— Знаю, — пробормотал Квинт. — Но все равно это выглядело подозрительно. Гай хотел привязаться к нему, но я сказал ему, чтобы он не беспокоился. И сказал, что Ганнон всего лишь гугга.

Аврелия прикрыла рот рукой.

— Квинт! Как ты мог?

Юноша опустил голову.

— Я хотел извиниться, сразу же… но Гаю хотелось поболтать, — начал он жалобно оправдываться. — Я не мог просто так уйти.

— Надеюсь, хоть утром ты извинился, — жестко спросила Аврелия.

Квинт с трудом мог терпеть самоуверенность сестры. Будто ее предстоящее замужество сразу прибавило ей лет пять возраста.

— Я устал, — сказал он. — Кроме того, вокруг такая суета, что негде найти укромное место, чтобы с ним поговорить.

Аврелия поджала губы.

— Отец через несколько часов уедет. Тогда времени будет предостаточно.

— Не беспокойся, я сделаю это, — уверил ее наконец Квинт и посмотрел ей прямо в глаза.

А еще у него появился повод по-новому оценить Флакка. Брачное соглашение было подписано, и черноволосый политик внезапно оказался в роли его будущего зятя.

— Несомненно, эта война с Карфагеном быстро окончится — может, даже быстрее, чем ты успеешь закончить обучение на военной службе, — заявил Флакк, обнимая Квинта за плечи. — Не бойся. Будут и другие войны, где ты сможешь покрыть себя славой. Неприятности с галлами на северной границе были и будут всегда. Как и с иллирийцами. Да и Филиппу Македонскому особой веры нет. Отважный молодой командир, такой как ты, сможет продвинуться очень далеко. Может даже стать трибуном.

Квинт улыбнулся до самых ушей. Фабриции принадлежали к сословию всадников, и их статус был не столь высок, чтобы он мог претендовать на должность трибуна. Но при покровительстве влиятельных людей это могло оказаться куда проще. Слова его будущего зятя немало смягчили разочарование Квинта оттого, что он не отправляется вместе с отцом.

— Я жду возможности послужить Риму, — с гордостью отрапортовал Квинт. — Куда бы меня ни послали.

Флакк похлопал его по спине:

— Вот это правильно.

Но увидев Аврелию, подвинул Квинта в сторону.

— Позволь мне поговорить с невестой, прежде чем я отправлюсь. До июня еще очень далеко.

Обрадованный перспективой блестящей военной карьеры, Квинт списал поспешность Флакка на желание пообщаться с будущей женой. Аврелия превращалась в прекрасную молодую женщину, кто же откажется на ней жениться? Оставив Флакка, Квинт принялся разыскивать отца.

— Аврелия! — крикнул Флакк, входя на внутренний дворик.

Девушка, которая как раз погрузилась в мысли насчет того, какой будет семейная жизнь, едва не подпрыгнула, затем неловко поклонилась.

— Флакк.

— Прогуляемся? — предложил тот, делая жест рукой.

На щеках Аврелии появились крохотные красные пятнышки.

— Я не уверена, что мать разрешит…

— За кого ты меня принимаешь? — с легким удивлением спросил Флакк. — Я даже не подразумевал, что ты выйдешь из дома без сопровождающего. Имел в виду пройтись по внутреннему двору, у всех на виду.

— Конечно же, — смущенно согласилась Аврелия. — Прости.

— Это я виноват, что не объяснил, — произнес Флакк, ободряюще улыбаясь. — Просто подумал, что, если нам суждено пожениться, было бы хорошо хоть немного времени провести вместе. Близится война, и скоро таких возможностей уже не будет.

— Да, конечно, — ответила Аврелия, спешно подходя ближе.

Флакк буквально ел ее глазами.

— Бахус сделает привлекательным самого некрасивого, и одни боги знают, сколько я вчера выпил его напитка. Но при свете солнца твоя красота еще блистательнее, — сказал он. — А это действительно редкость.

Не привычная к таким комплиментам, Аврелия покраснела до корней волос.

— Благодарю тебя, — прошептала она.

Они принялись прохаживаться по периметру внутреннего двора. Чувствуя неловкость за свое молчание, девушка начала показывать на различные деревья и растения, посаженные здесь. Лимоны, миндаль, инжир, лозы винограда, которые оплели деревянные подпорки, образовав естественную тень.

