Жанр «диалогов», «бесед», «разговоров» все более входит в моду в отечественной словесности (и книгоиздании). В советские годы был издан Эккерман, в постсоветские — застольные беседы Гитлера, совсем недавно — «Диалоги с Иосифом Бродским» Соломона Волкова. «Актуальные» искусство с философией, внешне чурающиеся форм и жанров, характерных для презренного мейнстрима (кто такой Бродский для Пригова?), тоже решили отметиться здесь. Замечу сразу: характер диалога у «актуальных» иной, нежели у Эккермана или Волкова; эта разница обусловлена эстетическими обстоятельствами. Гёте или Бродский — полубоги, беседующие с простыми смертными культуртрегерами. В «актуальной» эстетике художник находится не выше (если не ниже) культуролога-интерпретатора и куратора. Итак, диалоги ведутся на равных. Интерпретатор равен творцу.

Перед нами — культурные герои ушедшей эпохи; они, сделавшие ставку на «актуальность», намертво привязавшие себя к советскому социокультурному контексту, оказались запертыми в этом времени. Московский концептуализм вполне оправдан психологически — он «заговаривал» советскую действительность, создавал из нее произведение искусства, а значит, умерщвлял и делал нестрашной. Потом совок раздвоился: его политическая составляющая исчезла, а социокультурная — осталась, получив подпитку из примороженных на семьдесят лет российских корней. «Советская жизнь» оказалась не столько «советской», сколько просто «жизнью» — заболтать ее до смерти, сделать произведением искусства невозможно.

Потому так скучна эта красиво изданная книга. Она похожа на вышедшие недавно фешенебельно оформленные компакт-диски английских панк-групп баснословной эпохи расцвета панка. «Анархия в Соединенном Королевстве» звучит сейчас столь же элегически, как и следующее рассуждение Ильи Кабакова: «…сталинская цивилизация должна быть описана с точки зрения другой цивилизации, что и делают Булатов или Комар и Меламид. Надо было описать этот рай, когда пламя его уже не могло обжечь описывающего, но еще светилось». Кому нужны вчерашние газеты? Кого сейчас интересуют перспективы «сталинской цивилизации»? Или перспективы анархии в Соединенном Королевстве?

Иосиф и его братья. М., Издательство «Остожье», 1999, 192 стр.

Давно я не видел столь странной книги. Начнем хотя бы с названия. Нет-нет, речь не идет о переиздании пухлого сочинения Томаса Манна. В книге всего 192 страницы крупным шрифтом. Впрочем, Томас Манн имеет к ней отношение. В аннотации читаем буквально следующее: «У человечества не так много преданий, которые должны знать все. Читателям предлагается краткий пересказ романа Томаса Манна „Иосиф и его братья“. Слегка адаптированная, позаимствовавшая из романа самое увлекательное, эта история столь же доступна, сколь и необходима каждому». Пересказчик — Александр Эбаноидзе.

Существует несколько способов переписать, пересочинить произведение искусства. Первый изобрел небезызвестный Пьер Менар. Второй придумал Андрей Левкин, предложивший в своем легендарном «Роднике» заняться кратчайшим пересказом шедевров русской литературы. «Война и мир» ужималась в полстраницы. Третий способ — римейки — открыл Голливуд, а четвертый — ремиксы — поп-музыка. Первые два есть не что иное, как материализация таких базовых для культуры двадцатого столетия метафор, как «чтение» и «аннотированный каталог». Третий и четвертый — порождение «массовой культуры» — призваны «облегчить», «осовременить» переделываемую вещь. Рецензируемая книга имеет прямое отношение к этим практикам.

Никто никогда не сможет объяснить мне, зачем нужно было Эбаноидзе превращать не самый, думаю, удачный роман Т. Манна в окончательно бесцветный развернутый конспект ветхозаветной истории. Каков социокультурный адресат этого сочинения? Бивис и Батхед не прочтут — для них оно слишком сложно (эти парни вообще книг не читают), религиозным неофитам полезнее было бы ознакомиться с первоисточником. Может быть, издательство «Остожье» хотело осчастливить читателя чем-то в духе «Легенд и мифов Древней Греции»? Не тот материал.

