как они приправили статью оценочными прилагательными, они закончили ее словами о том, что все могут иметь такой размер, какой хотят, но этого было слишком мало и слишком поздно.)

И, конечно, на свете живут еще такие насекомые в форме палок, которые притворяются женщинами. Одна только Кортни Кокс довела многих тинэйджеров до уголовных преступлений.

Или же мы можем винить дизайнеров. Я сама знаю одного забавного и талантливого дизайнера по имени Джон Гальяно (да, Решающая проблемы хвастается своими знакомствами и гордится этим), и однажды на вечеринке он объявил, что не очень любит груди, потому что они «нарушают линию».

Но разве мы сами не понимаем, что если бы крупные женшины покупали много одежды, в Vbguc откуда ни возьмись появились бы развороты с модой для крупных женщин, и наш дорогой молодой Гальяно предлагал бы двадцать второй размер.

Но крупные женщины не покупают. Я сама спрашивала.

Они сидят дома и прячутся под одеялами. Потому что стесняются своего объема. Боятся, что их увидят на публике, что их будут считать слонами, одетыми как мухи. Они стесняются своей груди, своих больших задниц и всех прочих пышных атрибутов Монро, которые являются более привлекательными для мужчин, но пугающими для редакторов журналов мод.

На самом деле, возможно, это тайный заговор редакторов с целью заставить всех стать такими костлявыми, чтобы их никто не трахал, поэтому они стали бы тратить больше времени на просмотр рекламы туши, которая будто бы поможет им найти мужчину. Если ты понимаешь, о чем я.

Большие женщины должны привыкнуть к улицам. Они должны собираться толпами в Barneys и просить шестнадцатый размер. С гордостью.

Решающая проблемы

БЛИН. Я ЗАБЫЛА, ЗА ЧЕМ ШЛА. Была какая-то важная мысль, а теперь ее нет. Вот как это выглядит. Вхожу в гостиную за чем-то. Вяло кручусь, как умирающая бабочка. Не могу вспомнить, чем было это «что-то». Возвращаюсь в кровать. Вспоминаю. Иду в гостиную. Все повторяется.

Две недели назад забыла про встречу. С утра позвонила Джина и сказала: «Приходи сегодня на обед! Креветки eioutlee!

Все твои лучшие друзья!» «Потрясно, — сказала я. — Включайте меня, черт возьми».

На следующий день она снова позвонила и спросила срывающимся голосом, не умерла ли я или в чем было дело, а я даже не могла вспомнить, что делала вечером. В результате усиленной работы мозга я вспомнила, что кормила собак в 7.30. Вспомнила, что в полдень сидела за компьютером. Мои действия в промежутке между этими событиями в памяти не обнаружены. Я абсолютно уверена, что не выходила из дома, но надеюсь, что мне не нужно алиби.

Детектив полиции: Что Вы делали в девять вечера, мисс Хеймель?

Мисс Хеймель: Офицер, я не имею ни малейшего понятия.

Судья: Вы обвиняетесь в незаконном хранении отестрельного оружия и попытке совершить уголовное преступление.

Мисс Хеймель: Подождите. Но я почти уверена, что играла в Free Cell.

Стала мучиться мыслью об опухоли мозга. Не могла вспомнить, почему.

В конце концов заметила, что у меня не было менструации уже несколько месяцев. Беременна! О, чудесно. Я что, сидела на свадьбе моего сына, вытирая маленьким платочком свои глаза и тем самым оплодотворила яйцеклетку? Хотя правда, что жизнь — это юмористическая передача (с очень длинными и скучными рекламами), но эта уж слишком в стиле Fox.

Я не отрываясь смотрела на полоски на белой пластиковой палочке, на которую предварительно аккуратно помочилась. Нет. Не беременна. Хмм.

Мисс Хеймель: В чем дело, Док?

Гинеколог: У тебя совсем нет гормонов.

Мисс Хеймель: Что, прости?

Гинеколог: У тебя бывают приступы жара, лицо краснеет и покрывается потом? Нерегулярная менструация?

Мисс Хеймель: Нет и нет.

Гинеколог: А как насчет резких скачков настроения? Неожиданная депрессия? Беспричинные слезы? Бессонница?

Мисс Хеймель: Ну, на самом деле я еврейка.

Гинеколог: Проблемы с памятью?

Мисс Хеймель: Разрази меня гром!

«И, ко всему прочему, у меня крайне уменьшилось половое влечение и практически отсутствует вагинальная секреция», — призналась я своему гостю, джентльмену, который тут же взорвался хохотом, а потом произнес живописную, но все же лестную речь, непередаваемую на бумаге, основной смысл которой был: «Ты, должно быть, шутишь».