— Сейчас не то время года, чтобы глядеть на них, — сказала она. — Летом здесь очень красиво. К празднику Виналия Рустика уже можно все собирать не сходя с места.

— Уверен, это красиво, но я собирался говорить не о винограде. — Заметив ее смущение, Флакк взял инициативу в свои руки. — Расскажи мне о себе. Что тебе нравится?

Аврелия задумалась в нерешительности, не зная, что может заинтересовать Флакка.

— Люблю говорить на греческом. В математике и геометрии я лучше Квинта.

Уголки губ Флакка дернулись.

— В самом деле? Чудесно. Значит, ты девушка образованная.

— Наверное, — покраснев, ответила Аврелия.

— Значит, сможешь правильно считать деньги. Математика никогда не была моим любимым предметом.

Аврелия почувствовала себя немного увереннее.

— А как насчет философии?

Флакк глянул на нее поверх длинного носа.

— Концепции пиетета и официума мне привили с младенчества. Мой отец постарался, чтобы идея служения Риму была главным для меня и моего брата. Конечно, мы учились и другому. Прежде чем проходить военное обучение, отправились в школу стоиков в Афинах. Хотя там мне и не очень понравилось. Они там только сидят в переполненных залах и разговаривают. Мне это несколько напомнило Сенат. — Лицо Флакка просветлело. — Однако думаю, скоро я получу высокий пост в одном из легионов. Уверен, мне это подойдет намного больше.

Аврелия заразилась его энтузиазмом. Это напомнило ей Квинта, и она сразу же подумала о том, чего сможет достичь брат, если она выйдет замуж за представителя такого уважаемого семейства.

— Ведь твой брат уже служил консулом, так? — спросила она.

— Да, — с гордостью ответил Флакк. — Разгромил бойев, четыре года назад.

Аврелия никогда не слышала о бойях, но не собиралась в этом признаваться.

— Слышала, как отец рассказывал об этой войне, — с умным видом сообщила она. — Отличная победа.

— Если боги будут благосклонны, когда-нибудь я достигну не меньшего, — с пылом уверил ее Флакк, поглядел вдаль, а затем снова воззрился на Аврелию. — Не скажу, что я чураюсь обычных радостей — таких, как поглядеть на гонки колесниц, поездить верхом, поохотиться…

— И я тоже, — не раздумывая, выпалила Аврелия.

Флакк снисходительно улыбнулся.

— В Риме самые красивые гонки колесниц. Буду брать тебя с собой туда так часто, как пожелаешь.

Аврелия поглядела на него слегка разочарованно:

— Я не это имела в виду.

— Не понимаю, — слегка нахмурившись, сказал Флакк.

На мгновение она оробела. Но потом собралась с силами. Если он станет моим мужем, наивно решила она, то нам следует обо всем говорить откровенно.

— Я тоже люблю езду верхом.

Флакк нахмурился сильнее:

— В смысле, глядеть, как ездят верхом Квинт и твой отец?

— Нет, я сама умею, — сообщила Аврелия и с удовольствием увидела на его лице изумление.

Флакк поглядел на нее несколько раздраженно.

— Как? Кто тебя научил? — требовательно спросил он.

— Квинт. Он говорит, что я прирожденная наездница.

— Твой брат научил тебя ездить верхом?

Придавленная его пристальным взглядом, Аврелия начала терять уверенность.

— Да, — еще тише прошептала она. — Я его уговорила.

Флакк грубо усмехнулся:

— Ты его уговорила? Фабриций ничего такого не сказал, когда пел тебе дифирамбы.

Аврелия опустила взгляд. Нельзя было этого говорить, подумала она. Но подняв голову, увидела, что Флакк внимательно смотрит на нее. Слегка поежилась.

— Может, ты и воевать умеешь?

Аврелия только рот открыла от того, куда зашла их беседа.

Флакк сделал выпад правой рукой, будто держа в ней меч.

— Сможешь управиться с гладием?

Встревоженная тем, что она и так уже много наговорила, Аврелия сжала губы.

— Я задал вопрос, — прошептал Флакк, но его глаза были жесткими, как гранит.

«В конце концов, я же не преступление совершила», — гневно подумала Аврелия.