Шестиклассник этой книгой не зачитается.

Н. Берберова. Александр Блок и его время. Биография. Перевод с французского А. Курт, А. Райской. М., Издательство «Независимая газета», 1999, 256 стр.

Трудно выразить, насколько я расстроился, прочитав эту книгу. Великолепный мемуарист, крепкий беллетрист (примерно сороковая ракетка русской прозы столетия) сочинила в 1947 году невообразимую пошлость, да еще и о кумире своей юности. Порочен прежде всего сам тон биографии — местами умильный, местами сентиментальный, местами риторический. Конечно, на него наложил отпечаток язык, на котором сочинена эта книга. Есть во французской литературной традиции нечто подобное: «Раннее развитие и красота мальчика (Ал. Блока. — К. К.) восхищали почтенных профессоров. Менделеев познакомил его со своей дочкой, годом моложе его. На набережных прохожие оборачивались, чтобы полюбоваться прелестными детьми, гулявшими под присмотром нянь». Как тут не вспомнить хармсовские анекдоты? Можно даже сочинить нечто в этом духе: «Александр Блок в детстве очень любил прогуливаться по петербургским набережным с одной девочкой. Девочку звали Люба, и она была моложе его на год. Прохожие даже оборачивались, чтобы полюбоваться прелестными детьми». А вот еще одна стилистическая нелепость: «Здесь Блок учился ходить, говорить, читать, любить животных» (это о Шахматове). Без комментариев.

Впрочем, странным образом эта книга может оказаться востребованной именно сейчас и именно в нашей стране. Современный русский читатель в подавляющем своем большинстве знает о Блоке примерно столько же, сколько знал французский читатель 1947 года. Ему надо подробно объяснять (с хрестоматийными цитатами из «Подростка»), что такое питерская мифология, символизм, кто такие Ремизов и Гумилев. Тогда, может быть, стоило издать книгу поплоше и ббольшим тиражом?

И последнее. В книге Нины Берберовой приводится стишок пятилетнего Саши Блока. Стишок этот, если вдуматься, определил всю последующую жизнь великого и несчастного поэта:

Джон Барт. Химера. Перевод с английского Виктора Лапицкого. СПб., «Азбука», 1999, 400 стр., 10 000 экз.

Одна из самых знаменитых книг классика (по «разделу постмодернизма») современной американской литературы. (См. статью М. Бутова «Отчуждение славой» в № 2 «Нового мира» за 2000 год.)

В. Г. Бенедиктов. Стихотворения. Составление, предисловие, послесловие С. Б. Рассадина. М., «Текст», 1999, 141 стр., 5000 экз. («Русские поэты. Серебряная серия»).

П. А. Вяземский. Стихотворения. Составление, предисловие, послесловие С. Б. Рассадина. М., «Текст», 1999, 173 стр., 5000 экз. («Русские поэты. Серебряная серия»).

Стефан Георге. Избранное. Стихотворения. Перевод с немецкого Нины Кан. М., 1999, 100 стр.

Сборник малоизвестного у нас, знаменитого в начале века немецкого поэта-символиста Стефана Георге (1868–1933).

Д. В. Давыдов. Стихотворения. Составление, предисловие, послесловие С. Б. Рассадина. М., «Текст», 1999, 141 стр., 5000 экз. («Русские поэты. Серебряная серия»).

Юрий Давыдов. Бестселлер. Роман. Книга первая. М., «Новое литературное обозрение», 1999, 320 стр.

Книжное издание романа, получившего Большую премию имени Аполлона Григорьева за 1999 год. Первая публикация — в журнале «Знамя» (1998, № 11, 12). Книга вторая опубликована в «Знамени» (1999, № 8).

Александр Житинский. Фигня. Роман-буфф. СПб., «Геликон Плюс», 1998, 256 стр.

Комический детектив о русской наркомафии за границей. Книжная серия, в которой вышел роман, помечена значком «WWW», что означает место первой публикации романа в Интернете (http://kulichiki.rambler.ru/prikol/).